Изъ Москвы с любовью. Том 2

— А Южный Урал? Челябинск? — спросил я.

— Стародубские. — Князь тяжело вздохнул и скривился. — Это единственная семья, которая хоть и объявила, что участвует, но своих представительниц к тебе не прислала.

— Лузеры! — фыркнул я.

— Что-что? — не понял он.

— Я говорю, неудачники они. Даже девицу не смогли подвести.

— Я бы так не сказал. Под ними Софьеград, Верхотурье, Златоуст, Орск и Оренбург. И множество городков в Сибири.

— То есть тоже промышленный кластер?

— Именно. Как их лишили удела, они «обиделись». И целое столетие «обижались», но ничего не забыли. А после поддержали Ксению Великую, причём одни из первых.

— Потому, что Отрепьев позиционировал себя с Дмитрием Иоановичем, а это прямой потомок Василия Третьего, ликвидировавшего их княжество? — Боже, какой я эрудированный! Но… Возникло ощущение, что сейчас проскочили не мысли Альтер-эго, он мог не знать историю того времени так глубоко. Неужели просыпается память Саши?

— Мы не знаем этого наверняка, — скривил дипломатичную моську глава Посольского приказа. — А теперь говорить глупости на них за те события нельзя — они оказались на «правильной» стороне, и Ксения Первая их помощь не забыла. И когда её дочь Софья Первая начала трясти Урал, они получили права на очень «вкусные» территории. А после, когда открыли уголь под Новокузнецком и Кемерово, а ещё в степях жузов… — Вздох. — В общем, это тоже мощная партия, в которой каждый горит желанием укусить ближнего, но все вместе горой за свои коллективные интересы. Нельзя с ними ссориться, Александр.

— Перед нападением ведьмы я поругался с Нарышкиной, — решил я спросить насчёт одной из своих теорий. — Это, конечно, детский сад, но эмоции там зашкаливали, а перед началом проекта времени всего ничего. Могли Самаркандские меня попытаться «убрать» таким радикальным способом? «Не доставайся же ты никому»?

— Сразу нет! — хохотнул князь. — Смысл так подставляться? Не понравилась одна девка? За два года они бы к тебе ещё двоих-троих подложили, «мяса» у них хватает, причём иногда весьма экзотического. Если же вскроется их даже не участие, а подготовка — царица просто вырежет их верхушку. Сами азиатские кланы трогать не рискнёт, но конкретных глав незамысловато грохнет, и те, кто придёт на их место, лишь пожмут плечами — она будет в своём праве. Это не стоит того.

Фу-ух! Хоть здесь разборки в нашем российском серпентарии не зашли настолько далеко.

— Что мне сейчас делать? Как быть? — задал я самый животрепещущий вопрос.

— Присматриваться. Набираться опыта, — пожал плечами князь. — Как уже сказал, я доложу, что ты, по моему мнению, достаточно адекватный и понимаешь свою роль. Но тебе всё равно придётся со всеми договариваться самому.

— Голицыны, как понимаю, взяли на себя функцию координатора? Куратора проекта? — сделал проброс я.

— Не одобряешь? — налились сталью его глаза. Ибо мы заговорили о престиже его рода, а не чьих-то абстрактных интересах.

— Почему же? — пожал я плечами. — Если смогли — значит, за этим что-то есть. Сила, харизма, или купили всех — не важно, главное, оно есть.

— Мы будем осуществлять дипломатическое прикрытие, — произнёс князь. — И заодно следить, чтобы все друг с другом не перессорились. Но Александр, прошу понять правильно, я не всемогущ, моё слово для многих важно, но поступать они будут так, как велят им их интересы, их наглость и в зависимости от того, какое на них будет оказываться давление своей партией. Центровым в проекте будешь ты, и ты сможешь влиять на то, где чьё место; можешь даже сам расставить, с кем тебе удобнее работать там, а с кем там. Но всё упирается в то, что договариваться об этом нужно будет самому.

Отмахнулся от этих слов — не время, а то голова разболится. Я пока слишком мало представляю, что как вокруг, чтобы делать настолько далёкие планы.

— Саш, — а теперь его глаза стали предельно серьёзные, а голос налился сталью. — Ты слишком молод чтобы осознать, и именно поэтому я здесь — приехал, воспользовавшись первым удобным случаем. Глава Посольского приказа, едущий на разбирательство по делу о шалости мальчишки, тебе не смешно?

Он заставил меня задуматься и поёжиться. Да, я чего-то не понимаю. Действительно, молод.

— Если бы не твой проект, в стране бы уже началась свара, — продолжил он. — Мы в нескольких минутах от неё, слишком много у некоторых бояр и князей скопилось противоречий. А ещё скопилось много вопросов у аристократии в целом к Ирине Борисовне — поверь, и в Думе, и в Собрании хватает голов, ратующих за ограничение царской власти. Пример Франции не даёт покоя, сейчас модно быть республиканцем. Только ты сдерживаешь некоторые рода от прямой войны друг с другом, а Ирину Борисовну и поддерживающие её силы от попытки зачистки горячих голов. Ибо пока все они части проекта, должны вести себя соответствующе прилично, что бы там ни поселилось в их головах. А если начнут буянить — остальные участники мгновенно набросятся на них, дай те только повод. Ирина Борисовна очень дорожит этим пусть шатким, но равновесием, Саш. Ты не просто не должен, а не можешь подвести нас. Нас — это всю страну, всю Россию. Потому прошу, не делай ошибок. Ты показал, что ты больше не дурачок-принц… — Князь проигнорировал картинный кашель Горлицы, — … который не отвечает за свои поступки по малолетству. После клуба Сусловых ты игрок. И если допустишь малейшую ошибку в этом курятнике — будет очень… Скверно. Понимаешь?

Во как! Сходил в клуб на день рождения, называется! И из мальчика мгновенно стал мужем, слово которого имеет вес. «Какая разница» — спросит кто-то? А вот такая, я теперь не просто имею вассала для написания книг, но и являюсь фигурой в политике. Пока слабой, маленькой, но уже фигурой. Надо не просто фильтровать базар отныне, а думать над каждым чихом. А мы к этому не приучены-с.

Ладно, прорвёмся — где наша не пропадала!

— Саш, приехали, подъезжаем, — отчиталась Горлица. — Как и просил. Наши машины встанут в Красном переулке, мы с тобой пойдём внутрь.

— Получается, если придётся со всеми договариваться… Договариваются только с сильными! — дошло вдруг до меня, а князь удовлетворённо прикрыл глаза.

— С сильными. Умными. Влиятельными.

— Как мне получить влияние, чтобы… Даже не прогнуть остальных, но хотя бы чтоб они не поимели меня? Прислушались?

Пожатие плеч в ответ.

— Саш, у тебя два года точно есть, но, скорее, три. Может больше, но там как сложится. Вчера и сегодня ты показал мне, что с головой дружишь. Думай. Поднимайся наверх. Помогать тебе никто не будет, ты это сам понял — никому не нужен сильный король Испании, всем будет достаточно консорта. Моя помощница Варя Вяземская чуть ли не вслух мечтает договориться напрямую с Кармен и королевой Изабеллой, пока ты развлекаешься с девочками. Это не секрет, не смотри так — она этого не скрывает. Так что повторюсь, думай.

— Мир суров, и в нём ничего не даётся бесплатно, — вырвалась из меня какая-то философская заумь.

— Мудрая мысль! — расплылся в улыбке собеседник.

— Князь, было приятно познакомиться, — снова протянул я ему руку.

— Ах да, Саш, раз уж так получилось… Аню я тебе оставляю? — спросил он, когда я уже собрался выходить.

— Ась? — не понял я.

— Аню. Дочку мою, — как дауну объяснил он. — Ирина Борисовна попросила выдать её замуж, она твою сестру Евгению компрометирует. Но теперь, когда она твоя женщина… Я же не знаю, какие у тебя на неё планы, вот и уточняю.

— И сделаете так, как я попрошу, если попрошу?

— Твой проект важнее сердечных терзаний царевны Евгении. — Сухая констатация, и я поёжился — не хотелось бы работать дипломатом. Они не бездушные скоты, просто там своя логика, не понятная мещанам и не участвующим в политике дворянам и аристократам.

— У меня на неё планов нет, — покачал я головой. — Но это не значит, что их нельзя придумать. Давайте так, если она сама не торопится замуж, лучше не надо. Поговорите с нею, какие у неё самой интересы? Не хочу выступать в роли эдакого вершителя чужих судеб. И если она сама не против, оставляйте. У Женьки я её заберу, кажется, уже забрал, а для игр и постановки различных княжён на место фигура её уровня пригодится.