Изъ Москвы с любовью. Том 2

Внизу в клубе был разгром. Столы, стулья, вся мебель — её активно двигали, а места расположения мыли и протирали. Уборкой и наведением порядка занималась команда из пятерых слуг, и девочки работали споро — чувствовался опыт. Мы подошли к бару — ибо барменша стояла на своём месте. Усталая, сонная, под глазами круги, но на посту — бдит. В отличие от некоторых Заек.

— Что дамы и господа желают? — улыбнулась она при моём приближении. — Ваше высочество?

— Минералки! — И добавил:

— В заводской упаковке, откроешь при нас тут, на стойке.

— Хм-м-м… — Это Соль, довольно заулыбалась.

— Конечно, ваше высочество, — без эмоций ответила бармен, и перед нами проявилось три поллитровые бутылки нарзана. А мадам знает толк в опохмеле! Ум-ням-ням! Хорошо пошёл!

«То берёзка, то рябина, кустракиты над рекой. Край родной, навек любимый, где найдёшь ещё такой ?!» — пели в голове херувимы. Или кто они там, эти существа, что поют в твоей голове?

— Ой, Саша… Александр… Ваше высочество… — раздался голос сзади. Я обернулся — боярыня. Младшая. Которая «сама виновата, что самая красивая в этом зале». Я напрягся — в хорошем смысле этого слова:

— Гульнара как вас тамовна…

— Давай просто Гульнара, — заулыбалась она. — Я слишком молода, чтобы ко мне по отчеству.

— А-а-а, — закивал я.

— Мутит? — поняла она мои мучения. — Вчерашнее жить не даёт?

— Ну-у-ы-ы… — развёл руками, дескать, объяснения бесполезны — сама всё понимаешь.

— Эх, молодость! Когда-то и я была такой же молодой, и пить не умела! — пафосно произнесла Суслова. — Девочки, отведите его за столик, — повернулась она в зал, — любой, ваш выбор. Саша, сейчас скажу — принесут хаш. Будешь хаш? Лучшее средство от похмелья!

— У-у-у-у-ы-ы-ы-ы-и-и! — лаконично ответил я.

— Вот и здорово. И ещё чего-нибудь — гляну, что есть на кухне. Поешь, полегчает. Поверь, я знаю что говорю.

— Спасибо, Гульнара без отчества, — кивнул я. — И это… Пусть ещё минералки принесут…

«От морей до гор высоких, посреди родных широт всё бегут, бегут дороги и зовут они вперёд!..» — продолжали петь херувимы. Ням-ням! Обожаю кавказскую кухню! А конкретно этот мерзкий, но такой полезный и вкусный хаш. Почему мерзкий? А как ещё назвать горячий холодец? Кавказцы не поймут меня, но мне, жителю Центральной России, можно и повыпендриваться — всё равно по лицу за это не отхвачу.

И шашлык хороший. Представляете, они к нашему пробуждению ещё и шашлык сделали! Правда остыл, гретый, но свежий.

— У-ух! — развалился я в мягком кресле. Хаш, салатики, шашлык и свининка в каком-то соусе. После первого захотелось жить, и через время в меня вошло и второе с третьим, и это я салатики пропустил, не присвоил им номера. И минералка на закуску уже не вызвала такого ажиотажа в организме — голова к тому моменту окончательно прояснилась. Кошки всё ещё насрали во рту, но я мог соображать нормально, а не как перепивший с вечера малолетка… Господи, я и есть перепивший с вечера малолетка!

— Девчонки, а времени сколько? — С последней мысли кисло скривился.

— Полпервого, — ответила Селена, сверившись с часами.

— Вам никто ничего не говорил насчёт нас? — нахмурился я.

— В смысле?

— В смысле, тащить наши с Машей и Женей задницы во дворец, на порку плёткой с посыпанием солью и стоянием на коленях на горохе?

— Не-а, — покачала Соль головой. — Да и кому вы нужны? Пьянь эдакая, спите, отдыхайте. Проспитесь — потом будет и плётка, и горох. Нет, не знаю, просто все взрослые так делают — наши мамы в своё время показали мастер-класс.

Мимо нас прошло трио Мстиславских. Вид у всех был помятый, а у Гены ещё и довольный. Гену с двух сторон блокировали мрачные сёстры, видно, чтоб не убежал. Вот она — зависть! Лучшая картина маслом. Девочки, нехорошо брату завидовать.

Увидев нас, Гена освободился от эскорта и подошёл:

— Саша, Соль, Селена, привет! — О как, имена Заек народ тоже выучил. Протянул мне руку для пожатия, и это, скажу вас, Знак. С большой буквы. Женственные местные мальчики отвыкли жать руки, теперь это прерогатива сильных женщин. Его намёк, что мы — альфа-самцы, признание, что у нас каста. — Мы — всё. — Кивок за спину на сестёр. — Мама охрану накрутила, они связались с Любой. Едем люлей получать. Но это… Короче, это было здорово! — поднял он большой палец. — Саш, если ещё будет какая идея улётно отдохнуть — звони в любое время суток! Даже с тренировки отпрошусь!

— Без базара, братан! — махнул я рукой.

— О, мясо! — Он прям рукой выхватил с тарелки кусок шашлыка и засунул в рот — стоящая рядом Мила не успела перехватить. — Ням-ням! Ещё хочу!

— Гена, дома поедим! — рыкнула Люба.

— До дома доехать надо, — как бы ни к кому произнёс он, но мысленно признал, что если ещё немного их потроллит — получит расправу невзирая на лица. Я говорил, что зависть плохое чувство? — Ладно, народ, бывайте! И Саш, ты обещал!

— Чего обещал? — не понял я.

— Научить меня тем движениям. Чтобы танцевать танец альпак.

Кажется, этот «танец альпак» теперь прицепится. Что ж, везде свои издержки.

В общем, Мстиславские попрощались и ушли, и Гена под шумок успел-таки кинуть себе на салфетку несколько кусков шашлыка, ну и хлеба кусочек свистнул.

— М-да, — многозначительно произнесла Соль, глядя им вслед. О чём она думала — бог его знает.

— Саш, ты как? В себя пришёл? — снова нарисовалась боярыня.

— Вы одна тут? — спросил я.

— Да. Сестрица по делам уехала. У нас знаешь сколько дел и сколько проблем! — подняла Гульнара глаза к потолку. — Мне тоже работа найдётся, но сейчас быть здесь — важнее.

— Угу, столько представителей высшей аристократии, включая принцев, — согласился я.

— Точно. Аж трёх принцев из пяти возможных, причём и четвёртая вчера в гостях тоже была. Куда ж важнее?

— Теперь должно чуть полегче стать, — поддерживающе улыбнулся ей я. — Соль, Селена, а можете сходить к бару — ещё минералки хочу!

— Так вон же нераспечатанная буты… — начала, как обычно тугодумная Селена, но Соль за моей спиной врезала ей по спине. — Да, конечно, Саш. Сходим, спросим…

Ушли.

— Аня успела рассказать? — задал я прямой вопрос.

— Очень коротко, — недоумённо покачала боярыня головой. — И без подробностей. Времени не было.

— Но я прав насчёт мыслей, что вас в течение максимум года раздавят?

— Если не раньше, — грустно хмыкнула она. — У нас одна защита могла бы быть — если государыня вмешается и не даст на растерзание. Но она не вмешается, мне нужные люди при власти популярно объяснили, почему. И даже подарков и денег за этот вопрос не взяли — кристально честные люди! — Вздох.