Из внешнего мира

Разноцветные лишайники, свисавшие со стволов как бороды старцев, и причудливые переплетения лиан добавляли к лесному сумраку таинственности. На лианах и на ветках деревьев распустились цветы самых необычных окрасок и форм: желтые в коричневую крапинку, лиловые с красной каймой, лазурные с витыми синими усиками. Дурманящие запахи цветения накатывали разноцветными волнами.

Не удержавшись, Амелия сорвала один из цветов - белоснежный с махровыми лепестками. Прежде, чем прикоснуться к нему, она вопросительно взглянула на Заруву:

– Он не ядовитый?

– Нет, - он добродушно улыбнулся.

– Белая госпожа безошибочно выбрала свою сестру. Наверное, ты королева в своей стране, потому что валиола - королева цветов в джунглях.

Признаться честно, Амелия не ожидала от дикарского вида охотника в тростниковой юбочке таких завуалированных комплиментов.

– Спасибо.

Она закрепила цветок в волосах и спросила:

– Мне идет?

Сегодня Амелия чувствовала себя значительно лучше, ноющая боль в суставах, донимавшая ее утром, почти утихла, поэтому можно было снова наслаждаться жизнью.

Зарува с улыбкой кивнул, хотя возможно только из галантности.

– Угу, - буркнул Зелгадис и слегка подтолкнул ее в спину, намекая, что нужно двигаться дальше.

– Но ты даже не посмотрел!

– Ты всегда красивая, - отделался он стандартной фразой.

– Даже сейчас?

Обернувшись к Зелгадису, Амелия скорчила рожу: выпятила нижнюю губу и скосила глаза к переносице.

– Ага, просто сногсшибательно.

Вдруг на голову Амелии что-то упало сверху. Она инстинктивно схватила нечто, оказавшееся скользким и чешуйчатым. На Амелию смотрела маленькими злобными глазками змея.

Завопив не своим голосом, Амелия выбросила мерзость в траву и взлетела на ближайшее дерево. Или столб. Она особо не разбиралась, на что лезет, лишь бы это что-то было высоким и помогло ей оказаться подальше от змеи.

Зелгадис толком не успел ничего понять, как его лицо потонуло в чем-то мягком, пахнущим молоком, шею сдавило как в тисках, а на плечи навалилась тяжесть.

Амелия забралась на Зелгадиса (а что - отличный столб!) и, усевшись ему на плечи, обхватила его голову руками и ногами. Как хорошо, высоко, безопасно. Пускай змея теперь извивается там внизу, сколько хочет.

Разочарованно зашипев, змея собралась уползти. Но не тут-то было. Зарува бросился на нее, как коршун - на добычу. Молниеносно схватил прямо за хвост и шарахнул о ствол ближайшего дерева.

Амелия наблюдала за ним со смесью восхищения и ужаса.

– Му-у-уф! Пфе-пфе-пфе!
– пробухтел Зелгадис, что примерно можно было перевести, как: "Слезь с меня живо!". Только тогда Амелия сообразила, что вольготно устроилась на его плечах.

От изумления и смущения она просто разжала руки и шлепнулась бы на землю, если бы ее не поймал Зелгадис.

– И часто тут змеи с неба падают?
– спросил он у Зарувы, ставя Амелию на ноги.

Та все еще не могла отойти от шока, она не боялась насекомых, крыс и всяких ползучих гадов, но змея появилась слишком неожиданно.

– Не часто, - заверил Зарува.

С довольной улыбкой он сунул Амелии под нос тушку змеи с размозженной головой.

– Чучу, очень вкусная.

– Благодарю, не надо, - промямлила Амелия, проглотив подкатившую к горлу тошноту.

Зарува выглядел искренне расстроенным.

– У вас вообще едят нормальное мясо?
– осведомился Зелгадис.

– Нормальное? Мясо чучу правда очень-очень вкусное, я бы не предложил великим колдунам всякую гадость, вроде застревающих в зубах ворсистых клубней.

– Мы привыкли к другой пище, - мягко заметила Амелия.

На лице Зарувы было не трудно прочесть: "Ну и ладно, мне больше достанется". Во время привала он действительно поджарил змею на костре. Амелия не удержалась и попробовала кусочек. Если забыть, что это мясо извивающейся чешуйчатой гадины, то на вкус очень даже ничего. Своеобразно.

Остаток дня прошел без приключений.

На следующий день Амелия почувствовала себя хуже. Опять болела голова, особенно лоб. Криво улыбнувшись, Амелия подумала, что уже и не помнит, каково это, когда ничего не болит.

Она постаралась отвлечься и предложила спутникам:

– Давайте рассказывать страшные истории.

– Почему страшные?
– удивился Зарува.

– В нашей стране есть такая традиция - рассказывать страшные истории.

– Но это делается ночью у костра, - добавил Зелгадис.

– Ночью и так жутко от всех этих визгов и криков, которые доносятся из леса, - Амелия передернула плечами, вчера около полуночи стая зверей, которых Зарува назвал гиенами, завывала особенно пронзительно и тоскливо.

– Давайте рассказывать. Я начну.

Зарува замедлил шаг и пошел рядом с Амелией, чтобы лучше слышать.

– В одном темном-темном доме жила-была... э-э-э... дочь вождя, - Амелия понизила голос до страшного шепота, Зелгадис только мысленно фыркнул, а вот Зарува насторожился, даже позабыл о плоде, который на ходу жевал.

Амелии приходилось заменять "замок", "принц" и "принцесса" более понятными словами.

– Один сын вождя женился на ней. Все было хорошо, но его беспокоило, что каждое утро он не находил жену в постели рядом. И слышал из соседней комнаты странный скрежещущий звук. Однажды он решился, открыл дверь и заглянул в комнату. Да как закричит! Потому что там...

– Отрубленные головы?
– предположил Зарува.

– Пентаграмма для вызова мазоку?
– Зелгадис оказался более оригинальным.

– Неа, - Амелия даже гордилась тем, что никто не догадался о ее идее.
– Там его жена прихорашивалась перед зеркалом, а вопил он потому, что без косметики, да еще в зеленой маске на лице, она выглядела дюже жутко.

– Что такое "косметика"?
– озадаченно спросил Зарува.

– Ну-у-у, ее используют женщины, чтобы стать красивее. Они красят ресницы черной краской, на веки накладывают другую краску, красят губы и щеки, - попыталась объяснить Амелия.

Зарува крепко задумался, видимо, размышлял о разнице культур.