Из Вайтрана с любовью

Усталость всё-таки забрала своё, я закутался в одеяла и заснул. С утра после завтрака я решил почитать на свежем воздухе — а после обеда уже посетить придворного мага. Я положил книгу в сумку и направился в Ветреный Район.

— Эльфы глупы! — воющий голос Хеймскра разом испортил мне настроение. — И глупы имперцы, считающие, что дар Драконорождённости принадлежит Акатошу! Подумайте, разве будет бог-дракон создавать оружие против своих детей?

Удивительно, как можно позорить себя, голося такие бредни? Не понимаю, что в них ярлу нравится?

— А подумайте, будет ли эльфийский бог помогать людям свергнуть власть эльфийского народа? А станет ли воплощение Шора, которого имперцы зовут Шезарром, помогать той, кого благословил эльфийский бог? Станет ли сын той, что осталась вдовой, помогать благословлённой эльфийским богом женщине?

Надо же, этот сумасшедший решил обдумать нашу с ним вчерашнюю перепалку! И теперь несёт новую чушь, которая догматам Имперского Культа противоречит! В них, впрочем, я тоже не силён — но подозреваю, что любой нормальный жрец того же Талоса посчитал бы этого ненормального еретиком.

— Нет, жители Вайтрана! А подумайте, станет ли Исмир воплощаться в женщине? Конечно же, нет, ведь это противоречит его сути! Знайте — та, кого вы называете Драконорождённой, фальшива! Она не спасёт вас! Может, она убьёт парочку драконов — но с Мироедом ей не совладать!..

Выслушивать бредни этого полоумного мне надоело. Стоит, думаю, заткнуть его. Хотелось бы, конечно, раз и навсегда — но этим я привлеку к себе лишнее внимание, так что придётся действовать более хитро.

— Эй, еретик! — позвал я.

Хеймскр заткнулся, одарив меня злобным взглядом.

— Ты считаешь, что ты прославляешь Талоса в своих, — я ухмыльнулся, — проповедях? Или же Лорхана, которого ты зовёшь Шором?

— Я прославляю их обоих, эльф, как скальд прославлял бы славного короля и его славного сына!

Обоих он прославляет. На месте и Лорхана, и Талоса я бы предпочёл от стыда сгореть, чем терпеть такое «прославление».

— Насколько я слышал, Шор — бог воинов, а не кликуш. Талос же велел защищать народ Тамриэля, а не доставать их бесполезными разглагольствованиями. Если ты хочешь прославить их — бери в руки оружие и иди сражаться. Либо же заткнись, вали домой и славь своих богов свечками возле алтарей!

Жрец прожигал меня полным ненависти взглядом, его рука, казалось, вот-вот потянется к булаве.

— Ты, эльф, говоришь мне, как я должен поклоняться нашим богам? Богам, которых вы, остроухие, отвергли?

— Да, — спокойно ответил я. — Я говорю, как ты должен поклоняться богам воинов.

— Богам воинов, говоришь? Проклятый остроухий, что ты знаешь о воинах? Что ты знаешь вообще о наших богах?

— Я знаю о них достаточно. И, как Дозорный, сам иногда приношу милость Стендарра силой.

Хеймскр зарычал и набросился на меня с кулаками. Я увернулся от его первого неуклюжего удара, жрец выхватил свою булаву и попытался ударить меня уже ею. Я снова отскочил в сторону. Бой привлёк внимание стражников, двое из них окликнули этого полоумного.

— А ну, успокоился немедленно и бросил оружие на землю!

Заметив готовые к выстрелу луки, Хеймскр успокоился и швырнул на землю булаву.

— Всё, допрыгался ты, — парочка крепких стражников заломила жрецу руки за спину. — Пошли, в Драконий Предел прогуляешься! Дозорный, ты тоже с нами иди, показания дашь!

Пришлось последовать в подземелья Драконьего Предела. Надеюсь, я просто расскажу, что произошло, и меня отпустят — а полоумного Хеймскра на некоторое время упекут за решётку.

Я сидел на скамье перед входом в тюремные помещения и ждал, пока один из стражников, изображающих дознавателя, не разберётся с другими потерпевшими бедолагами и не займётся мной.

— А молодец эльф, — донеслось до меня. — Хеймскра заткнул, вчера с вампирами лихо дрался.

Повернул глаза на голос — парочка стражников, описывавших отобранное у Хеймскра имущество, негромко сплетничала обо мне. Устроился поудобнее и принялся слушать.

— Говорят, он в пещеру Мерцающий Туман зашёл и там гоблина убил.

— Не гоблина, а фалмера. Впрочем, неважно. Убил и живой остался — мой кузен его подлечивал и рассказал мне всё. Рисковый малый, удивительно, что ярл его к себе не позовёт!

Собеседник фыркнул и едко произнёс:

— Будет ещё наш ярл на какого-то Дозорного внимание обращать! Вот был бы этот эльф юстициаром…

При слове «юстициар» я напрягся; в горле начало пересыхать, а живот неприятно сжимался. Речь, несомненно, пойдёт о Лоркалине, хотелось узнать, что ещё происходило с моим коллегой в этом городе.

— Ага, мой друг как раз на карауле во дворце стоял, рассказал, как дело было. Явился тот талморец во дворец с рожей, будто его навоз голыми руками сейчас разгребать заставят, ярл ему улыбается — но определённо желтомордому в мыслях подавиться желал.

Так-так, Балгруф, кажется, позвал Лоркалина к себе во дворец, угостил ужином — очевидно, хотел взятку дать и попросить убраться из его владения.

— Ну, и что они? — в голосе слышался неподдельный интерес.

— Как что. Ярл предложил талморцу немного золота в обмен на то, что своё задание в Вайтране он выполнит плохо…

Дослушать мне помешал зов — лысеющий черноволосый имперец пригласил меня в свой кабинет.

— Кай Галлий, капитан стражи Вайтрана, — представился он.

— Эстормо, Дозорный Стендарра, — я представился в ответ.

Имперец исподлобья посмотрел на меня, затем опустил взгляд на какие-то бумаги и приказал записывать разговор своему подчинённому.

— Ладно, рассказывай быстро, что там между вами произошло, — потребовал Кай.

— Затеяли небольшой богословский спор, который перерос в драку. У нас, Дозорных, такое не принято — но в жреческих кругах, говорят, это не редкость.

Капитан стражи усмехнулся.

— А подробнее? Что стало предметом спора?

— Происхождение силы Тайбера Септима и его взаимосвязь с Лорханом, которого норды именуют Шором. Я сказал, что мысли Хеймскра — ересь, он не соглашался. Затем он сказал, что бретонка, которая известна всем как Драконорождённая, на самом деле самозванка — на основании того, что она девушка, на что я напомнил ему о святой Алессии. Он сказал, что к святой Алессии явился не Ауриэль, которого затем стали называть Акатошем, а Лорхан. Я напомнил, что Мартин Септим принял облик дракона, и пошёл по своим делам.