Из внешнего мира

День тянулся бесконечно. Казалось, солнце никогда не уйдет с неба. Раскаленный песок полыхал жидким золотом, на него невозможно было смотреть, и Амелия спрятала лицо в коленях. Но даже так перед глазами носились огненно-рыжие круги, выжженные на сетчатке.

Похоже, Амелия погрузилась в полудрему. Очнулась она внезапно, словно кто-то ее позвал. Встрепенувшись, она увидела, что стало заметно темнее. Солнце величаво опускалось за горизонт. Мелкие холмики, покрывавшие пустыню, точно рябь морскую гладь, отбрасывали чернильно-черные тени, разлиновывая песок.

Небо постепенно меняло цвет, поражая богатством красок. Светло-голубой плавно перетекал в канареечно-желтый. Затем нежно-розовый. Апельсиново-оранжевый. Карминовый. Бордовый. И синхронно менялся цвет песков. Удлинялись черные тени, извиваясь, словно живые. Это было бы прекрасно. Если бы не несло с собой смерть.

Все оттенки алого. Все оттенки жара. Пейзаж словно из горячечного бреда больного лихорадкой. Амелия хотела, чтобы все оказалось лишь плодом ее воображения. Как чудесно было бы закрыть глаза и проснуться у себя в комнате во дворце. Понять, что она просто долго болела и ничего страшного не произошло.

Наконец, жестокое дневное светило ушло спать в свой небесный чертог за гранью мира. Благословенная ночь заключила пустыню в ласковые объятия. Жара спала, в сторону моря подул легкий ветерок. На сиреневом бархате неба засияла полная луна, и высыпали ее верные спутницы - звезды, казавшиеся истосковавшейся по прохладе Амелии кристалликами льда. Их хотелось лизнуть. Она невольно залюбовалась незнакомыми созвездиями, похожими на драгоценные ожерелья. Звезды выглядели такими крупными и яркими - протяни руку и почувствуешь острые грани.

Холод привел Зелгадиса в чувство. Камни на его коже быстро остывали, от резкого перепада температур тело свело судорогой. Вдруг раздался сухой треск, будто что-то лопнуло.

Обернувшаяся к Зелгадису Амелия сдавленно охнула, увидев, как раскололся небольшой камешек под его правым глазом. Осколки упали на песок, а на месте камня осталась чистая кожа.

– Исцеление, - смогла выдавить Амелия и показала пальцем себе на лицо.

Для того чтобы поднять руку, Зелгадису потребовалось сделать неимоверное усилие. Он ощупал участок кожи, где совсем недавно был каменный нарост. Похоже, таких колебаний температуры не могли выдержать даже камни. Зелгадис горько расхохотался бы вслух, если бы мог. Но оставалось смеяться лишь мысленно. Несколько дней в пустыне - и он избавится от ненавистных наростов. Вот только сдохнет раньше.

Держась за скалу, Амелия медленно встала. Ноги мелко дрожали, голова кружилось. Амелию мутило, хотя с чего бы? После стольких дней голодания живот прилип к позвоночнику. Тошнить там было нечем, разве что собственными кишками.

– По... шли, - прошептала Амелия.

У Зелгадиса не было сил подняться. Тело онемело. Амелия подковыляла к нему, потянула за руку, пусть это и было совершенно бесполезно - сейчас она не смогла бы его поднять.

– Идем, - она смогла произнести это отчетливее.

Зелгадис уцепился рукой за скалу и начал подтягивать себя верх, будто вытаскивая из земли. Амелия поддерживала его за плечо, он был одновременно благодарен ей за помощь и стыдился. Слабость. Ненавистное слово. Вся его жизнь была подчинена тому, чтобы стать сильным, независимым. Не нуждающимся ни в чьей помощи.

Зелгадис выпрямился, но держался на ногах благодаря одной силе воли. Его шатало, в глазах двоилось. Он сделал один шаг, второй. Постепенно стало немного легче.

Зелгадис и Амелия побрели вдоль берега. Волны с тихим шелестом набегали на песок, и кроме отрывистого дыхания друзей этот звук был единственным, что нарушало гробовую тишину.

Лунный свет молочной дымкой струился по барханам, очерчивая мягкие контуры чернильными тенями. Амелия смотрела на двухцветный пейзаж, и ее не покидало ощущение нереальности происходящего. Они с Зелгадисом будто остались одни в целом мире, последние люди погибшей цивилизации, обреченные вечно скитаться по мертвой земле. От таких образов накатывала потусторонняя жуть. Но к страху примешивалось какое-то обреченное спокойствие. Покорное принятие всего, что произошло и еще произойдет. И до боли острое чувство привязанности. Амелия хотела бы рассказать об этом Зелгадису, однако не нашла подходящих слов, поэтому просто вязла его за руку. В ответ он едва ощутимо пожал ее пальцы.

В глубине души Зелгадис уже смирился с тем, что им не выбраться из пустыни живыми. Как ни странно, себя он особо не жалел, думая только об Амелии. Она такая яркая, свежая и юная. От одной мысли, что ее сияние потухнет, становилось горько.

Серебряная луна приносила холод, дувший в стону моря ветер забирался ледяными пальцами под одежду. Амелия начала дрожать, по коже побежали мурашки. Пустыня будто издевалась. Сначала мучила путников нестерпимой жарой, заставляя мечтать о прохладе. Но долгожданный холод обернулся морозом, и теперь впору было молить о тепле.

Зелгадис отдал Амелии свой плащ. Она пробовала возразить, но он просто закутал ее в ткань и молча побрел дальше. Шерстяной плащ на некоторое время согрел Амелию, но становилось холоднее, и она снова начала стучать зубами.

Нагревшиеся за день камни быстрее отдавали тепло, Зелгадису было в два раза холоднее, чем Амелии. И совсем не осталось сил, чтобы вызвать файрболл. Хотя какой с него толк, если нет топлива, чтобы разжечь костер? В этом была какая-то злая ирония: два сильных мага, побеждавшие Лордов Мазоку и самого Повелителя Тьмы, обречены на гибель в пустыне от банального холодна и голода.

Запнувшись обо что-то, Зелгадис растянулся на земле. Шершавые песчинки показались вдруг мягкой периной. На ней так удобно было лежать. Не надо никуда идти. Не надо напрягаться. Бежать, искать, бороться. Как чудесно просто закрыть глаза и погрузиться в небытие.

– Зел, вставай, - Амелия потянула его за воротник.
– Зел!

Ее голос доносился до Зелгадиса точно через толстый слой ваты.

– Зел! Нельзя лежать! Надо двигаться!

Да, да. Сейчас он встанет. Что же Амелия так шумит? Вечно она беспокоится по пустякам, глупышка. С ним ведь все в порядке. Он просто полежит тут пару минут, отдохнет.

Зелгадис погрузился во мрак и больше не слышал голоса Амелии.

Она тщетно звала его, тормошила, молотила по спине кулаками, раздирая костяшки пальцев. Амелия бы расплакалась, но в теле не осталось влаги на слезы.

Это конец. Не только экспедиции во внешний мир, но и их с Зелгадисом путешествию, которое началось три года назад.

Что ж Амелия была счастлива все это время. Ей не о чем было жалеть.

Опустившись на землю, она свернулась калачиком рядом с Зелгадисом, одной рукой обняв его за плечи.