Избранные романы. Компиляция. Книги 1-16
Шрифт:
Глава 25
Через три недели после повышения Энн получила свое первое важное задание в качестве патронажной медсестры, а вместе с ним и явное указание на то, что у нее появились влиятельные друзья. Во время посещений больных на дому ей приходилось оказывать им разного рода услуги, но на сей раз, помимо того факта, что ей придется жить вне больницы, ее пациентом оказалась весьма значимая персона.
Энн было поручено ухаживать за больной женой Мэттью Боули.
Главная медсестра, вызвав Энн в свой кабинет, не преминула изложить данные обстоятельства с должной строгостью.
– Ты слишком молода именно для этого ответственного задания, сестра Ли, – сказала Кувалда, насупив брови. – Но мистер Боули пожелал, чтобы прислали тебя, и доктор Прескотт,
– Да, мисс Ист.
С приятным возбуждением, чувствуя, что она поднимается по карьерной лестнице, Энн покинула кабинет и направилась в дом медсестер, чтобы собрать свои вещи. Через четверть часа она была готова, и ровно в десять утра, как и было обещано, за ней заехала машина. Это был сверкающий синий «роллс-ройс» с посеребренной фурнитурой и шофером в темно-серой ливрее.
Было тепло и солнечно. Проезжая в роскошном «роллс-ройсе» по многолюдным пыльным улицам, по которым она обычно ходила пешком с медицинской сумкой, Энн почувствовала, что и ее коснулись привилегии, предоставляемые огромным богатством. Дом Боули усилил это ощущение. Впечатляющий особняк с многострельчатой крышей, на Дин-Хилл, в нескольких милях от Манчестера, на собственной обширной территории, создавал почти пугающее ощущение богатства благодаря дорогой меблировке, толстым коврам и прекрасным картинам. В доме царило изобилие.
Тем не менее Энн нашла свои апартаменты, которые находились в южном крыле рядом со спальней миссис Боули, чрезвычайно очаровательными. Маленькая гостиная была заполнена цветами, повсюду стояли книги, а окна выходили на широкую бархатистую лужайку. Только она приехала, как появилась чистенькая горничная и спросила, не желает ли Энн выпить утренний кофе. Энн не могла подавить вполне объяснимое чувство благодарности судьбе, – в конце концов, даже у медсестры в безводной пустыне ее жизни встречались отрадные оазисы. И после ее мрачных блужданий по трущобам вокруг «Хеппертона» здесь, несомненно, был один из них. Затем она переоделась в униформу и поспешила к своей пациентке.
Миссис Боули была брюнеткой лет пятидесяти, весьма упитанная, с высоким бюстом и озабоченным взглядом на довольно вульгарном, землистого цвета лице. Она лежала на широкой кровати посреди большой комнаты с полуопущенными жалюзи, окруженная всеми необходимыми аксессуарами: от прикроватной тумбочки до великолепного набора пузырьков с лекарствами – явным подтверждением ее слабого здоровья. На самом деле миссис Боули была хроническим невротиком. Тридцать лет назад замуж за бедного молодого Мэтта Боули вышла полная сил, энергичная девушка. Но материальный успех Боули странным образом сказался на ее нервной системе. Богатство способствовало тому, что в ней развились те особенности ее натуры, те воображаемые недуги, которыми бедность ее обделила. Хотя миссис Боули по-прежнему была предана своему мужу, большую часть времени она проводила в постели, страдая от повторяющихся «срывов», причины которых коренились в некоторых трудностях начала ее супружеской жизни.
Теперь, после долгого и тревожного разглядывания Энн, она кивнула и заметила:
– Думаю, ты мне понравишься, дорогая. Доктор Прескотт очень высоко отзывался о тебе. Ты удобно устроилась? Принеси мне флоридской воды [209] , а потом присядь рядом. У нас будет долгая беседа. Пока мы разговариваем, можешь погладить меня по лбу.
Энн выполнила просьбу. Ей не потребовалось много времени, чтобы раскрыть истинную природу этой доброй и требовательной женщины, страдающей от самой себя. Положив прохладные пальцы на сухой лоб миссис Боули, Энн почувствовала зарождение искренней симпатии к ней.
209
Флоридская вода – американский вариант знаменитой «кельнской воды», созданный в 1808 году нью-йоркским парфюмером Робертом Мюрреем.
В
три часа дня пришел с визитом доктор Прескотт. Хотя он был специалистом в области хирургии, но в обязательном порядке занимался и миссис Боули – к этому его обязывала дружба с ее мужем и ее категорическое нежелание принимать какого-либо другого доктора-мужчину. Будучи рядом при его визитах, Энн проникалась все большим уважением к нему как лечащему врачу. Молчаливый, сдержанный, непринужденно сидя на краю кровати, он с бесстрастным лицом выслушивал череду жалоб своей пациентки. Когда она заявляла что-нибудь из ряда вон выходящее, доктор обычно приподнимал одну бровь, что действовало эффективнее слов. В конце его визита миссис Боули была успокоена и утешена – и почти убеждена, что однажды она выздоровеет.Глава 26
Энн проводила доктора вниз по широкой лестнице к парадной двери дома. По пути он дал ей инструкции, а закончив, искоса посмотрел на нее:
– Помните, что я как-то сказал вам – о ценности хорошего ухода за пациентом? Это тот случай, когда хорошая медсестра может сделать больше, чем любой врач. Я вижу эту несчастную всего десять минут в день. А вы все время с ней. Вы можете оказать на нее огромное влияние.
Энн слегка покраснела.
– Я постараюсь. Она такой милый человек. Мне бы очень хотелось, чтобы она выздоровела.
Он кивнул:
– Вот почему я рад видеть вас здесь. Когда Боули предложил вас, я понял, что это хорошая идея. – Прескотт помолчал. – Он был бы очень благодарен вам – и, возможно, мне, – если бы мы могли вернуть ее в нормальное состояние.
Энн инстинктивно почувствовала скрытый за его словами подтекст и, не удержавшись, выпалила:
– Вы все еще думаете о своей клинике.
Он пристально посмотрел на нее, и ее румянец стал еще гуще. Затем слегка сардонически он ответил:
– Да, сестра. Несмотря на всю нашу славу, мой хороший друг Боули еще не готов к решительным шагам. Возможно, почти готов. Но не совсем. – Он снова помолчал. – Видите ли, он упрямый парень. И он баллотируется на пост мэра в следующем месяце. Он не хочет делать того, что могло бы огорчить городских консерваторов, не хочет, чтобы его называли радикалом, обвиняли в том, что он поддерживает такого бунтаря, как я. Но я верю, да, я верю, что при удачном повороте событий он сможет все это красиво сделать. Кроме него, – лицо Прескотта посуровело, – никто другой в Манчестере этого не сделает. Меня это отчасти тревожит. Но в противном случае я умываю руки, и пусть они тут варятся в собственном соку.
Внезапно Прескотт взглянул на часы. Выражение его лица прояснилось, когда он повернулся к ней.
– Я должен идти, сестра. Не переусердствуйте тут с нашей больной. Погуляйте по здешним садам, они чудесны. И оцените здешнюю кухню. Полагаю, вы найдете, что она немного отличается от госпитальной.
Когда он уехал, Энн с задумчивым и сосредоточенным выражением лица поднялась к своей подопечной. Доктор Прескотт был так добр к ней, старшей медсестре Энн Ли, она была стольким обязана ему в своем нынешнем положении, что ее охватило непреодолимое желание помочь ему в ответ. Он отстаивал все лучшее, что было в его профессии. В том, чего он добивался, была не корысть, а служение идеалу. Она должна помочь ему, она должна использовать для этого любую возможность. Если ей это удастся, то о чем еще мечтать!
Глава 27
В течение двадцати четырех часов после прибытия Энн без проблем освоилась на новом месте, дабы полностью сосредоточиться на заботе о своей подопечной. Она чувствовала, что все идет хорошо. Миссис Боули, похоже, прониклась к ней симпатией. И это было первое, что требовалось Энн для завоевания доверия и привязанности пациентки.
В четверг в час дня, когда она уходила на часовой перерыв, что-то заставило ее остановиться на верхней площадке лестницы и посмотреть через перила вниз. Там, в холле, стоял Мэттью Боули, вернувшийся из трехдневной деловой поездки в Ливерпуль. Дворецкий Коллинз помогал Боули снять огромную автомобильную куртку, и тот с чрезвычайной быстротой засыпал Коллинза вопросами. Внезапно Боули поднял голову и увидел Энн.