Избранные романы. Компиляция. Книги 1-16

– Я могу раздобыть все необходимое. Ее нельзя перевозить. Я этого не позволю.

Сьюзен не ответила. Она сосредоточенно, с нелепым видом смотрела в пол. Потом подавила глубокий вздох, который сотряс все ее тело. Пошевелилась, медленно прошла вглубь комнаты, сняла шляпу, хлопчатобумажные перчатки и положила их на столик у окна.

– Что ж, вам лучше бы отдохнуть, – произнесла она наконец потухшим, монотонным голосом. – Вы, должно быть, ужасно устали. Похоже, присмотреть за ней придется мне.

Харви как будто не расслышал ее слов, но, когда Сьюзен начала прибираться в комнате, украдкой следил за ее осторожными движениями. Наконец сказал:

– Вы правда поможете ухаживать за ней?

– Я буду за ней ухаживать. Ничего другого мне не остается, полагаю. Это мой прямой долг.

Он впился в нее напряженным взглядом усталых глаз, потом тихо молвил:

– Я этого не забуду. Вы действительно очень добры.

Сьюзен резко остановилась, словно ее ударили. И мгновенно покраснела – краска стыда залила лоб. Некоторое время казалось, что она промолчит, но она вдруг вскричала:

– Вы ошибаетесь! – Ее голос утратил монотонность. – Не доброта заставляет меня это делать. Что-то совершенно другое. Говорю вам, это не доброта. Это худший вид ревности. Я знаю, что вы ее любите. Разве вы не видите – для меня невыносима сама мысль о том, что вы к ней прикасаетесь! Поэтому я отсюда не уйду и сама займусь ею. Чтобы быть здесь. Чтобы я… – Задыхаясь, Сьюзен поднесла ладонь к горлу. Взглянула на одежду, которую в этот момент складывала. Всхлипнув, выронила вещи, и они упали обратно на стул.

Харви встал и выглянул в окно.

Прошло несколько минут, потом Сьюзен опять заговорила, но уже спокойным, совершенно изменившимся тоном:

– Вам нужно пойти прилечь.

– Я в порядке.

– Пожалуйста, будьте благоразумны. Если хотите быть в лучшей форме… – Она помялась, но потом упрямо продолжила: – Ради нее, то вам надо поспать. Я займу ваш пост. Отправлю Робби письмо, дам знать, что произошло. А вам необходим сон.

Видимо, он некоторое время взвешивал ее доводы, затем с неохотой принял решение и отошел от окна.

– Хорошо. Я прилягу всего на час. Вы знаете, что нужно делать?

– Да.

– Понимаете, мы должны сбить температуру… – Он проинструктировал ее, стараясь говорить как можно более уверенно, затем добавил: – Форма, похоже, тяжелая. Вскоре… вскоре, вероятно, предстоит еще больше работы.

Она подняла на доктора измученные глаза, кивнула с печальной покорностью.

Он отвел взгляд и через плечо Сьюзен посмотрел на пылающее жаром лицо на подушке. Его душа на мгновение открылась – обнаженная, страдающая, испуганная, а потом он отвернулся и вышел за дверь.

Харви пересек коридор и наобум заглянул в другую комнату. Это была не спальня, а величественный зал, заставленный позолоченной мебелью. С потолка свисали пыльные люстры, ставни были закрыты, шторы истрепаны, в коврах копошились муравьи – жуткие развалины некогда внушительного помещения. Рывком расстегнув воротник, Харви рухнул на парчовый диван и закрыл глаза.

Он пытался забыться, но сон не шел. Во всяком случае, это состояние вряд ли можно было назвать сном. В комнате стоял запах гнили, как в закрытом шкафу, где поселились мыши. Харви казалось, что люстры ждут – ждут возможности прозвенеть дребезжащую мелодию. Он ворочался на своем жестком ложе. В голове маршировали видения, но не дисциплинированным строем, а словно совершая массированные атаки; они давили, давили, в своем мельтешении перепутываясь до неразличимости. И в каждом была Мэри, жалобно умолявшая его о помощи. Время от времени ему чудились голоса, потом раздался громкий стук в дверь – видимо, кто-то пришел.

Эта беспокойное забытье длилось примерно час, потом Харви резко открыл глаза. Отдохнувшим он себя не чувствовал. Тупо уставился на позолоченный потолок, где вытянул шею и распахнул крылья нарисованный лебедь. Невероятно, но Харви померещилось, что тот летит прямо к нему. Он невольно вздрогнул. Повторение этой эмблемы на потолке в каждой комнате вызывало ощущение чего-то зловещего, неотвратимого. Харви внезапно пронзил холод – повеяло смутной угрозой неизвестности.

Наконец он встал, стряхнул оцепенение и вышел в коридор. Там остановился, уловив звуки осторожных и вместе с тем тяжелых шагов внизу. Эта поступь была ему определенно знакома. Он внимательно прислушался, затем, тихо пройдя мимо комнаты Мэри, спустился по лестнице и направился в столовую. Да, он догадался верно.

– Итак, – сказал он, – ты пришел.

Сидевший верхом на стуле Коркоран улыбнулся. Знакомая улыбка на помятом лице, как обычно, была заряжена непобедимым оптимизмом.

– А то! Разве я не сказал, что заявлюсь?

– Я рад, – проронил Харви со значением. – Да, я рад, что ты пришел.

Наступила тишина. Коркоран украдкой бросил на приятеля серьезный взгляд, достал табакерку и, наклонив голову, притворился, что с огромным интересом ее рассматривает.

– Я знаю, что тут творится, – сообщил он. – Сьюзен Т. рассказала. Она меня впустила в дом, видишь ли. Я как увидел ее, чуть с крыльца не упал. Сочувствую тебе! Бог свидетель, очень сочувствую… это такая беда. Ей-богу, сделаю все, что смогу, чтобы тебе помочь.

– А что ты можешь сделать?

– Ну вам же есть надо, так? Засучу рукава и буду нести вахту на камбузе. Я, знаешь ли, в свое время готовил для пятидесяти человек. В Орегоне, на лесозаготовках. Я и тут прошелся бы с чем-нибудь вроде рубанка – на кухне, да и везде. Симпатичное местечко, но здесь пригодился бы парень, который умеет наводить лоск.

Харви выслушал его с непроницаемым лицом, потом сказал:

– Возможно, мне понадобится кое-что из города. Принесешь?

– А то! Притащу, – мягко ответил Джимми. – Я уже смотался туда-обратно, отнес записку от Сьюзен Т. Можешь на меня рассчитывать, я помогу. Говори, что надо. И само собой, я подставлю тебе плечо, если попадешь в переделку.

– Переделку? Что ты имеешь в виду?

– Ну, просто разный треп подслушал в городе. Тут и там болтали, знаешь ли. Ничего такого. Просто всякие мелочи.

– Какие мелочи? – отрывисто вскричал Харви.

Джимми подышал на табакерку, бережно протер ее о штанину и положил обратно в карман.

– Эта парочка из Оротавы приперлась сюда, – непринужденно ответил он. – Дибдин и мистрис Бэйнем. Поселились в «Плазе». И еще кое-кто. Тот парень, агент Карр, заскочил в город прошлым вечером и давай всех теребить – короче, устроил ад кромешный, чтобы найти маленькую леди. Ну вот, посмотрел я на всю эту канитель и подумал, что они на тебя насядут, не дадут ее здесь держать.

– Я намерен оставить ее здесь.

– Ну само собой. Конечно-конечно.

Харви хотел было что-то сказать, но не успел. В этот момент прозвенел дверной колокольчик. Потом агрессивно, с ненужной силой позвонили еще раз, прежде чем умолкло дребезжащее эхо первого звонка. Харви и Джимми переглянулись, и на лице Коркорана отразилось праведное негодование.

– Что я говорил? – буркнул он. – Пришли за ней.

– Посмотри, кто это, – отрывисто бросил Харви.

Джимми нащупал в кармане зубочистку, бережно зажал ее между зубами, что было верным признаком абсолютного самообладания, и неспешно, вразвалку вышел из комнаты. Мгновение спустя в холле раздался быстрый топот, и в помещение ворвался мужчина. Это был Карр. За ним по пятам следовал низкорослый испанец с маленьким желтым опрятным лицом и большой кожаной опрятной сумкой.