Изъ Москвы с любовью. Том 2

— Она испанка, — попытался парировать я. — Горячая южная кровь. Ревность изо всех щелей. Hijo de la Luna

— А они принесут её региону и её империи инвестиции на миллиарды песо и помогут защититься от оборзевших в последнее время ведьм Содружества. Что выберет настоящая будущая королева?

— Круто! — закивал я. — Хорошие горизонты планирования.

— Далее не по силе и значимости, а, скорее, по региональной близости — Центральный, Чернозёмный районы и Юг. Ростов, Воронеж, Киев, Одесса, Царицын, Софьедар, Астрахань. Там развито сельское хозяйство, а оно требовательно к топливу. Ты, наверное, знаешь, что каспийские месторождения вышли на пик, туркестанские близки к этому, и нам уже не хватает своей нефти? А ту, что нашли под Казанью…

— Содержит много серы, — снова блеснул я эрудицией. — Годится только делать резину.

— Да.

— А не пробовали от серы её чистить? А серу использовать для производства серной кислоты?

— А кислоту куда девать? — хмыкнул он.

— Взрывчатые вещества. Удобрения. Да мало ли?

— Думаем, Саш. Проектов куча, — скривился как от зубной боли он. — Говорю тебе, как член Госсовета её величества. Да и ты недооцениваешь количество резины, которое требуется нашей стране. Но тут нужны огромные деньги — даже не рядовой род, а член Боярской думы, такое в одиночку не потянет; там огромный инвестиционный проект, пусть и не такой глобальный, как твой, но зато уже запущенный. Эта нефть тоже уже расписана на ближайшие десять лет, и уже точно будет добываться. Но нам нужны ещё источники. А потому мы плавно переходим…

— В Техас. Бездонная бочка Мексики, — грустно произнёс я. Здесь Техас это Мексика, и пока не понимаю, хорошо это или плохо для мира и для самого Техаса. (1)

— Точно! Но нефть ещё не всё. Киев, Ростов и Воронеж, Саш, да и Царицын — промышленные центры. Они тоже не откажутся от доли в шахтах Перу и Бразилии. А ещё в Ростове делают комбайны, самобеги, строят вертолёты. Воронеж — центр химической промышленности. Софьедар (2) тоже очень развитый город, центр производства удобрений. В общем они хотят продавать в Испанию свою продукцию. Комбайны и вертолёты это третий передел, но у них хватает и второго вроде химии и удобрений. Это в целом меньше по деньгам, чем хотят навариться Вяземские и их группировка, но в абсолютных цифрах получается очень неплохо. Испания производит трактора, но те же комбайны закупает во Франции, и это недопустимо! — Кривая улыбка.

(1) Республику Техас, отделившуюся от Мексики, в своё время создали «понаехавшие», то есть переселившиеся в земли мексов гринго. Осторожнее надо быть с неконтролируемой миграцией, очень осторожно! В этой реальности Техас не был подвержен массовому наплыву чужаков, соответственно, не отделился от Мексики, а северной соседкой мексиканцев стала не хищная многолюдная Эстадос Юнидос, а спокойная малонаселённая французская Луизинана, которой бы свои территории освоить.

(2) Краснодар. В нашей истории основан при Екатерине Второй и носил название Екатеринодара. Тут — при Софье Второй с теми же вытекающими.

— И кто является представителем этого региона? — нахмурил я лоб, пытаясь осознать масштабы боярских союзов.

— Долгорукие.

М-да, не ожидал. А впрочем, а чего я вообще ожидал? Первый раз слышу подобную стратегическую информацию. А по частностям — тут история шла совсем по другому руслу, был взлёт многих, кого нет в той истории, и наоборот, многих добившихся успеха родов там здесь нет и уже не будет. М-да, значит, родственники Вари окопались на промышленном Западе и Северо-Западе, Даши — на Юге. Нарышкины же — Средняя Азия?

— Нарышкины представляют аграрно развитые Самарканд и Бухару? — спросил я вслух. — Им зачем лезть в проект? Чего не хватает?

— Ну… — расплылся в хитрой улыбке князь. — Сам ты как думаешь?

— Не знаю, — покачал я головой. — У них хлопок. И всякая переработка мяса, фрукты. Урюк, киш-миш, плов. Им какой прок от Южной Америки?

— У них много денег, ваше высочество. — Ухмылка Голицына стала покровительственной. — Очень много. И они не знают, куда их вложить. Сами деньги, без силы, без способности отстоять свои инвестиции, ничего не стоят, а у них достаточно слабые дружины и очень ограниченное влияние за пределами региона. И вложиться на паях в такой проект, чтобы стать сильнее в будущем — самое то, что региону нужно.

— Они смогут, как инвесторы, перетянуть на себя часть материальных поставок из Южной Америки, чтобы построить у себя что-то стоящее, — понял я. — Что сейчас приходится не просто покупать, а выпрашивать у сильных коллег, что недопустимо. Им просто не дают развить промышленный кластер у себя, никому не нужны конкуренты. И тут под шумок они могут попытаться это сделать, и никто не пикнет?

— Как то так, да. — Князь довольно улыбнулся. — И, чтоб ты понимал, Саш, Нарышкины — столичный род. Считается таким во всяком случае, и, в принципе, я с этим соглашусь. Просто у них в регионе хорошие связи, но нельзя сказать, что они там прямо свои. Потому я повторюсь, там каша. Везде, во всех партиях. И люди, которые рядом с тобой, это представители тех, кто взялся выступать от имени некоторых родов, но это не монолитная сила. Никто и нигде, даже кажущиеся незыблемой стеной Строгановы.

— Это как раз понятно, что стены не незыблемы. А Строгановы — Северный Урал? — уточнил очевидное я. Столица этого рода город Пермь, и это не фигура речи. Судя по оговоркам Жени и Маши, это, конечно, не сказочная Парма, но почти независимое от Центра государство в государстве.

— Да. Это мощнейший промышленный кластер страны, — подтвердил князь. — Самый мощный. Самый богатый. У них есть всё, кроме желания ввязываться в борьбу с Москвой за номинальную, а не фактическую независимость. Что, наверное, хорошо для России.

— Зачем им тогда поставки из Южной Америки, если у них и так всё хорошо? — не понял я. — Наоборот, другие начнут составлять им конкуренцию… А, дошло! Жираф, блин…

Князь понимающе усмехнулся.

— Если они туда не пойдут — получат в случае успеха проекта конкурентов. Лучше уж участвовать и держать руку на пульсе, а ещё лучше возглавить — потеряют значительно меньше, а может чего и приобретут. Там же вся таблица элементов на этом континенте, а у нас в стране есть далеко не всё. Плюс, рынок сбыта — они производят трактора, грузовики, вагоны, некоторые станки. Строят электростанции. А ещё любые, вообще любые поставки — это деньги. Живые, за долевое участие. А кто откажется заработать деньги?

Снова он прав.

— Хорошо. Милославские?

— Север.

— Север? — не понял я.

— У них похожая причина, но более простые запросы. Им принадлежит Шекснинский металлургический завод. И множество добывающих предприятий. Это из ключевых, разумеется, мелочь в расчёт не беру, а её хватает. Они производят железо, и, во-первых, не отказались бы от поставок легирующих компонентов, а во-вторых, тот же принцип, что у Строгановых — рука на пульсе и контроль, что куда идёт, чтобы переориентировать и оптимизировать своё производство.

— Не можешь бороться — возглавь, — произнёс я. — Кстати, их девочки избрали похожую тактику подката. И Строгановы, и Милославские. Потому, что их семьям это не критически важно?

— Да кто его знает, что в голове у этих девок! — фыркнул князь и пожал плечами. — Что они сами придумали, а чему их мамы научили — бог весть. Давай я озвучу, что у нас «наверху», а ты с девками сам разбирайся?

Мы дружно посмотрели на тётку Настасью, представительницу женского пола в нашей компании, но она сделала вид, что рассматривает ногти.