Избранные произведения в одном томе

Айзек пододвинул маленький металлический столик на колесах. На нем лежали частички личных вещей, помещенных в целлофановые пакеты.

— Мы нашли несколько клочков шерстяной одежды и комплект одинаковых пуговиц, — вероятно, с жакета. — Айзек поднял один из пакетов, показывая кусочки истончившейся коричневой ткани, составленные в некую конфигурацию неопределенной формы. Потом положил его и взял другой пакет. — А также ремешок из смеси пластиков на основе синтетических смол. Как видишь, он обесцветился, но пряжка осталась застегнутой. — Эрика отметила про себя, что талия, которую некогда обвивал этот ремешок, наверно, была очень тонкой. — И еще клочок нейлона на волосах; думаю, это была лента… — Его голос сошел на нет. Он взял самый маленький пакет, в котором лежала прядь жестких бурых волос, перевязанных тонкой полоской ткани.

Эрика помедлила, скользнув взглядом по находкам. Скелет, маленький и беззащитный, смотрел на нее пустыми глазницами.

— Когда мне было восемь лет, у меня был точно такой же ремешок. Значит, это вещи маленькой девочки? — спросила Эрика, показывая на пакет с ремешком.

— Да, — тихо подтвердил Айзек.

— Про возраст что-нибудь можно сказать? — Эрика посмотрела на него, ожидая, что он, как обычно, в резкой форме, заявит, что пока рано говорить о чем-то наверняка.

— Полагаю, это скелет семилетней девочки по имени Джессика Коллинз.

Эрика в немом изумлении переводила взгляд с Айзека на Лань.

— Что-о? Как вы узнали?

— По скелету пол трудно определить, особенно если смерть случилась до пубертатного периода. Узнав, что сохранились клочки одежды, руководитель следственной группы на всякий случай запросил информацию о пропавших без вести девочках в возрасте от шести до десяти лет за последние четверть века. Мы сосредоточились на заявлениях о детях, пропавших в южной части Лондона и в районе границы Кента. Да, конечно, дети пропадают ежедневно, но большинство из них, слава богу, находятся. Когда пришел список, были запрошены стоматологические карты этих детей, которые внимательно изучил стоматолог-криминалист. Зубы скелета соответствуют стоматологическому статусу девочки, пропавшей в августе тысяча девятьсот девяностого года. Ее звали Джессика Коллинз.

Лань прошла к скамейке и вернулась с папкой. Айзек взял ее, вытащил рентгеновский снимок и поднял его к свету.

— Этот снимок прислали с документами от судебного стоматолога. Светового короба у меня больше нет; старый вышел из строя, жду новые лампы, — с сожалением произнес он. — Один из недостатков цифровой рентгенографии… Снимок был сделан в июле восемьдеят девятого года. Джессика Коллинз играла в саду в крокет, и мяч угодил ей в челюсть. Ей было шесть лет. Здесь, если видишь, ничего не сломано, но снимок показал, что передние зубы вдавлены и чуть искривлены; нижние тоже неровные. Совпадение по всем параметрам.

Они посмотрели на скелет: верхние зубы коричневые и искривленные; рядом аккуратно приставлена челюстная кость, выдающая секреты личности скелета.

— Во время вскрытия мне удалось извлечь небольшое количество костного мозга, и скоро я отправлю его в лабораторию, — но это только для того, чтобы подстраховаться со всех сторон. Уже сейчас могу подтвердить, что это Джессика Коллинз. — Айзек замолчал.

Эрика провела рукой по волосам.

— Есть мысли по поводу причины смерти?

— Мы имеем три сломанных ребра в левой части грудной клетки, все три с полным нарушением целостности костей, что указывает на травму от удара тупым предметом в область сердца или легких. На костях отметин или царапин нет, а значит, нож или какой-то другой острый предмет не использовались. Мы также имеем отсутствие переднего левого резца, но зуб не был сломан — выпал полностью. Однако я не могу сказать, каким образом он был утрачен. В принципе, у семилетних детей выпадают молочные зубы…

— Значит, зуб тут ни при чем?

— Совершенно верно. Но учитывая, что тело было завернуто в пленку и сброшено в воду с грузом, нельзя исключать убийство.

— Разумеется.

— Когда ты приехала в Великобританию, в каком году? — спросил Айзек.

— В сентябре девяностого, — ответила Эрика.

— Помнишь дело Джессики Коллинз?

Эрика задумалась, роясь в воспоминаниях о том времени, когда она приехала в Англию из Словакии. Ей тогда было восемнадцать, она устроилась домработницей в семью с двумя детьми, проживавшую в Манчестере.

— Не знаю. Я плохо говорила по-английски и вообще была растеряна — культурный шок. Первые несколько месяцев работала у них в доме, в свободное время сидела в своей комнате, без телевизора… — Эрика резко замолчала, заметив, что ассистентка Айзека пытливо смотрит на нее. — Нет, не помню.

— Джессика Коллинз исчезла седьмого августа девяностого года во второй половине дня. Отправилась из родительского дома на день рождения подруги, жившей на соседней улице, куда так и не дошла. Пропала без вести. Как будто в воздухе растворилась. Об этом писали все газеты, — просветил ее Айзек.

Он вытащил из папки еще один документ. Это была фотография белокурой девочки в нарядном розовом платье с тоненьким ремешком в тон, синем жакете и белых сандалиях с красочным цветочным узором. Широко улыбаясь, она позировала перед темной деревянной дверью — очевидно, гостиной.

Чем-то ее улыбка во весь рот с неровными нижними зубами напоминала челюстную кость, что лежала на секционном столе. Эрика даже охнула.

— Да, вспомнила, — тихо проронила она, узнав фотографию. — Этот снимок помещали в каждой статье про пропавшую девочку.

— И теперь только мы трое на всем белом свете знаем, что с ней случилось, — впервые подала голос Лань.

Глава 6

Домой из морга в Пендже Эрика возвращалась в сгущающихся сумерках. Машин на дороге оказалось немного. Стемнело, низко стелился туман, образуя навес между домами и магазинами по обеим сторонам дороги. На душе было погано. За годы службы в полиции она расследовала множество преступлений, но всегда находилось особое дело, что задевало ее за живое. Джессике исполнилось всего семь лет, когда ее настигла смерть.

В конце 2008 года Эрика забеременела, совершенно случайно. Она повздорила с мужем, Марком: он просил, чтобы она оставила ребенка, но Эрика не захотела и прервала беременность. Марк не дал ей своего благословения и сказал, что примет любое ее решение. Аборт она сделала на ранней стадии беременности, но Эрика была уверена, что зачала девочку. Если б она сохранила ребенка, ее дочери теперь было бы семь лет.

Мимо ускользали грязные серые дороги, а по щекам Эрики струились слезы. После она целый год мучилась, раздираемая чувствами облегчения и отвращения. Ругала себя, корила Марка за то, что не настоял. Ребенок многое изменил бы в ее жизни. Марк намеревался сам сидеть с ребенком. Если бы муж оставил службу, он не принял бы участия в той роковой операции, во время которой его застрелили.

Она всхлипывала, глотая слезы. И только убрала с руля руку, чтобы отереть глаза, из-за машин, припаркованных вдоль обочины, на дорогу внезапно выскочила женщина с ребенком. Эрика резко нажала на тормоза, и ее автомобиль с визгом остановился.

Женщина — молодая, в приталенной теплой розовой куртке — махнула ей, извиняясь, и, крепче схватив за руку малыша, по случаю Хеллоуина одетого в маскарадный костюм скелета, потащила его с дороги. Он повернул маленькую головку, и в ярком свете фар Эрика увидела обращенное к ней крошечное лицо скелета. Она закрыла глаза, и, когда их вновь открыла, женщина с ребенком уже исчезли.