Избранники светил

– Я тоже рад, – отозвался Дарктайд, с недоумением разглядывая старого товарища. Рыцарь выглядел хуже, чем при прошлой встрече: безупречную кожу сейчас прорезали морщины, в иссиня-черных волосах проглядывала седина. Неужели что-то не так с его бессмертием?

– Ты собираешься домой? – сразу перешел к делу абиссал. – Уж прости, вынужден тебя огорчить.

– Что такое? – насторожился капер.

– Наши торговые корабли повадился кто-то грабить в районе Перешейка. Князь желает, чтобы ты разобрался. Возможно, ничего особенного – я сам проверю со стороны Нижнего Мира – но лучше подстраховаться.

– Еще три-четыре месяца вдали от дома… – с тоской отозвался Дарктайд. – Я уже почти год на островах не бывал!

Рыцарь развел руками.

– Что поделать, Морэй. Ты отлично справляешься, и у тебя отличная репутация.

Капер неохотно кивнул. Он знал о своей популярности, как во флоте Скаллстоуна, так и среди вольных пиратов. Рыцарей смерти боялись, солара же уважали, и он был этому только рад.

– Хорошо, – тяжело вздохнул Морэй. Мелькнула мысль, что Серебряный Князь словно нарочно держит его вдали от островов… да нет, ерунда. Зачем?

Он снова посмотрел на лицо абиссала, и не удержался от вопроса:

– Рыцарь, что с тобой такое. Уж извини, но паршиво выглядишь?

– Верно, – мрачно отозвался Дневной. – Не знаю, что такое, состояние ухудшается… Подарок от бывшей госпожи, похоже. Князь ищет средство, говорит, что возможно разработать.

Дарктайд медленно кивнул. Он знал, что Рыцарь не принадлежит к абиссалам Князя, что он перешел к нему на службу от некоего Лорда Смерти… некоей. Кара в таком случае вполне могла последовать.

– Держись тогда, – лишь пожелал Морэй.

– Спасибо, – усмехнулся абиссал. – Ничего, пока что я могу выполнять свой долг. Как и мы все.

– Как и мы все, – эхом отозвался Дарктайд. На архипелаге каждый знал свой долг – и при жизни, и после смерти.

Путь к Перешейку занял неделю; погода выдалась ясная, ветер – сильный. Морэй лишь поблагодарил судьбу, что перед хорошим путем команда успела расслабиться на Сеймасте и отложенное возвращение ее не слишком огорчило.

На других кораблях Скаллстоуна большая часть экипажа состояла из зомби, но Дарктайд предпочитал все же общаться с живыми и призраками. Это было приятнее.

Таймар, молчаливый корабельный тауматург, без проблем предсказывал погоду и словно чуял шторм за половину суток. Когда однажды вечером он сообщил, что в десятке миль справа бушует буря, никто даже и не усомнился.

– Обойдем стороной, – приказал Дарктайд. – И… постой. Нет, не обходим.

Он нахмурился. За годы на море Морэй прекрасно изучил закономерности погоды; сильных штормов сейчас в этих местах быть не должно. Случайность или происки какого духа?

– Сэвин, – коротко приказал Дарктайд, зная, что призрак его слышит, – проверь, что там.

Нематериальному привидению ярость бури бы не повредила; скользить же по воде или над ней умели все скаллстоунские призраки, выходившие в море.

Рэйл, слышавший приказ, подошел и остановился рядом с Морэем, барабанившим пальцами по планширю. «Кольчужный Кулак» скользил в прежнем направлении; пока что ему ничто не грозило, буря была еще далеко.

Не связан ли этот странный шторм с нападениями на корабли? Многие духи и чародеи оставались врагами Скаллстоуна…

Через какое-то время Рэйл вздрогнул и кашлянул.

– Капитан, – произнес Сэвин-Рэйл, – вы правы. Там мать бурь со свитой, и она треплет корабль.

– Неудивительно.

Матери бурь, свирепые и вспыльчивые духи, часто обрушивали свой гнев на неприглянувшиеся им суда. Капитаны спасались ритуалами или же просто собрав на борту достаточную силу. На суда Царства, скажем, эти духи накидывались редко, связываться с дракорожденными им не хотелось.

– Что за корабль? – уточнил Дарктайд, уже готовясь отдать приказ о смене курса и не связываться со злопамятными духами.

Сэвин-Рэйл пару секунд помолчал, а потом неохотно ответил:

– «Ветер Бури».

– Что?! – поперхнувшись, Морэй развернулся к помощнику. – Это с какой стати?

Матери бурь никогда не нападали на тайя. Собственно, они им даже скорее благоволили. И чтобы Калонис и ее команда вдруг прогневали бешеного духа…

– Не знаю, капитан, – отозвался Сэвин. – Говорю что видел.

Дарктайд замолчал, обернувшись к уже видимому шторму и сжав рукоять дайклейва. Чем бы там ни прогневила духа Калонис – это ее дело, ее проблема… но он ей должен за схватку с линтийцами. Свои долги Морэй привык отдавать. Да и вообще, не помочь собрату-солару…

Вопреки тому, что думали многие, у пиратов и каперов была своя честь. И в понимание честности они включали помощь своим, если не было какой личной вражды. Сперва поможешь ты, потом – выручат тебя. На кого еще надеяться, как не на своих?

– Вперед и будите пехоту, – приказал Морэй. – Посмотрим, что там за матушка.

Матросы переглянулись, пожали плечами – и кинулись по местам. Дарктайд вечно ввязывался в авантюры и вечно выходил из них целым; единственный по-настоящему безнадежный бой принес ему Возвышение и победу.

Команда ему верила. И знала, что азартная злая улыбка на лице солара обычно предвещает удачный бой.

«Кольчужный Кулак» легко вошел в бурю; волны и ветер с яростью накинулись на корабль, но в Скаллстоуне строили на совесть. Да и не на капера сейчас было устремлено бешенство погоды.

Взглядываясь сквозь брызги, ветер и пелену воды, Дарктайд быстро оценил положение. Да, в самом деле мать бури, и драка идет нешуточная. Калонис очень удачно поставила свой корабль, прижавшись к скалам и бросив якорь; в этом месте шторм попросту не мог раскачать судно так, чтобы швырнуть его на берег или разбить о скалы. Но погода доставляло лишь неудобство, главная же опасность была не в ней.

Морские псы, мелкие элементали Воды, часто служившие более сильным духам.

Небольшая стая псов размером с маленькую лодку, с двумя рядами острых зубов, крепкими когтями и семью длинными, цепкими языками. Они кружили вокруг «Ветра Бури», стараясь разодрать корпус, но дерево корабля сейчас даже сквозь шторм мягко светилось золотистым сиянием – Калонис пустила в ход укрепляющие корабль силы.

Сама Ночная танцевала на воде, орихалковый клинок метался в ее руках, отгоняя псов. Команда на палубе шестами и ударами топоров сталкивала тех элементалей, что старались забраться наверх.