Из внешнего мира

Слон потопал дальше, круша все на своем пути.

– Вот это да, - только и смогла выдавить Амелия, глядя ему вслед.

Он проложил в лесу широкую просеку, заваленную сломанными деревьями. Трава и кусты, не видевшие солнца боги знают сколько времени, теперь оказались под обстрелом ярких лучей.

– Повезло, что мы не попались ему под ноги, затоптал бы, - заметил Зарува.
– У синего господина очень тонкий слух.

– Лучше называй меня Зелом, - буркнул Зелгадис.

Следовало порадоваться, что хотя бы не "голубой господин". А еще ему было, чем гордиться: его сравнивали с таким жутким зверем. Фархуд и не догадывался, как ему польстил.

– Неужели слоны всегда такие злые?

– спросила Амелия, она даже грешным делом подумала, что может быть это вовсе не животное, а такой необычный местный вид мазоку.

– Нет, слоны - мудрые звери, - в голосе Зарувы звучали уважительные нотки.
– Но они, также как и люди, могут злиться и горевать. Возможно, слон, которого мы недавно убили на охоте, был другом или родичем этого слона.

– Жалко, - протянула Амелия.

– Мы убиваем зверей, но и звери убивают нас, - серьезно произнес Зарува.
– Таков закон богов.

– Идемте дальше, - бросил Зелгадис.

Бешенство тоскующего зверя почему-то напомнило ему о полыхающем борделе.

К вечеру Амелию настиг очередной сильный приступ ломки. Отряд остановился на ночлег на поляне, которую выбрал Зарува, и Зелгадис уложил забывшуюся тяжелым сном Амелию на одеяло. Создавая лечащее заклинание, он с тревогой вглядывался в ее бледное лицо. За последнее время она заметно похудела, черты округлого лица заострились, щеки - ввалились, а под глазами залегли темные круги. Если исцеляющий источник окажется пустышкой, дотянет ли Амелия до Сейруна? Зелгадис приказал себе не думать о худшем варианте. В крайнем случае, у него хватит сил, чтобы погрузить Амелию в магическую комму. Но тогда ему все время придется таскать ее на себе и если на них нападут, драться будет проблематично.

– Бедная госпожа, - с искренним сочувствием проговорил Зарува.

– Сколько еще времени добираться до горы?
– спросил у него Зелгадис.

Зарува помедлил с ответом, нацепил на палку тушку недавно пойманной ящерицы и воткнул в землю рядом с костром.

– Примерно десять дней. Завтра мы выйдем к реке и поплывем на лодке.

Новость Зелгадиса порадовала. Когда Амелии опять станет плохо, она сможет лежать на дне лодки, а они будут продвигаться вперед, не сбавляя темпа. Отлично.

На следующий день после полудня отряд вышел из-под полога леса на широкую зеленую равнину. Перед ними предстала блестящая лента реки, неспешно несущей свои воды на запад. Зарува вытащил из поваленного ствола спрятанную там лодку. Выглядела эта посудина не слишком надежно: просто выдолбленное из дерева корыто, но выбирать особо не приходилось. Вся компания забралась внутрь, и Зарува оттолкнулся от берега. Он порывался грести один, но Зелгадис отобрал у него одно весло. Течение было слабым, двигаться вверх по нему оказалось совсем не тяжело. Амелия тоже бы с удовольствием гребла, ей было неприятно просто так рассиживаться на носу лодки, пока остальные трудились. Однако весел больше не нашлось, и Зелгадис проворчал что-то в духе: "Не лезь, сами справимся". Амелии оставалось только смотреть по сторонам. А посмотреть было на что. По обеим сторонам реки росла буйная зелень, деревья купали в воде длинные изящные ветви. У берега шумели птицы, одни ныряли за рыбой, другие ловили ее огромными клювами с мешком. Стрекозы с изумрудными и сапфировыми крыльями весело носились друг за другом, наполняя воздух мелодичным звоном.

Один раз отряд увидел пришедшее на водопой стадо слонов: трех взрослых и двоих детенышей. В отличие от своего собрата в лесу они не проявляли никаких признаков бешенства, вышагивали степенно и неспешно.

– Они такие милые, когда не злятся, - восхищенно заметила Амелия, наблюдая за тем, как слоны тянут воду своими странными длинными носами.

– Малыши прямо как игрушечные!

Зелгадис считал, что "милый" не самое подходящее слова для описания трехметровой зверюги, которая раздавит тебя раньше, чем ты успеешь произнести "Файрболл". Но оставил свое мнение при себе.

Но и кроме слонов к реке подходило на водопой много удивительных зверей. Однажды приближение лодки спугнуло странных лошадей со шкурой в белую и черную полоску. Не верилось, что это естественные цвета, казалось, их раскрасил какой-то шутник. В другой раз в заводи путники увидели стаю яро-розовых птиц. Когда они дружно взлетели, в небо будто поднялось облако из лепестков роз.

Но самыми странными животными оказались жирафы, как их назвал Зарува. Песочно-желтая шкура с фигурными коричневыми пятнами, похожими на тени от густой листвы. Очень длинная, почти не гнущаяся шея. Тоненькие, как тростинки, ножки. И маленькие рожки на макушке. В грации жирафов было что-то даже не от животных, а скорее от растений. Они не шли, а вырастали из земли. На фоне пылающего всеми оттенками красного и оранжевого закатного неба их черные силуэты казались вырезанными из бумаги.

– Красота, - Амелия ощутила на щеках горячую влагу.

– Ты чего?
– забеспокоился Зелгадис, опасаясь очередной эмоциональной вспышки, которые случались уже не раз.

Амелия утерла слезы тыльной стороной ладони.

– Просто я подумала, почему, живя в таком чудесном, прекрасном мире, люди делают столько зла. И мне стало очень грустно.

Зелгадис не мог ей ничего ответить, просто потрепал ее по голове. После этого путешествия Амелия наверняка окончательно растеряет все иллюзии. Он лишь надеялся, что она не превратиться мрачного циника. Одного мизантропа в их компании вполне достаточно.

Зарува озадаченно посмотрел на обоих, ему повезло, он был далек от рассуждений о добре и зле.

Но рядом с красотой всегда есть место и опасности. Далеко не все звери были безобидными и "милыми".

На третий день пути Амелия заметила на берегу какие-то бревна, ничего интересного, она уже собралась отвернуться, как вдруг одно из бревен распахнуло усеянную мелкими острыми зубами пасть.

От неожиданности Амелия ойкнула.

– Крокодилы, - пояснил Зарува, проследив за ее взглядом.
– Лучше тут не купаться. Кусь-кусь и ноги нету.

Словно услышав его слова, из воды прямо рядом с лодкой вынырнула уродливая длинная башка. Зелгадис как раз в этот момент нагнулся, и крокодилу удалось сомкнуть челюсти прямо на его локте.

С минуту длилась немая сцена.

Крокодил смотрел на Зелгадиса. Зелгадис смотрел на крокодила. У зверюги на морде застыло настолько комичное выражение удивления, что впору было засомневаться в том, что у животных нет разума. Наверняка впервые в жизни крокодила ему попалось существо, чью конечность он не смог перекусить. Видимо, еще не веря в неудачу, он попытался впиться в руку Зелгадиса еще сильнее. Прозвучал ожидаемый треск, и часть зубов крокодила разбилась на мелкие кусочки о каменные наросты.

Опозоренный хищник поспешил опять скрыться под водой.

– Зел!
– Амелия на четвереньках перебралась к Зелгадису.
– Ты ранен?

Он показал ей совершенно целую руку без следа крови, лишь в том месте, где кожу задели зубы, остались неглубокие вмятины.

– Только рукав порвал, проклятая образина.

Зарува уставился на Зелгадиса со смесью благоговения и восторга. Хорошо хоть не стал задавать дурацкие вопросы из разряда: "А почему тебя не ранило?!". И не заявил, что хочет такие же камни на коже.