Избранные романы. Компиляция. Книги 1-16

Ее доводы, столь искренние и неожиданные, безотчетно тронули его.

Не глядя на нее, он потянулся и пожал ей руку. Его голос был полон сопереживания, когда он ответил:

– Сначала я не понимал тебя, Нэнси, но теперь, кажется, понимаю. Я думал, ты просто развлекаешься в театре. Теперь я вижу, что был не прав. И поверь мне: если для тебя театр и брак одинаково важны, то и для меня это будет так.

Они помолчали, а потом Нэнси сказала:

– Люди всегда сталкивались с этой дилеммой – брак или карьера. Но мы ведь решим это, верно, Крис?

– Да, мы решим.

– Спасибо, Крис, – прошептала она. – Это заставляет меня любить тебя еще больше. – Она опять помолчала. – А ты, дорогой? Ты тоже сильно меня любишь?

Его пристальный взгляд выразил ровное, неколебимое внимание.

– Да, – ответил он, – я действительно люблю тебя, Нэнси. Разве я не говорил тебе об этом сотни раз?

Когда Кэтрин вернулась, они уже беседовали о чем-то нейтральном. Было довольно поздно. Оркестр заиграл с характерным для финала подъемом. Мэдден впервые за вечер прямо посмотрел на Кэтрин. Казалось, он наконец почувствовал себя непринужденно, и его тон был спокойным и приятным.

– Надеюсь, хорошие новости?

Кэтрин слабо улыбнулась:

– Это был Бреге. Брандт только что позвонил ему из Чикаго и подтвердил нашу договоренность. Он получил фотографии, которые я ему послала, – цветные увеличенные изображения Гольбейна, – и он весьма впечатлен. Завтра он летит в Нью-Йорк, и в три часа дня мы встречаемся. Все, что мне осталось, – это вручить ему миниатюру, и она будет продана.

– Классная работа! – Нэнси в знак одобрения хлопнула ладонью по столу. Ее лицо сияло от счастья. – Поздравляю, дорогая! Я так рада.

– Гора с плеч, – добавил Мэдден.

– Да, – сказала Кэтрин. – Так и есть.

Музыканты исполняли свой последний номер. Было два часа ночи. Народ потянулся к выходу.

– Что ж, – сказал Мэдден, – думаю, нам всем пора ко сну.

Нэнси весело рассмеялась:

– Чепуха, дорогой! Еще слишком рано. Праздник не закончился. – Встав, она закуталась в шаль. – Мы сейчас пообщаемся с компанией Бертрама и отправимся в «Лонгчемпс» за какими-нибудь сэндвичами.

На усталое лицо Мэддена набежала тень, но быстро исчезла. Кэтрин почувствовала, что у него нет желания продлевать вечер. Он открыл было рот, словно хотел что-то сказать, но промолчал. В вестибюле они встретили Бертрама и остальных. Лесли Джин Маркс и Глория Бишоп тоже каким-то образом оказались тут, а позолоченные зеркала на стенах множили количество присутствующих, отчего вся картина выглядела достаточно внушительно, даже для Нэнси. После этого у Кэтрин, при всем ее желании, не было возможности еще поговорить с Мэдденом. На следующий день он, как и планировал, уехал в Кливленд.

Глава 14

На следующий день около трех часов Кэтрин вышла из дома, чтобы принять в своем офисе Брандта. Мелкий дождик пронизывал воздух, просачиваясь сквозь завесу тумана над головой. Вопреки своему обыкновению, Кэтрин взяла такси, и, пока она ехала, мысли, роившиеся в ее сознании, казались такими же серыми и смутными, как полосы тумана снаружи. Воспоминания о прошлой ночи – о ночном клубе, Дейзи Джервис, о посиделках в «Лонгчемпсе», о веселье Нэнси и стоическом выражении лица Мэддена – все это хаотично крутилось в ее голове.

И она более рассудительно подумала о возвращении Мэддена в Кливленд, о том, как, избавившись от непривычного досуга последних недель, он перейдет на другой уровень существования, земной и практичный, соответствующий его реальному статусу. Она видела, как он выходит из поезда, с саквояжем в руке, с поднятым воротником пальто и в надвинутой на лоб шляпе, – его смуглое серьезное лицо обращено к маленькой фабрике с одной трубой, где его встретят преданные сотрудники – менеджер, бригадир, стенографистка и, возможно, полсотни рабочих. Почему ей представилась такая картина, она не могла бы сказать, однако была убеждена в ее реальности, как будто сцена разыгрывалась прямо у нее перед глазами.

Кэтрин вздохнула. Она должна была держать в узде свои эмоции и собрать все силы, какие у нее были, для встречи с Брандтом. Как только она продаст миниатюру, то сможет прикинуть, как побыстрее вернуться в Англию. Кроме премьеры Нэнси, больше ничто ее тут не удерживало. Мэддену и Нэнси она больше не понадобится. От нее будет мало толку во время их медового месяца, с горечью подумала она.

Ее пробрала дрожь от холода и сырости, когда она вылезла из такси и быстро направилась к офису, где ее ждал Бреге. Это был не сам офис, а подсобное помещение, по сути крошечный закуток, где едва хватало места для письменного стола, электрического гриля и пары стульев. От нее не ускользнуло, что Бреге – худой, с орлиными чертами лица – явно нервничал, хотя и держался вежливо и сдержанно. Трогательный и нелепый, он с пафосом сварил на маленькой плите кофе, который вместе с тарелкой сладкого печенья предложил ей в качестве угощения.

Это был хороший кофе, горячий и крепкий, с настоящим французским привкусом. За чашкой кофе Кэтрин изучала своего пожилого сотрудника – его морщинистое, нервное лицо, его костюм, лоснящийся от многократной глажки и потертый на манжетах, рубашку, безупречно чистую, но неприлично поношенную, с аккуратной штопкой прямо под высоким жестким воротником, ботинки, так тщательно начищенные, что крошечные трещинки сверху были почти незаметны, – и вдруг в ней проснулось безмерное сострадание. Раньше она никогда не обращала особого внимания на Бреге, разве что размышляла о том, насколько ей нужен этот пожилой джентльмен-холостяк, но теперь она прониклась к нему симпатией, видя его борьбу с унизительной бедностью, все эти жалкие усилия поддерживать достойное существование.

– Кстати, – вдруг сказала она, – если мы заключим эту сделку, то собираемся повысить вам жалованье.

Бреге покраснел до корней своих редких седых волос.

– О нет, мисс Лоример.

– О да, Бреге, – решительно ответила она.

Он по-собачьи посмотрел на нее, затем отвел взгляд и пробормотал:

– Спасибо, мисс Лоример, Большое вам спасибо.

Наступила тишина. Он взглянул на свои часы, тонкие, золотые, с эмалью, марки «Луи-Филипп», – все, что у него осталось от прежнего статуса.

– Пора бы мистеру Брандту прийти.

– Ведь еще нет трех, верно?

– Как раз есть, мисс Лоример.

– Не суетитесь, Бреге. – Она по-доброму улыбнулась ему, как бы прекрасно понимая причину его нервозности. – Считайте, прибавка уже у вас в кармане.

– Я имею в виду другое, – поспешно сказал он. – Я имею в виду вас, мисс Лоример. В конце концов, это довольно важно… – Он замолчал, неловко пожав плечами.

– Брандт купит ее, – убежденно сказала Кэтрин. – Он ведь подтвердил это. Разве мы его не знаем? Он человек слова.

Снова воцарилось молчание, которое оба они заполнили мыслями о своем знаменитом клиенте. Брандт был, как говорила Кэтрин, человеком, который знал, чего хочет, и всегда получал это. Невысокий, темноволосый, коренастый, в очках, но с пронзительным взглядом, он проложил себе путь к баснословному богатству благодаря двойным интересам – транспорту и лесозаготовкам. Его имя стало наглядным примером того, чего можно добиться в этой жизни. История его достижений – от огромной сети лесозаготовительных поселков, которые он построил на северо-западе, до нового биохимического института, который он основал в Сан-Франциско, – стала почти легендой, как и цена его сокровищ, заполнявших его замок в Испании, палаццо в Венеции и грандиозный особняк в стиле барокко недалеко от Ки-Уэста и измеряемых миллионами.