Избранные произведения. Том 3

— Программа введена, — весело предупредил пилот. — Вы готовы? Начинаем спуск. Вы знаете, как прозвали этот район Нептуна? Big black sport. Но если у меня есть фарт, а он у меня имеется,- пролезем!

— И все же мы должны проверить этот след,- пробормотал Ромашин, понимая, что довод неубедителен и идти вниз, на дно Большого темного пятна, где стоял когда-то последний мертвый орилоун, нет смысла…

— Мне говорили про вас, что вы флибустьер, Игнат, — рассмеялся вдруг Железовский, гулкий бас его заполнил, казалось, весь драккар. — Неужто дрогнули? Шаламов мог уйти и отсюда, пробился же он сквозь мертвого орилоуна на Землю, так что проверять след надо до конца. Ответьте только на один вопрос: какова истинная цель вашего поиска? Зачем вы ищете Даниила?

Ромашин не ждал такого вопроса и ответил не сразу.

— Я ищу Шаламова с надеждой на его… возвращение. Я в долгу перед ним, и совесть моя неспокойна. Его надо вернуть и вылечить.

— Вы верите, что он излечим?

— Пожалуй… больше да, чем нет. А еще я верю Мальгину. Он единственный, кто поможет Даниилу вернуть человеческое «я».

Железовский хмыкнул.

— Мальгин? Что ж, может быть. Но у меня другое предложение: что, если попросить самих Вершителей вылечить Шаламова? А заодно и Лондона.

Ромашин не сразу нашелся, что ответить, он был огорошен.

— Ну вы и авантюрист!… — проговорил он наконец. — Похлеще меня! Представляете, какая это задача?

— Мало того, я рассчитал варианты их поиска. Вернемся — обсудим.

И вновь Ромашин не нашелся, что сказать, пораженный смелостью, даром предвидения и раскованностью мышления молодого математика. «Старею, — подумал он с грустью. — Раньше мне такая идея пришла бы первому. Ай да Аристарх! До чего же приятна твоя лапидарность».

— Я жду, коллеги, — нетерпеливо окликнул пассажиров Хузангай. — Вы что, не видите, как мустанг бьет копытом землю?

— Только довези нас обратно, — пробасил насмешливо Железовский, явно чтобы поддержать Ромашина. Он был молод и совсем скрывать свои чувства еще не научился.

— Или я не специалист по выживанию? — так же насмешливо воскликнул пилот. — Что-нибудь довезу.

Ромашин улыбнулся, подумал: «Довелось бы вам побывать в переделках, в каких побывал я!» — и сказал негромко:

— Что сделано, то свято! Вперед!

* * *

Оставляя за собой цепочку маяков, гарантирующих прием и передачу аварийного сигнала на базу, «Индевор» углубился в недра атмосферы Нептуна точно по оси Большого темного пятна, в зону «глаза тайфуна», где должен был царить штиль. Правда, штилем погодные условия в этом «глазе» назвать можно было лишь по нептунианским масштабам, а не по земным.

Громадную область центра Большого пятна размером с земной материк то и дело сотрясали перепады давления и микропередвижки оси; микро- опять же по нептунианским меркам, на самом же деле ось «гуляла» и «кланялась» с амплитудой в сотни километров, и гром ударов от этих подвижек носился по «глазу тайфуна», как грохот невиданного сражения.

Драккар опустился уже на глубину более семи тысяч километров, но его локаторы все еще не достали дна — твердой поверхности планеты. Защита машины пока справлялась с выпадами стихии, рост давления и температуры был ей нипочем, а энергетические возможности обеспечивали свободу маневра, и все же пружина внешних воздействий все сжималась и сжималась и вскоре достигла предельных значений нагрузки на корпус.

— Давление двести тысяч атмосфер, — доложил экипажу Вояджер; в голосе инка отчетливо слышалась озабоченность. — Температура минус тридцать три.

— Резерв? — спросил Ромашин, вглядываясь в верчение серых пятен и черных струй вокруг драккара.

— До миллиона — по давлению, до трех тысяч плюс — по температуре.

— Тогда продолжаем спуск.

Пилот и Железовский промолчали: один работал в паре с инком, управляя полетом, второй предпочитал обходиться минимумом слов.

Драккар пронзил очередную атмопаузу — границу, отделяющую слой от слоя (Нептун, окутанный мощной слоистой атмосферой, напоминал русскую матрешку), и попал в нисходящее воздушное течение. Удар вертикального воздушного потока был так силен, что инерционные гасители с трудом сохранили хрупкий человеческий груз от уничтожения. Затем начались болтанка, вибрация и бешеное вращение машины сразу вокруг трех осей. Ориентироваться в обстановке и до этого момента было трудно, а после и вовсе стало невозможно, во всяком случае, Ромашин мгновенно потерял ориентацию и не знал, где верх, где низ, падают они или поднимаются. Но пилот недаром заслужил похвалу Железовского — он знал свое дело досконально.

Уже через минуту вращение аппарата замедлилось, прекратилась болтанка, появилось ощущение движения, а не сверхскоростного маневрирования. Внизу, куда падал шлюп, протаяла нежно-голубая дыра, словно сквозь тучи выглянул уголок чистого земного неба.

— Глубина погружения восемь триста, — доложил Вояджер. — Давление семьсот тысяч, температура плюс десять. Вижу твердое дно, расстояние колеблется от тысячи до двух тысяч сорока. По-видимому, это гигантская гора… или конус вулкана, уточню чуть позже.

Но гора и в самом деле оказалась вулканом с кратером, в котором свободно уместились бы земные Памир и Гималаи! Вокруг этого вулкана и крутился устойчивый на протяжении многих сотен лет тайфун Большое темное пятно.

Последнюю тысячу километров до дна кратера «Индевор» преодолел без труда, над кратером действительно царил почти полный штиль. Но промахнись драккар на сто километров в любую сторону — он был бы тут же выброшен в вихревую зону тайфуна, начинавшуюся над склонами вулкана, состоящего из твердого водорода.

Земные ученые давно разгадали тайну тайфуна: вихрь водородно-гелиевой атмосферы был рожден выдавленным из недр нептунианского ядра «фурункулом» из кристаллически твердого водорода, со склонов которого били гигантские фонтаны молекулярного водорода. Конус вулкана вырос до высоты в тысячу километров, а дальше наступило равновесие: испарялось ровно столько водорода, насколько успевала выдавливаться твердая водородная «магма», и процесс испарения, вернее, фазового превращения твердого водорода в газообразный, поддерживал вихрь тайфуна. Ромашин, как и его спутники, знал механизм работы Большого темного пятна, но вблизи видел его впервые. Зрелище впечатляло.

— Жуть! — искренне сказал он. — Наверное, это самый большой вулкан в Системе, хотя и весьма странный. Почему не дымит центральный кратер?

— В кратере — озеро жидкого водорода, — отозвался инк. — Но это не самый большой вулкан Системы, на Юпитере в центре Большого красного пятна — явления полностью идентичны — вулкан на тысячу километров выше и втрое шире.

— Послушайте-ка, — предложил пилот, включая внешние звукоприемники.

Волны гула, басовитые вибрирующие отголоски, взвизги и густой рокот заполнили рубку драккара. Гигантские силы рождали и соответствующие стихии звуки, человеку здесь нечего было делать. Пилот подождал немного и убрал громкость. «Индевор» продолжал опускаться в кратер, заполненный жидким, как ртуть, голубым свечением. Когда до поверхности этого колоссального озера, по которому ходили волны, собираясь в удивительные интерференционные картины, оставалось около сотни километров, пилот остановил шлюп.