Избранницы правителей Эёрана: история демонов Нарака. Трилогия

Лео нежно поглаживает кончики моих пальцев. Ему о магии я рассказывала поверхностно, больше об эпизоде с полицейскими, и теперь он впечатлён подробностями моих спонтанных достижений. Юмаат почти не задаёт уточняющих вопросов, а когда я умолкаю, откидывается на спинку стула и смотрит в потолок.

С минуту примерно.

– Полагаю, ты искажающая. – Юмаат выпрямляется. – Да. Уверена в этом.

Я удивлённо вскидываю брови:

– Честно говоря, я ожидала более продолжительного изучения…

– Я тоже, – мрачно соглашается Лео.

– Продолжительное исследование нужно, когда не известны реальные проявления магических способностей или когда изучающий их эксперт недостаточно осведомлён. Пока мы занимались делами, я добыла у Возмездия закрытую информацию по классификации магии, убрала из списка известные по магическим характеристикам направления и типы магии, когда-либо зафиксированные нашедшим тебя нюхачом. После чего изучила признаки оставшихся типов магии. Ты – искажающая.

– И как точно действует эта магия? – Лео подаётся вперёд.

– Воля мага искажает реальность, придавая существам, услышавшим волю, а при достаточном потенциале и его развитии и предметам, дополнительные свойства. Это не глубинное изменение физических законов, а их искажение. Так можно кого-то сделать трусом, а кого-то смельчаком, ослабить или усилить.

Да, похоже на то, что я делала.

– Способность редкая и специфическая, – продолжает Юмаат. – Последствия применения вычислить достаточно сложно, потому что результат зависит и от мага, и от объектов искажения, их силы и сопротивляемости. Схему развития способности… с этим надо подумать. Судя по данным опроса, большое значение имеет формулировка. Спускайтесь в изолированный зал, лаборантов для опытов пришлю, сами упражняйтесь.

Рвущийся на язык вопрос, не хочет ли она как-то обезопасить своих лаборантов, сама останавливаю: ей всё равно, даже если я их на винтики разберу.

Возле двери Юмаат вдруг оглядывается:

– Кстати, вы Мадаариса не видели?

– Нет, – поспешно отвечаю я.

– Нет, – подтверждает Лео.

– И куда он делся, когда так нужен? – Цокнув языком, Юмаат, не прощаясь, выходит из ослепительно белой комнаты, белая дверь отрезает от нас алое пятно волос.

Провожающий Юмаат взглядом Лео хмурится.

– Что не так? – интересуюсь я.

– Юмаат ведёт себя странно, – явно осознав нелепость фразы, Лео исправляется: – Ведёт себя более странно, чем обычно.

– И? – я слежу за выражением лица Лео, но эмоции его улавливаю потому, как крепко он сжимает мою ладонь.

– Она сейчас занимается отслеживанием поведения Безымянного ужаса и анализом странного состояния магического фона. Опасаюсь, как бы её задумчивость не означала скорые глобальные неприятности, – голос и лицо Лео к концу этих слов становятся отрешёнными, и это чем-то напоминает задумчивость ушедшей Юмаат.

– У тебя есть какие-то мысли по этому поводу? – Я дёргаю Лео за прядь тёмных волос.

– Мне кажется… – Будто опомнившись, он встряхивает головой и целует меня в лоб. – Расскажу без свидетелей. А теперь на тренировку…

Его смартфон для безопасности остался на столе за дверью этой комнаты, и Лео, когда мы выходим в серый металлический коридор, конечно, его проверяет.

– Срочное собрание Архисовета, – мрачно констатирует он. – Это как-то связано с Гатанасом Аведдином.

Я молчу, помня о том, что через смартфон нас могут подслушивать. Лео оставляет его на столе, снова заводит меня в звукоизолированную белую комнату и прижимает к двери. Его рога упираются в неё выше моей головы, и я невольно вспоминаю, как мы забавно состыковывались для поцелуя, когда мои рога были во всей красе.

– Настя, ты останешься на тренировки или отвезти тебя домой? – почти шепчет Лео и поглаживает мои скулы.

– На тренировки, конечно.

Лео вытаскивает из пояса ключ-карту и неохотно отдаёт мне. Путь до подземной лаборатории с хорошим экраном магии описывает тоже неохотно, продолжая прижимать меня к двери.

– Настя, ты уверена, что не хочешь вернуться домой?

– У меня от одной мысли о сидении там мороз по коже. Лучше попользуюсь лаборантами Юмаат, это всяко полезнее смотрения телевизора.

– Ты права, – вздыхает Лео и смотрит на меня так… пронзительно, нежно и грустно.

И моё слабенькое сердце ёкает.

– Что? – тихо спрашиваю я.

– Страшно оставлять тебя одну.

Приподнявшись на цыпочки, почти добираюсь до его уха и шепчу:

– Не волнуйся, если что – всех забодаю.

Щекой ощущаю, как Лео улыбается. А его ладони ложатся на мою талию и сжимают крепче.

*** 

В этом просторном кабинете нет ни одного подслушивающего устройства. Тускло горит свет. Один демон сидит в кресле за столом, другой – стоит напротив:

– Говорил же, надо было сразу убить, а не в искусственной коме держать. Теперь лекарствами его не попичкаешь, до него не добраться! И что нам дало его пребывание на грани жизни и смерти? Какой прок был в том, что все думали, будто Аведдин не может очнуться?

– Какой прок? – его собеседник не поддаётся на всплеск гнева и сохраняет вальяжное спокойствие. – Мы до сих пор не раскрыты, расследование даже не началось, никому нет дела до заговоров, когда на горизонте маячит столь жирный кусок власти. Самое опасное для любой организации – неопределённость. Когда у Возмездия вроде бы есть глава, но вроде как и нет, когда он вроде вернётся, а вроде и нет, и никто не знает, чью сторону принять, на что делать ставку и в соответствии с каким развитием событий действовать. В этом отношении пребывание Гатанаса в кристалле почти равносильно нахождению в коме, ведь никто не знает, очнётся он или нет. Пусть лежит, он нам в таком виде не мешает.

– Но…

– Лучше объясни, почему Леонхашарт до сих пор жив.

В кабинете повисает тяжёлое молчание. Двое смотрят друг на друга. Один – холодно, второй – зло. И этот второй отвечает:

– Пятнадцатую невесту он спрятал, через неё его не достать. А сам он… кажется, использует магию.

Снова становится тихо.

– Что навело тебя на подобные мысли?

– Я пытался его взорвать четыре раза, но ни разу взрывное устройство ни в его машине, ни в доме не сработало. В него стреляли два раза. Один раз пуля по неизвестным причинам в него просто не попала, второй раз его ранили, но уже через полчаса он снова был бодр и здоров.

– Или это у твоих наёмников кривые руки, а быстрое выздоровление может объясняться тем, что подстрелили не Леонхашарта, а подменяющего его инкуба.

– Но если он подменяет себя инкубом, как его убивать?

– После заседания Архисовета, разумеется. Он не настолько нагл, чтобы отправлять инкуба туда. Кстати, сейчас как раз начнётся внеочередное заседание, и это отличная возможность убрать Леонхашарта. На подготовку у тебя часа три. И сделай так, чтобы подозрения в убийстве пали на посетителя Гатанаса Аведдина. Я скину тебе записи с камер больницы и показания полицейских. Добавим немного сумятицы.