Избранницы правителей Эёрана: история демонов Нарака. Трилогия

Самый большерогий отчаянно пытается встать с пола, аж красный от напряжения, но не может даже приподняться, хотя его фигура достаточно спортивна. Это искажение в сторону утяжеления тела.

У меня адски (сравнение явно продиктовано обилием рогатых вокруг) болит голова. Ещё бы не болела – я тут пятый час упражняюсь, в том числе накладывая на себя искажение поднятия сил, но с каждым разом «заклинание» срабатывает всё хуже.

– Так, а теперь проверяем, действует ли это на фокус-группу, – объявляет записывающий показания приборов демон.

Фокус-группа, состоящая из одного демона, подходит к утяжелённому и дёргает его вверх. Поднимают легко. Но стоит отпустить – тот валится на пол и не может встать.

– Опять воздействие было только на уровне сознания объекта, – констатирует второй наблюдатель.

Я вздыхаю. Искажать не так-то просто, как мне думалось сначала. Похоже, реальность не любит, когда её искажают буквально, поэтому в том, что касается живых существ, воздействие в основном происходит на уровне сознания. То есть и этот коротышка резво отжимающийся, и ощущающий своё тело сверхтяжёлым демон в своей силе и тяжести просто уверены и поэтому один отжимается, а другой не может встать.

Но на самом деле моя магия (если верить сохранившимся источникам) может реально на время сделать первого сильным, а второго тяжёлым. А как этого добиться – пока не ясно.

Впрочем, искажение на уровне убеждений тоже неплохая вещь.

Захрипев, коротышка судорожно дёргается и валится на пол. Его трясёт, он хватает ртом воздух, со лба течёт пот. Один из наблюдателей задумчиво изучает на экране планшета показания датчиков с тела коротышки.

– Кажется, у него инфаркт, – констатирует хладнокровно. – Нагрузка на тело оказалась слишком сильной. Вероятнее всего, нужно вкладывать какой-то искусственный ограничитель, чтобы избежать жертв среди объектов.

– Да помогите же ему! – рявкаю я, потому что эти рогатые остолопы даже не думают помогать коллеге. В висках отдаётся боль.

Несколько мгновений демоны (кроме хрипящего и царапающего пол коротышки) смотрят на меня, будто ждут чего-то. Неужели искажения? Ну так прямой приказ как искажение не сработает.

– Я не стану вас заколдовывать, сами должны его спасать, – предупреждаю я. – Иначе Юмаат пожалуюсь, и она вас заменит.

Трое демонов бросаются помогать сердечнику, ослабляют ему воротник, поднимают на руки и тащат к выходу из изолированного зала. В стороне от суеты остаётся лишь придавленный «увеличившимся» весом к полу. Смотрит на меня снизу со смесью благоговения и тревоги.

– Только не снимайте с меня искажение, – невнятно бормочет демон. – Я справлюсь, не снимайте. Мы обязаны узнать, сколько длится воздействие!

Пугают меня эти самоотверженные ребята.

Дверь за маленькой толпой демонов закрыться не успевает – Лео входит внутрь, и у меня ёкает сердце, даже головная боль отступает.

– Смотрю, ты плодотворно время провела, – он кивает на закрывшуюся дверь, обходит лежащего на полу, чтобы приблизится ко мне. Отщипывает от моей блузки один из датчиков.

– Что было на заседании?

– Ничего интересного, – Лео наклоняется к моему уху, попутно стаскивая датчик с шеи, обжигает дыханием. – Но, возможно, Гатанас Аведдин скоро вернётся.

Теперь, когда он рядом и можно расслабиться, я осознаю, насколько же я устала.

*** 

Протекторат Гурун не большой и не маленький, в него входит много кланов: торговцы, работники, учёные и воины. Но самый знаменитый из всех кланов протектората Гуруна – клан Эл-Имани, славный своими бесстрашными до безумия воинами и жёсткой системой отбора членов клана.

Наёмники Эл-Имани ценятся во всех протекторатах. Будь их больше, Гурун стал бы первым из всех.

Но клан этот невелик, и никогда не бывает так, что все его члены находятся дома одновременно.

– Только не позорь меня, – этот разговор Манакриза начинает ещё до первого дозора её клана, когда они с Шаакараном почти бесшумно идут по тоннелю, подсвеченному фосфоресцирующим мхом.

– Другая бы радовалась, что я с ней, – ворчит Шаакаран. – А ты сразу считаешь, что я тебя опозорю.

– Я – не другие. Я – это я. И уверяю, там, куда мы идём, твои бровки домиком и ушки мягкие никого не впечатлят.

Шаакаран резко останавливается.

– Может, подождёшь меня на перевале? – с надеждой предлагает Манакриза. – Там безопасно, я еды принесу.

Решительно мотнув головой, Шаакаран продолжает путь, надеясь, что она его запугивает и там, у неё дома, не все такие же, как она: одной Манакризы ему вполне хватает.

Когда Манакриза и Шаакаран наконец проходят через тоннель последнего КПП перед поселением клана Эл-Имани, о внезапном воскрешении воительницы известно уже всем, кто сейчас находится дома.

Как всегда, это не более трети клана.

После тоннеля, в целях безопасности не освещённого, в цепочке выдолбленных в каменной породе пещер слишком ослепительно ярко.

Шаакаран останавливается на входе и, проморгавшись, оглядывается: зал довольно велик, но разделён каменными стенами, образующими что-то вроде лабиринта между передней частью с почти пустым сейчас рынком и задней частью с выходами во внутренние пещеры. В каменных башнях-колоннах стоят дозорные. Сияющие трубы ламп под потолком забраны металлическими сетками.

– Мрачненько, – констатирует Шаакаран и приглядывается к броне дозорных, простой тёмной одежде торговок на краю рынка. Неожиданно для себя он почти рад, что в его броне теперь нет блестящих украшений. Конечно, она от этого сильно проигрывает с эстетической точки зрения, но тут подобные изыски явно не в моде.

– Инструкцию помнишь? – уточняет Манакриза обречённо.

– Да.

– Тогда вперёд, – она делает шаг.

Затем ещё и ещё, постепенно ускоряясь.

Торговки и охранники внимательно на неё смотрят. На гребни разделяющих пещеру стен взбираются дети и с любопытством следят за прибывшими.

Улыбнувшись, Шаакаран машет малышам, но те хмуро-настороженны. Один грозно щурится, хотя в исполнении ребёнка это почти комично. Даже девочки смотрят на Шаакарана недобро.

– Они похожи на тебя, – бормочет он, подбираясь ближе к Манакризе.

– На пятки не наступай, – ворчит она.

Все молчат: и стражники, и дети.

Следующий зал почти весь состоит из тренировочных площадок. Здесь не только охранники и дети, здесь – подростки. Они молча провожают пришельцев взглядом. У Манакризы каменеют от напряжения скулы, а вот ноздри наоборот трепещут, когда она втягивает воздух родного дома, пропахший потом и озоном очистительных установок.