Избранные романы. Компиляция. Книги 1-16

Однако во второй половине дня, едва я снова уютно устроился с книгой, она вернулась.

– У тебя еще есть тот мяч, который я дала?

– Да. – На самом деле я ни разу им не играл. – В ящике в моей комнате.

– Достань его, – велела она.

С великим нежеланием я повиновался, послушно последовав за ней в сад.

В дальнем конце лужайки были установлены три крикетных столбца, а четвертый, против которого лежала бита, находился у стены дома. Мисс Гревилль сделала шаг вперед, подняла биту и махнула ею.

– Теперь она твоя, Кэрролл. Следи, чтобы она была хорошо смазана. И запомни – только чистым льняным маслом.

Когда я взял у нее биту, она сняла длинный кардиган и с деловым видом засучила рукава своей блузки, обнажив неожиданно мускулистые руки. Затем она молча протянула ладонь, на которую я положил мяч, – этот акт впоследствии поддерживал мое притязание на то, что я начал крикетную карьеру мячом, которым пользовались при игре между Итоном и Харроу [653] .

653

Итон и Харроу – известнейшие и старейшие мужские школы-интернаты Англии. Ежегодные соревнования по крикету, проводимые между командами Харроу и Итонского колледжа, имеют более чем двухсотлетнюю историю.

Однако тем временем меня поставили на позицию бэтсмена [654] перед калиткой [655] . Хотя мои представления об этой игре были рудиментарными, я знал, что не промахнусь, а бите было очень комфортно в моих руках. Поскольку властная манера мисс Гревилль заставила меня подчиниться и я был возмущен тем, что меня оторвали от Сертиса, я решил запулить ее мяч куда подальше и, если возможно, попасть в окно, поскольку ей самой придется за это отвечать.

654

Бэтсмен (batsman) – игрок в крикете, битой отбивающий мяч. Здесь и далее вся терминология игры в крикет – англоязычная.

655

Калитка (wicket) в крикете состоит из трех столбцов. Цель игры – разрушить калитку противника.

– Играй! – велела она и с коротким, яростным разбегом, рукой, опущенной ниже пояса, запустила в меня мяч.

Я неловко махнул битой, промазал и увидел, что моя калитка развалилась.

– Это был сник [656] , – запротестовал я.

– Это йоркер [657] , раззява.

В течение следующих пятнадцати минут я испытал унижение во всей его полноте. Она выросла на крикете, еще девочкой играла со своими братьями, пыталась даже привить игру школе Святой Анны, – эта не санкционированная начальством инициатива отчасти способствовала ее увольнению из чопорного учреждения. Она бросала легбрейки, офбрейки, лобы, разные йорки [658] , в ответ я яростно махал битой, но все мимо. Только когда она таким образом убедила меня в необходимости ставить биту прямо, началось мое обучение, и с таким эффектом, что через четверть часа я смог испытать сладкую радость от удара по мячу выпуклой стороной биты и отправить его за спину мисс Гревилль к ступенькам задней двери.

656

Сник (sneak) – мяч, катящийся по земле после броска.

657

Йоркер (yorker) – бросок с отскоком мяча перед бэтсменом.

658

Легбрейк, офбрейк, лоб (leg break, off break, lob) – способы подачи мяча с разными вариантами вращения.

Одним из качеств этой замечательной и, увы, несчастливой женщины была ее способность заражать меня своим энтузиазмом. Я безумно влюбился в крикет и той мягкой сухой весной бесконечно играл в него с мисс Гревилль, добровольно принесшей себя в жертву. Она познакомила меня с журналом «Капитан», в котором я с завистью и восхищением рассматривал фотографии игроков в крикет из государственных школ – ловкие, идеальные, олимпийские команды спортсменов в белых фланелевых брюках, ярких спортивных куртках и полосатых или клетчатых крикетных шапочках. Остались в прошлом мои экспедиции на болота, мое стремление преуспеть в естественной истории. Теперь я хотел стать знаменитым игроком в крикет, как Джордж Ганн [659] , чье имя было на моей бите и за выигрышами которого я следил со страстным интересом в «Уинтон геральд» (эту газету выписывала мисс Гревилль), разделяя его триумф всякий раз, когда он набивал сто ранов [660] , и горько печалясь, когда он мазал.

659

Джордж Ганн (George Gunn of Notts) – знаменитый английский игрок в крикет из Ноттингема. Играл в сезонах с 1907 по 1930 г.

660

Ран (run) – очко; бег. Во время удачного удара по мячу пробег бэтсмена или его партнера на другой конец питча приносит очки. Питч (pitch) – прямоугольная, с двумя калитками по краям площадка в центре поля.

Однажды днем в начале июня, после особенно красивого резаного удара, похоронившего мяч в кустах смородины, мисс Гревилль задумалась, глядя на меня, и, хотя она ничего не сказала, я заметил, что в тот вечер она разговаривала с моей мамой, которая выглядела довольной. Потом мама сказала мне:

– Завтра поторопись домой после школы, ты будешь нужен мисс Гревилль.

На следующий день, в ожидании нашей обычной игры на газоне, я вовремя вернулся домой. Мисс Гревилль ждала меня, однако была в уличной спортивной одежде, и у ворот стоял ее велосипед с моей битой, пристегнутой ремнем к багажнику.

– Прыгай на багажник, когда я поеду, – сказала она мне.

Велосипед мисс Гревилль был первоклассным и дорогим «дарсли-педерсеном», но с непривычно высоким сиденьем и с нестандартной рамой, столь оригинальной по конструкции, что он привлекал внимание на дороге. Громоздящаяся передо мной мисс Гревилль, в тирольской шляпе, старательно нажимающая на педали, и я, болтающийся на багажнике, – мы, разумеется, представляли для зевак ту еще парочку. Но я перестал обращать внимание на эти насмешливые взгляды, когда уже в западной, самой лучшей части города обнаружил, что она везет меня в Уиллоу-парк, где располагался Ардфилланский крикетный клуб.

Мисс Гревилль въехала в открытые ворота этого доступного немногим, огороженного пространства с безукоризненно подстриженной травой. Мы слезли с велосипеда возле нарядного белого павильона. С ужасающим пренебрежением к «дарсли-педерсену» мисс Гревилль прислонила его к флагштоку. В середине зеленого овала мужчина в пожелтевших фланелевых брюках и старом свитере медленно толкал газонокосилку. Сложив ладони рупором, мисс Гревилль крикнула:

– Хестон!

Он поспешно направился к нам и отсалютовал, приставив ладонь к своей синей фуражке с козырьком, когда узнал мою спутницу.

– Как дела, Хестон? – Она протянула ему руку.

– Вполне сносно, мэм, спасибо. Мало вижу вас в последнее время. С тех пор, как вы звали меня в Святую Анну.

Это был загорелый, коренастый, коротко стриженный, маленького роста мужчина, чуть моложе среднего возраста, с дубленой на вид кожей. Он, как я хорошо знал, совмещал обязанности игрока-профессионала и охранника Ардфилланского клуба.

– Ты все еще немного тренируешь, Хестон?

– О да, – согласился он. – Довольно много мальчиков из Бичфилда. Особенно в праздники.

– Я хочу, чтобы ты взял этого мальчика. Давай ему по три-четыре тренировки в неделю и присылай мне счет.

Он с сомнением посмотрел на меня, и я почувствовал, как у меня задрожал подбородок.

– Он маленький, мисс Гревилль.

– Ты сам не такой уж большой, Хестон.

Губы его обозначили слабую, сдержанную, самодостаточную, довольно грустную улыбку – как я потом обнаружил, это было самое большее, что он мог себе позволить. Я никогда не видел, как Хестон смеется. Он был человеком скрытным.

– Хорошо, – небрежно сказал он. – Тогда проверим его. Прямо сейчас, если хотите.

Мы вошли в павильон, где он бросил мне пару чьих-то щитков. С внутренней стороны я увидел написанное чернилами имя: Скотт-Гамильтон и ниже – «школа Бичфилд».

– Надень их. Или одну из них. Нет, на другую ногу.

Я прикрепил щиток к левой ноге, причем так нервничал, что едва мог пристегнуть ремни. Щиток был слишком большой для меня, мне было неловко в нем, и он болтался, пока я шел на тренировочную площадку. Мисс Гревилль уже была там, за сеткой.