Из шестнадцати в тринадцать

Наруто выглядел так, будто не спал ни разу за всю свою жизнь. Впавшие щёки, заострившиеся скулы и неестественно огромные яркие глаза, жутко контрастирующие с безжизненным лицом. Взгляд их был тяжёлым и беспокойным, Наруто весь находился в напряжении, в болезненном внутреннем поиске, который делал его небесно-голубой цвет радужки стальным и острым. Эти глаза резали не хуже куная.

Теперь Минато понимал свою жену, но боялся понять сына.

– Они не вышли, никто из них, – прошептал Наруто сухим голосом.

– Кто они? – спросил Минато, радуясь тому, что мальчик наконец заговорил с ним.

– Учиха, но не рядовые члены клана, а Анбу. Мама разнесла их дома в щепки, но никто из них не покинул своей норы.

Наруто казался безумным, потому его ровный надтреснутый голос резко контрастировал с внешним видом. Это пугало ещё больше. Минато требовалось всё его мужество, чтобы не отвернуться.

– Что может быть важнее, чем защита своего дома и своего клана? – Продолжил Наруто. – Они убивают её там… Вырезают на ней печати и пускают кровь, а она терпит… Улыбается им, но они не видят, потому что боятся снять с неё маску… А я ничего не могу сделать. Ни-че-го.

На языке вертелись банальные слова утешения, но Минато казалось, что этот взгляд зашил ему рот острой иглой, и всё, что он теперь может – думать и слушать.

– И мне тоже страшно, папа… А ведь я уже терял друзей и сам не раз был готов отдать жизнь, но сейчас совсем другое. И дело не в том, что я люблю её. Именно она должна жить, потому что никто, понимаешь, никто не должен умирать так.

Голос Наруто не менялся, но из жутких глаз потекли слёзы. Он, наверное, и сам не заметил этого. Слишком много времени было проведено наедине с собой.

– Нет на этой земле человека, который мог бы рассказать, кто такая Учиха Итачи. Собственный клан ненавидит и избегает её, она не может общаться с единственным любимым братом. А я так часто повторяю её имя, что для меня в его звуках нет уже никакого смысла… А ведь мне так нужно узнать её. Чтобы, когда кто-то спросит меня «Что за девушка рядом с тобой?», я мог не задумываясь дать ответ.

Минато закрыл глаза и попытался представить, что, как и сейчас, любит Кушину, но нет между ними долгих лет брака, детей и совместных миссий. Нет ни ссор, ни пересоленных супов, ни летающих сковородок. Не существует ничего, что он мог бы вспомнить или рассказать. И пусть тот жгучий ужас, что он испытал, не идёт ни в какое сравнение с чувствами Наруто, но одно было ясно совершенно точно – это хуже смерти.

– Всю жизнь я борюсь, – словно почувствовав мысли отца, продолжил Наруто, – изо всех сил стараюсь стать сильнее. Но разве эти усилия, да и всё моё существование что-то значат, если хоть в одном из доступных мне миров кто-то должен умирать так, как Итачи…

– Я знаю, ты сильный, – ответил Минато, – но ты не один. У тебя есть семья, и мы поможем тебе. То, что для тебя сделала Кушина – не помощь. Она отчаялась также, как и ты…

– Чем вы мне поможете!? Чем?! – неожиданно закричал Наруто и подался вперёд так, что цепи с лязгом натянулись. – Да в моём мире любой генин видел крови больше, чем ваши Анбу! Это же сказка, сладкий сон… Вы тут ничего не можете сделать со смертью! Вы не видите…

– Я Хокаге! – оборвал его Минато. – А ты всего лишь капитан Анбу. Что бы ты ни говорил, но я сильней. И мой долг найти выход там, где не смог ты.

На этом разговор был закончен.

– Братик…

Перед клеткой Наруто стояла Кагами, непривычно маленькая и хрупкая. Впервые она выглядела на свой возраст.

– Зачем… Маму заперли… Папа занят… И ты здесь… А я одна…

Девочка не плакала, но её горькие и бесполезные слова капали на пол не хуже слёз. Наруто посмотрел на сестру, и если бы он мог видеть себя, то понял бы, насколько они похожи: тоже похудевшее острое лицо и беспокойные глаза. Она впитывала в себя отчаяние брата и матери, исступлённость отца, а затем осталась дома совершенно одна, чтобы вариться в чужой боли и собственном страхе.

На голове Кагами сидела большая бабочка. Она была яркой и живой, совсем не подходящей к побледневшему лицу девочки. Наруто молчал и следил за тем, как изредка поднимаются и опускаются крылья.

– Ты же освободишь маму? И Итачи? Вернёшь папу домой?!

Кагами задрожала, словно готова была действительно расплакаться. Ей не к кому было идти и не у кого просить помощи кроме как у брата, которого она всегда считала никчёмным.

Или на самом деле это не так?

Глядя на сестру, Наруто думал о том, что видел таких людей раньше. Сейчас она не знала, что делать, и так было всегда. Эта девочка любила учиться, потому что в Академии существовали расписание, правила и система. Эта девочка любила быть шиноби, потому что шиноби следовали кодексу и делились на ранги. Ей нравилось всё, что было просто и понятно. Её хвалили за это. А непонятный и совсем другой брат попросту не вписывался в её мир. Кагами была ребёнком, и ей требовалась помощь, впрочем, как и самому Наруто.

– Я спасу всех, – сказал парень, звякнув цепями. – И маму, и папу, и Итачи. И тебя, сестра.

Девочка словно оттаяла, ожила. Бабочка в волосах перестала казаться такой чужеродной.

– У тебя есть план? Как я могу помочь? – выпалила она.

– У МЕНЯ ЕСТЬ ПЛАН!

Наруто резко дёрнулся назад, знатно приложившись затылком о каменную стену. Внезапно вспыхнувший гнев вытеснил боль и удивление, оставив один единственный вопрос:

– КУРАМА, КАКОГО ХРЕНА?!!

– Я вернулся, а ты не рад? – ехидно протянул Лис. – Судя по обстановке, набедокурил ты не слабо!

– Я сделал всё, что мог! А ты пропал Орочимару-знает-куда, когда был мне нужен!!! – привычно мысленно орал Наруто.

– Спокойно, у меня есть план!

– План залечь на дно, пока кто-нибудь другой не решит проблему за тебя?

– Это разведка, тактическое отступление!

– Как-будто у тебя может быть хоть какая-то тактика…

– С самого начала у меня была какая-то тактика, и я её придерживался!

====== Много болтовни про двери ======

Комментарий к Много болтовни про двери Когда мне кажется, что я придумала какую-то запутанную муть, я просто вспоминаю канон и понимаю, что всё у меня нормально. Нор-ма.

Цунаде страдала от похмелья и сильнейшего когнитивного диссонанса. Второе уверенно перевешивало, медленно вытесняя первое. Если бы несколько дней назад кто-то сказал ей, что Девятихвостый Демон Лис спасёт деревню, радостно ныряя в огромную волну, она бы без раздумий направила этого сумасшедшего на принудительное лечение. Но реальность была более безумна, чем мог предположить даже самый спятивший из людей.

Когда гигантский Демон исчез вместе с волной, и Цунаде доложили, что жертв нет, а ущерб незначителен, появилась Хината. Девушка принесла с собой обессиленного Наруто и невероятный рассказ о том, что же случилось. С Узумаки в общем-то было всё в порядке, но в сознание он не приходил. Рассудив, что Девятихвостый явно контролирует свои действия и зла деревне не желает, Цунаде распорядилась поместить парня в обычную палату уцелевшего корпуса больницы, но следить за ним решила лично, взяв в напарники несколько бутылочек саке.

Женщина смотрела на парня, которого знала уже несколько лет, который взрослел на её глазах, который много раз был на волосок от смерти. Она потягивала саке и думала о том, как странно устроена жизнь. Всякий раз, когда тебе кажется, что правила игры известны, оказывается, что это не так, есть ещё что-то, небольшая деталь, или целый мир, переворачивающее всё с ног на голову. Цунаде и сама чуть не перевернулась, когда Наруто, неподвижно лежащий несколько дней, вдруг вскочил и истошно заорал.