Из внешнего мира

После этого воины решили, что с героизмом на сегодня пора завязывать. Подхватив под руки своего близко пообщавшегося с деревом товарища, они поспешно ретировались.

Со стороны Зелгадиса новых атак не происходило. Собравшись в кружок, воины что-то горячо обсуждали. Откуда ни возьмись, нарисовался Изумруд, хвостиком за ним шли несколько человек без оружия. Зелгадис вроде бы узнал подпрыгивающую походку шамана, но не был уверен: в своих скрывающих лицо платках местные все походили друг на друга.

Несколько минут Изумруд бурно спорил с Меченным, затем они, видимо, пришли к согласию. Воины отступили еще дальше, а пришедшие с Изумрудом окружили палатку кольцом. Зелгадис приготовился отбросить их заклинанием, но они уселись на землю в нескольких метрах от палатки и явно не собирались нападать. Достав амулеты и уже знакомые Зелгадису черепушки на палках, новоприбывшие затянули монотонную песню.

– Они опять проводят обряд изгнания, - с нотками беспокойства в голосе заметила Амелия.

В прошлые разы от воплей шамана у нее и Зелгадиса даже сыпи не появилось, но что если, собравшись вместе, местные колдуны смогут сотворить нечто значительное? Амелия настороженно прислушивалась к своим ощущениям, но шли минуты, а она не чувствовала ничего. Разве что чесались заживающие следы от ожогов.

Зелгадис тоже не замечал никаких перемен.

– Кучка шарлатанов, - емко охарактеризовал он шаманов.

Но Изумруд и Меченный придерживались другого мнения и верили в силу своих колдунов. Те продолжали драть глотки, протрясая черепами и амулетами. Оазис окутывали мягкие сумерки, но шаманы не двигались с места, собираясь, похоже, посвятить ритуалу всю ночь.

– Думаю, новых нападений не будет, - сказал Зелгадис.
– Отдохни, Амелия, я подежурю.

Она благодарно улыбнулась, хоть она и старалась использовать слабые заклинания, все равно чувствовала себя неважно. По телу разливалась противная слабость, скомканное одеяло манило, обещая несколько часов блаженного покоя.

– Если что-то случится, сразу буди меня, - Амелия строго взглянула на Зелгадиса.
– Не пытайся справиться со всем сам.

Он усмехнулся и, скрестив ноги, уселся у входа.

Амелия опасалась, что несмотря на усталость, не сможет заснуть из-за раздражающего пения шаманов. Но едва ее голова коснулась подушки, она тут же провалилась в сон.

Глава 4.

Дети пустыни.

Буйный ветер в пустыне второй властелин,

Вот он мчится порывами, точно

Средь высоких холмов и широких долин

Дорогой иноходец восточный.

(Н.С. Гумилев)

Шаманы услаждали слух гостей из внутреннего мира всю ночь. Зелгадис сначала дивился, как они не охрипли, но потом заметил, что перед каждым в песок воткнута дымящаяся палочка. Обкурившись благовониями, шаманы впали в транс и теперь могли драть глотки без остановки. От их заунывного мычания Зелгадис сам едва не погрузился в прострацию. Приходилось периодически вставать и ходить по палатке, разминаясь.

Так прошла ночь. Наутро, уверившись в том, что шаманы обезвредили нечисть, Меченный опять повел воинов на приступ. Как ни странно, его сопровождал Изумруд.

К этому времени Зелгадис был готов поверить, что у пения шаманов есть особая сила. По крайней мере, головную боль оно ему обеспечило.

Он разбудил Амелию, и они приготовились отражать новую атаку.

– Надо что-то придумать. Мы не можем тут вечно сидеть и сражаться с ними, - вслух рассуждала Амелия.

– Вот ты и придумай, - буркнул Зелгадис, после бессонной ночи думать не хотелось, хотелось поймать и выпотрошить парочку шаманов.

Амелия вздохнула, она тоже не могла найти выхода из патовой ситуации.

И тут налетел смерч. Всего мгновение назад сквозь кроны деревьев в оазис с любопытством заглядывало рыжее солнце, среди листвы синели лоскутки неба. Вдруг все заволокло серо-желтой песчаной завесой. Взревел ветер.

Не успели друзья толком осознать, что произошло, как их палатку сорвало и закружило в вихре. Следом, точно огромные птицы, взлетели одеяла и ковры. Амелию бы тоже унесло, если бы Зелгадис не схватил ее за руку. Сам он весил слишком много, чтобы какой-то там смерч смог так просто сдвинуть его с места.

В оазисе воцарился хаос: летали шатры, со свистом носились туда-сюда котелки с супом, расплескивая кипяток. Ветер играючи подхватывал все, в том числе людей, которые не успели за что-нибудь уцепиться. В воздухе кружилось несколько воинов, вопя и бестолково размахивая саблями, будто клинки могли повредить смерчу.

Среди свиста слышалось что-то, подозрительно похожее на визгливый смех. Приглядевшись, Зелгадис заметил среди урагана черты, чем-то напоминающие человеческое лицо. Они все время менялись, но все же можно было различить большой нос с горбинкой, миндалевидные глаза и вытянутый подбородок.

– Мазоку!
– прокричал Зелгадис на ухо Амелии.

Как ни странно, она почувствовала прилив облегчения. Мазоку - часть привычного мира, конечно, они опасны, но хотя бы ясно, как себя с ними вести.

Смерч переместился в правую часть оазиса, так что Зелгадис и Амелия могли без помех прочитать "Ра-Тилт". Они хором начали произносить привычные слова, но тут Амелия увидела, как вместе с очередным шатром ветер поднял младенца. Маленькие ручки и ножки беспомощно молотили по воздуху, рот раскрылся в немом крике.

Бросив читать заклинание, Амелия сорвалась в полет. Стрелой пронеслась через вихри и, выхватив ребенка, отлетела на безопасное расстояние. От страха младенец уже не плакал, а только мелко дрожал. Амелия прижала к его голове пальцы и вызывала успокаивающее заклинание, подсмотренное у жриц Цефеида в детском приюте.

– Мерзкий мазоку!
– возмущенно крикнула она.
– Как ты смеешь нападать на беззащитных людей?!

Лицо в смерче стало отчетливее, приблизилось к Амелии на созданной из песчинок тонкой шее.