Избранные романы. Компиляция. Книги 1-16

С разбитым сердцем Энн приняла незапечатанный конверт, который он протянул ей. Руку он ей не пожал, и она ничего не сказала – лишь повернулась и с мучительным чувством поражения медленно вышла из помещения.

Глава 34

Когда Энн направлялась к палате «С», ее остановила операционная сестра Карр:

– Что случилось, Ли? – В вопросе медсестры сквозило скорее естественное, чем злонамеренное любопытство. – Прескотт отругал тебя?

Энн покачала головой.

– Ну, – сказала медсестра, – у тебя такой вид, словно отругал! Сегодня он был явно не в себе, чему, кстати, не стоит удивляться. Если его тут все устраивало, то он, видно, очень расстроен, оттого что уходит.

– Уходит! – испуганно воскликнула Энн.

– А ты разве не знала? Я узнала об этом пару часов назад. Слышала, как Прескотт и старина Синклер разговаривали перед началом операции. Боули окончательно отказался давать деньги. «Меня уже тошнит от этих препятствий, – сказал Прескотт Синклеру. – Здесь у меня и через сто лет не будет ни шанса на успех. Я перенесу борьбу на другой фронт».

Энн растерянно уставилась на медсестру Карр. Ей были не совсем понятны мотивы, стоявшие за решением Прескотта отказаться от работы в Манчестере. И все же инстинкт ей подсказывал, что пусть и отчасти, но без ее неудачного вмешательства тут не обошлось. Она молча повернулась и, ничего не видя перед собой, двинулась прочь.

Вернувшись в палату «С», она попыталась уединиться на кухне при палате и обнаружила, что держит в руке письмо, которое ей дали. Машинально она прочла его. Это была великолепная рекомендация на должность старшей медсестры, ныне вакантную в Трафальгарской больнице в Лондоне.

Измотанная Энн больше не могла подавлять свои эмоции. Чувствуя, что ее жизнь превратилась в какой-то безнадежно запутанный клубок, она не выдержала и разрыдалась так, как будто ее сердце готово было разорваться.

Глава 35

Морозный зимний день в Лондоне. Серое небо, нависшее над бурлящим городом, гудки и грохот транспорта, автобусы, набирающие пассажиров, мчащиеся такси, миллионы куда-то спешащих горожан. Для Энн, отправившейся из Трафальгарской больницы на встречу с Люси, огромный мегаполис еще не утратил своего очарования, своей мощи, – она всем своим существом ощущала его как поле битвы, где ей, медсестре, еще предстоит сыграть отведенную роль.

Переход в Трафальгарскую больницу был теперь свершившимся фактом. Главная медсестра Мелвилл, высокая, аристократичного вида женщина, была близкой подругой матери доктора Прескотта. С того момента как Элис Мелвилл, надев очки в роговой оправе, сосредоточилась на письме Прескотта, Энн могла считать себя принятой на работу.

Современная Трафальгарская больница представляла собой огромный научное учреждение для оказания помощи горожанам, какие бы несчастья и болезни ни привели их сюда. Энн еще не настроилась на ритм этого маховика и не вполне приспособилась к изменившемуся окружению. Поскольку она всей душой тяготела к хирургии, для нее было своего рода разочарованием обнаружить, что ее палата, «Болингброк», была предназначена для консервативного лечения. Тем не менее ее шеф, доктор Верни, был дружелюбен, сотрудники доброжелательны, и боль из-за ее отъезда из Манчестера стала затихать.

Тем не менее, когда она быстро шла по Риджент-стрит в направлении «Черной кошки», тихой чайной, где они с Люси договорились встретиться, на лице Энн читалось какое-то беспокойство. Однако при виде сестры она тут же посветлела и ускорила шаги, чтобы заключить в горячие объятия родного человека.

– Ну! – слегка задыхаясь, воскликнула Энн. – Я так рада, что ты здесь. У меня было ужасное предчувствие, что мы снова можем не встретиться. Такое было бы разочарование…

– В прошлый раз так получилось не по моей вине, – с легким оттенком раздражения ответила Люси. – Мне просто пришлось взять на себя еще одно дежурство.

– Конечно, моя дорогая, – примирительно сказала Энн.

Сестры зашли в «Черную кошку», заказали чай и тосты и сели напротив друг друга за узкий столик.

Люси несколько изменилась с тех пор, как была королевой своего маленького пригородного владения в Масвелл-Хилле. Возможно, она стала немного жестче, с чуть более вызывающим отношением к миру. Она была ярче накрашена и одета элегантнее прежнего.

– Ты что-нибудь слышала о Джо? – Первый вопрос Энн прозвучал вполне тактично.

Люси покачала головой, затем сказала:

– О, полагаю, что да – в некотором роде. Он продолжает просить меня вернуться к нему. На самом деле, Энн, меня сводит с ума даже мысль об этом. После всего, что у нас было или могло быть, он водит автобус, как обычный шофер. Только из-за его глупости я лишилась моего прекрасного дома и мебели. Я не могу его простить. Я не вернусь к нему. Я не создана для брака – во всяком случае, для такого. Я предпочитаю полагаться только на себя. И мне довольно хорошо там, где я теперь.

Наступила тишина. Хотя Энн могла бы многое сказать в оправдание Джо, она промолчала. Ибо Люси в этих последних нескольких словах затронула вопрос, который действительно беспокоил ее сестру.

– Как раз об этом я и должна с тобой поговорить, Люси, – медленно и нерешительно начала Энн. – Прости, дорогая, но я не… я не думаю, что тебе так уж хорошо там, где ты теперь.

– Опять ты за свое, – сказала Люси.

– Но я должна, Люси. Я не в восторге оттого, что ты находишься в этом интернате. У него не слишком хорошая репутация.

– О, ради бога, заткнись. Только потому, что «Ролгрейв» – частный интернат, а не мерзкое государственное учреждение, ты чернишь его – и меня тоже. Скажу тебе начистоту: когда Джо подвел меня, я решила сама добиться всего, что в моих силах. В «Ролгрейве» старая мамаша Салливан платит медсестрам в три раза больше, чем получаешь ты, наша униформа из настоящего шелка, еда изумительная, а некоторые пациенты – сливки общества. Кстати, всю эту неделю я присматривала за Айрин Даллас, кинозвездой. Ты наверняка слышала о ней! Она говорит, что хочет взять меня с собой в Калифорнию. Говорю же, что у медсестры в «Ролгрейве» есть прекрасные шансы – самые разные. Но что толку от разговоров! Тебе не по нутру частные интернаты.

– Это неправда, Люси, – твердо ответила Энн. – Но у меня есть свои причины ненавидеть «Ролгрейв».

Глава 36

Энн замолчала, боясь рассердить Люси. Однако и молчание выдавало ее озабоченность. «Ролгрейв», роскошное заведение в самом сердце Мейфэра, откуда в основном и поступали клиенты, был одним из самых скандально известных интернатов в Лондоне. Миссис Салливан, владелица заведения, относилась к своим медсестрам с расточительной щедростью – на самом деле ни на каких других условиях она не смогла бы нанять персонал, но таковой в основном состоял из сомнительных личностей и всякого рода чудиков. Интернат был в черном списке и представлял собой одно из тех мест, где за определенную плату проводились сомнительные хирургические вмешательства, где богатство позволяло делать операции, запрещенные законом, где невротики и истеричные женщины получали требуемые успокоительные средства, в которых официальное учреждение отказало бы им. С тех пор как Энн узнала всю эту подноготную новой работы Люси, она жила в постоянном страхе за свою сестру.