Избранные киносценарии 1949—1950 гг.
Шрифт:
Дряхлый председатель суда перелистывает один из толстых томов, лежащих на судейском столе…
Прокурор язвительно улыбается, вызывающе выкрикивает:
— А каким образом он оказался впереди демонстрации?!
Раздается резкий звонок председателя.
Адвокат, не теряясь, быстро парирует удар:
— Праздный вопрос, господин прокурор!.. Общеизвестно, что обвиняемый под влиянием своих родственников, воленс-ноленс оказался втянутым в демонстрацию. Поэтическое легкомыслие и не более!
Приеде и Никаноров недоуменно переглядываются.
Адвокат наполняет стакан и пьет.
— Господа судьи! Мой подзащитный — поэт, и я позволю
Он быстрым профессиональным движением достает из портфе-л я необходимые бумаги.
— …Вот юношеские стихи поэта:
За годом год все глубже ты отметишь, Как одинок ты… Отойдут друзья… Лишь изредка в пути родного встретишь Иль стебелек сорвет рука твоя…Какую крамолу смог бы усмотреть в них господин прокурор?..
Председатель резко звонит и перебивает адвоката:
— Я попрошу защиту держаться ближе к существу дела…
Адвокат протестующе поднимает обе руки.
— Но, господин председатель, существом дела именно и является литературная деятельность моего подзащитного!.. Вот перевод «Бориса Годунова», сделанный Плиекшаном еще на гимназической скамье… Разве это не похвальное применение литературных способностей обвиняемого?..
Райнис хмуро отворачивается от адвоката, но тот не обращает на это ни малейшего внимания и с жаром продолжает:
— …Вот наброски будущих драматических произведений… Латышские народные сказки… Замысел пьесы о русском богатыре Илье Муромце… Прекрасный библейский сюжет об Иосифе и его братьях…
Прокурор вытаскивает из кипы своих бумаг листовку и, потрясая ею в воздухе, бросает реплику:
— А кто сочинил эту листовку?!
Его тут же прерывает звонок председателя.
Адвокат берет в руки большую кипу рукописей и невозмутимо отвечает:
— Увы, господин прокурор, это не установлено… Но зато не подлежит никакому сомнению, что все эти произведения сочинил именно мой подзащитный…
Аспазия с одобрением и надеждой смотрит на адвоката. Аннушка удовлетворенно улыбается.
Адвокат выпрямляется и привычным движением поправляет волосы. Видимо, он уже подходит к концу.
— …Пусть за подписью никогда не существовавшего Райниса появилось несколько стихов на скользкие темы, но это мимолетное увлечение поэта и не больше… Что перевесит на весах правосудия — вся эта груда искренних рукописей или несколько песен о призрачной свободе? И какой поэт не отдал дань увлечения красивым, но бесплодным мечтаниям о счастье всего человечества!..
Адвокат обращается к публике и с большим пафосом заканчивает:
— …Если Райнис и несет какую-то ничтожно малую часть вины, то безусловно заслуживает снисхождения! Господа судьи! Так дайте же ему возможность вырваться из плена невольных заблуждений! Верните поэта его тоскующим музам!.. Я кончил…
Бурные аплодисменты.
Аннушка шепчет Аспазии на ухо:
— Ну, теперь все будет хорошо…
На лице Аспазии волнение:
— Не знаю, Аннушка, не знаю…
Адвокат собирает бумаги. К нему подходят разные люди, пожимают руку.
Рядом с адвокатом оказывается Аспазия.
— Я не знаю как вас благодарить…
Адвокат отвечает с вежливой иронией:
— О-о… С тех пор, как финикияне изобрели деньги,
этот вопрос перестал быть затруднительным…Председатель суда звонит в колокольчик. Постепенно стихают шум и голоса в зале.
И в полной тишине раздается безразличный голос председателя:
— Суд предоставляет последнее слово обвиняемому.
Студенты, заполнившие проходы, усиленно напирают на цепь стражников.
Председатель обращается к Райнису.
— Напоминаю, что от вашей искренности и прямоты зависит ваша судьба.
Райнис встает, обводит глазами весь зал. Начинает говорить медленно и спокойно:
— Да, я скажу искренно и прямо… Моим последним словом будут стихи, которые господин адвокат не смог процитировать, так как они написаны мною недавно.
Возбужденное оживление в зале. Адвокат с беспокойством прислушивается к словам подзащитного.
И Райнис с подъемом читает свое стихотворение «День страшного суда»:
Горячих много Замрет сердец, И много смелых Сразит свинец. Задушит многих Ночной кошмар, Пока взовьется Из искр пожар. Немало крови Прольет народ, Пока исчезнут И стон и гнет…Публика взволнованно переговаривается… Многие поднимаются со своих мест.
Абелите сжимает руку Приеде. У того вырывается возглас:
— Вот это — наш Райнис!
…Погибнут сотни, Но вместо них, Немало тысяч Придет других…Аспазия, комкая платок, кричит:
— Ян!.. Ян!..
Все сильнее волнение в зале… Шум… Без конца трещит председательский звонок… Но все громче звучит голос поэта…
…Замолкнет голос, Но в тот же миг Другие десять Подхватят крик. Все загрохочет И там и тут, И вздрогнут зданья И упадут!..Председатель бросает колокольчик в сторону:
— Я лишаю вас слова!
К Райнису устремляются стражники.
Он, торопясь, продолжает читать…
…Вам скрыться где-то Напрасный бред: Твердынь надежных Над вами нет!..Председатель в бешенстве приказывает внезапно охрипшим голосом:
— Убрать подсудимого! Очистить зал!
Стражники схватывают Райниса, волокут к выходу.
Абелите вскакивает на скамью, опираясь на плечо Приеде.
Райнис, цепляясь руками за перила, успевает бросить в зал:
…Дворцов и башен Вам не сберечь, — Их сбросят скалы С могучих плеч!..