Из тьмы

Лурканио был готов к этому. Это все равно прозвучало как удар в живот. Как и оглушительные аплодисменты толпы в зале суда. “Я обжалую этот ложный вердикт”, - сказал он так твердо, как только мог.

“Нет”. Главный судья покачал головой. “Этот суд был создан для рассмотрения дел такого рода. Нет суда, в который можно было бы обжаловать наш вердикт”.

“Очень аккуратно”, - сказал Лурканио. Сарказм прорвался сквозь него; судья покраснел. Лурканио продолжил: “Вы говорите, нет суда, в который можно было бы обратиться? Не могу ли я обратиться к самому королю Гайнибу? Я хорошо узнал его во время оккупации”. Он тоже оказался не таким ворчливым и никчемным, каким я его считал. Никогда нельзя сказать наверняка.

Эта просьба, казалось, застала коллегию врасплох. Судьи склонили головы друг к другу и заспорили тихими голосами. Наконец старший судья поднял глаза. “Очень хорошо, полковник. Для этой цели вам предоставят перо и чернила ”. Он повернулся к охранникам. “Отведите его обратно в камеру. Пусть пишет, что хочет. Отнеси обращение к королю, и пусть исполнится его воля”.

“Есть, ваше превосходительство”, - хором ответили охранники. Они стащили Лурканио с его места. Он послал Красте воздушный поцелуй, когда они уводили его. Ее хмурый вид заставил его улыбнуться.

Он задавался вопросом, потрудятся ли они выполнить приказ судьи, но они потрудились. Лурканио изложил свое дело как можно лучше. Он пожалел, что не пишет по-альгарвейски; быть убедительным на чужом языке было трудно. Но тогда, много ли это изменит? Он боялся, что не так уж много.

Закончив, он передал обращение охранникам и попросил еще один лист бумаги. “Для чего этот?” - подозрительно спросил один из них.

Лурканио посмотрел на него. “Я собираюсь сложить это в лестницу, высунуть в окно, спуститься по ней и сбежать”, - невозмутимо ответил он. На мгновение охранники восприняли его всерьез; на их лицах вспыхнула тревога. Когда они поняли, что он не это имел в виду, они начали злиться. Он подумал, не заслужил ли он себе взбучку.

Но затем, к его облегчению, один из них рассмеялся. “Забавный мальчик, не так ли?” - сказал парень. “Ты никуда не пойдешь, пока...” Он провел ребром ладони по горлу. “Хватит шуток. Скажи мне, зачем тебе это нужно”.

“Я хочу написать еще одно письмо”, - сказал Лурканио. “Ваши цензоры прочтут его. Вы, вероятно, прочтете его сами. Судя по всем признакам, у меня больше не будет возможности писать письма ”.

“Вы правильно поняли”. Охранник на мгновение задумался, затем пожал плечами. “Ну, почему, черт возьми, нет? Если нам не понравится то, что ты напишешь, письмо никогда не выйдет за пределы тюрьмы ”.

“Именно так”. Лурканио поклонился. “Я благодарю вас”.

Он грыз кончик ручки, когда ему дали новый лист бумаги. Он точно знал, что хотел сказать королю Гайнибу, даже если иногда ему было трудно написать это по-валмиерски. Вот . . С чего мне вообще начать? он. задавался вопросом. Но это решилось само собой. Я думаю, что к тому времени, когда вы прочтете это, я буду мертв, написал он. Выйти и сказать это, даже на бумаге, было странно освобождающим чувством. Дальше ему было легче, чем он думал.

Охранники забрали не только письмо, но также ручку и бутылочку чернил. “Мы не хотим, чтобы вы сейчас превратили это в палку”, - сказал один из них и рассмеялся собственной шутке.

Лурканио тоже послушно хихикнул. “Если бы я мог, я бы так и сделал”, - сказал он. “Но, боюсь, человек должен быть чем-то большим, чем маг первого ранга, чтобы осуществить это. Он должен быть тем, кого Люди Льда называют богом”.

“Эти вонючие волосатые дикари”, - сказал охранник, в его голосе не было ничего, кроме презрения. Он вынес письмо из камеры. Дверь захлопнулась. Засов с глухим стуком встал на место, чтобы не закрываться.

Два дня спустя пришел ответ от короля Валмиеры на обращение Лурканио. Лурканио сломал печать и развернул лист бумаги. Он узнал почерк Гайнибу, хотя почерк выглядел менее шатким, чем тогда, когда король почти каждую ночь напивался до бесчувствия.

Полковник Лурканио: Приветствую. Я прочитал ваше обращение, написал король Гайнибу. Суть этого, похоже, состоит из двух частей: во-первых, вы всего лишь выполняли приказы, которые давало вам ваше начальство; и, во-вторых, вы могли поступить гораздо хуже, чем поступили. Первый сразу падает на землю. Человек, который убивает снова и снова по приказу, остается убийцей. Что касается второго, то это, вероятно, правда. Нет, я не сомневаюсь, что это, безусловно, правда. Я бы не стал утверждать, что забыл наше знакомство. Вы действительно могли бы сделать больше и хуже. То, чего вы не сделали, несомненно, было связано с тем фактом, что вы хотели сохранить Валмиеру в тишине, насколько это было возможно, но таковой она и остается. Поскольку это так, я должен спросить себя, является ли это достаточным смягчающим обстоятельством. С некоторым сожалением я говорю вам, что, по моему мнению, это не так. Да, вы могли поступить хуже. То, что ты сделал, было достаточно плохо. Приговор остается в силе. Гайнибу, король Валмиеры.

Медленно, обдуманно Лурканио сложил письмо короля и отложил его. Теперь ничего не оставалось, кроме как умереть так хорошо, как он мог. Стражники наблюдали, как он читал письмо. Он кивнул им. “Вам больше не придется беспокоиться о моих жалобах на качество проживания и питания”, - сказал он.

“Вы действительно думали, что его Величество отпустит вас?” - спросил один из них.

Лурканио покачал головой. “Нет, но чем я был хуже из-за попытки?”

“Что-нибудь в этом роде”, - сказал охранник. “Тогда завтра утром”.

“Завтра утром”, - согласился Лурканио. “Не могли бы вы дать мне сегодня вечером чего-нибудь стоящего поесть? Пока я здесь, я стремлюсь наслаждаться жизнью как можно лучше”.

Когда охранники толпой вышли, один из них заметил: “Сукин сын, у него есть мужество”. Лурканио почувствовал некоторую гордость. Однако, как только дверь захлопнулась, оно испарилось. Какая разница? Когда завтра взойдет солнце, его перестанет волновать - перестанет волновать навсегда - то, что с ним случилось.

Время, казалось, мчалось. Он и глазом моргнуть не успел, как стемнело. Его ужин ничем не отличался от любого другого блюда, которое он ел в тюрьме. Он наслаждался им точно так же. Он обнаружил, что зевает, но не заснул. Поскольку опыт собирался закончиться навсегда, он не хотел скучать по тому немногому, что ему осталось. Они бы не привели ко мне женщину, даже если бы я попросил об этом, подумал он. Очень жаль.

Небо, или крошечный его клочок, который он мог видеть через окно, начало светлеть. Дверь открылась. Вошел отряд охранников. Лурканио поднялся на ноги. “Ты можешь идти?” - спросил его капитан охраны.

“Я могу идти”, - ответил он, и он пошел, хотя его колени дрожали от страха, который он изо всех сил старался не показывать. Они отвели его во внутренний двор и привязали запястья и лодыжки к металлическому столбу. Он чувствовал запах ужаса, просачивающийся от старых кирпичей позади него.

“Завязать глаза?” - спросил капитан стражи. Лурканио покачал головой. Дюжина мужчин нацелили на него палки. Капитан поднял руку, затем опустил ее. Валмиерцы вспыхнули. Даже когда Лурканио собрался с духом, он подумал, как бесполезно. Он вскрикнул один раз. Затем все было кончено.