Избранные сочинения в шести томах. Том 1-й

человеколюбия. Я всегда и повсюду буду утверждать, что он мужественно сопротивлялся и не уступал, пока не исчез¬ ла последняя надежда отразить неприятеля. Дункан перевел это вступление старому коменданту, и Мунро ответил с большим достоинством и достаточно веж¬ ливо: — Как бы ни ценил я свидетельство маркиза де Мон- кальма, оно, как я думаю, сделается еще более веским, если я в полной мере заслужу его. Когда Хейворд передал французскому генералу ответ полковника, Монкальм улыбнулся и заметил: — К сожалению, все, что я до сих пор так охотно обе¬ щаю, видя истинное мужество, может быть, станет для ме¬ ня нежелательно после ненужного и бесполезного упрям¬ ства. Не угодно ли вам, полковник, осмотреть наш лагерь, чтобы лично убедиться в нашей многочисленности и в не¬ возможности успешного сопротивления? — Я знаю, что французскому королю хорошо слу¬ жат, — ответил непоколебимый шотландец, — однако мой собственный государь обладает такой же сильной и верной армией. — Но, к счастью для нас, она отсутствует, — сказал Монкальм, не дождавшись, в пылу нетерпения, слов пере* водчика. — На войне бывают обстоятельства, в которых храбрые воины покоряются с тем же мужеством, с которым они смотрят в лицо врагу. — Если бы я знал, что маркиз де Монкальм так блестя^ ще владеет английским языком, я бы не стал утруждать его слух таким негодным переводом, — сухо сказал раздо-: садованный Дункан, вспомнив, как он только что перего¬ варивался с Мунро. — Прошу прощения, сеньор, ^ возразил француз, и легкий румянец окрасил его смуглые щеки. — Существует большая разница между правильным пониманием речи и способностью изъясняться на иностранном языке, поэтому попрошу вас по-прежнему помогать мне. — И после корот¬ кого молчания он добавил: — С этих холмов очень удобно производить разведку ваших укреплений. И я так же пре¬ красно осведомлен о всех слабостях ваших позиций, сколько и вы сами. — Спросите, Хейворд, французского генерала, может ЛИ ОН С ПОМОЩЬЮ СВОИХ ПОДЗОРНЫХ Труб ВИДеТЬ ГуДЗОН? йьй 658

надменно сказал Мунро. — А также знает ли он, когда и где мы должны ждать появления сил генерала Вебба? «еэ Пусть вам ответит сам генерал Вебб, — произнес хитрый Монкальм и неожиданно протянул Мунро развер¬ нутое письмо. — Вот отсюда вы узнаете, полковник, что отряд генерала Вебба не потревожит моей армии. Не дожидаясь, чтобы Дункан перевел слова француза, ветеран схватил бумагу, и по быстроте этого движения было видно, какую важность придавал он содержанию пе¬ рехваченного письма. Глаза Мунро быстро бегали по стро¬ кам, его лицо постепенно теряло выражение воинской гор¬ дости, которое сменялось отпечатком глубокой печали. Гу¬ бы коменданта задрожали, руки выпустили листок, письмо упало на землю, и старик опустил голову с видом человека, все надежды которого погибли от одного удара. Дункан поднял бумагу и, даже не попросив извинения за свою воль¬ ность, узнал жестокое содержание письма. Генерал Вебб не советовал Мунро сопротивляться, наоборот — говорил о необходимости быстро сдать форт, объясняя, что он не имеет возможности выслать на помощь коменданту крепо¬ сти Уильям-Генри ни одного человека. е== Здесь нет обмана, — заметил Дункан, рассматривая бумагу с обеих сторон, — стоит подпись Вебба. Вероятно, это и есть перехваченное письмо. — Он меня предал! — с горечью произнес Мунро. — Он покрыл бесчестьем дом, в котором еще никогда не зна¬ вали позора, он обрушил стыд на мои седины! — Не говорите этого! — воскликнул Дункан. — Мы еще господа крепости и нашей воинской чести! Продадим же свои жизни за такую цену, чтобы враги сочли покупку чрезмерно дорогой! ' ^ Благодарю тебя, мой мальчик! — сказал старик, очнувшись от столбняка. — Ты напомнил Мунро его долг! Мы вернемся в форт и за нашими укреплениями пригото¬ вим себе могилу,. — Господа, ь== произнес Монкальм и сделал несколько шагов вперед, « плохо вы знаете меня, Луи де Сен-Верана, если считаете, что я способен, пользуясь этим письмом, унизить храбрецов или постараться приобрести сомнитель¬ ную славу таким неблаговидным путем! Погодите, выслу¬ шайте мои условия. ^ Что говорит француз? — сурово спросил ветеран. — 659

Уж не хвастается ли он тем, что ему удалось захватить разведчика с письмом из штаба? Сэр, скажите ему, чтобы он лучше снял осаду и пошел к форту Эдвард, если на¬ деется запугать врагов своими словами. Дункан объяснил полковнику смысл слов Монкальма. — Маркиз де Монкальм, мы слушаем вас, — спокойнее произнес ветеран, когда Хейворд окончил перевод слов мар¬ киза. — Удержать в настоящее время форт для вас невоз¬ можно, — повторил великодушный враг, — и ради интере¬ сов моего государства это укрепление должно быть уничто¬ жено, однако вам лично и вашим храбрым товарищам бу¬ дут предоставлены такие льготы, чтобы воинская честь сол¬ дата не пострадала. — Наши знамена? — спросил Хейворд. — Отвезите их обратно в Англию и покажите вашему королю. — Оружие? — Останется в ваших руках. Никто не может пользо¬ ваться им лучше, чем вы. — Наше выступление и сдача крепости? — Все будет сделано самым почетным для вас образом. Дункан обратился к Мунро и объяснил ему предложе¬ ния Монкальма. Полковник слушал с изумлением и, каза¬ лось, был тронут необыкновенным и неожиданным велико¬ душием. — Идите, Дункан, — сказал он. — Идите с маркизом в его палатку и там покончите дело. Никогда я не думал, что мне придется увидеть англичанина, боящегося поддер¬ жать друга, и француза, слишком честного, чтобы восполь¬ зоваться выгодами своего положения. Проговорив это, ветеран снова опустил голову на грудь и медленно вернулся к форту. Его уныние сразу показало встревоженному гарнизону, что он несет печальные вести. Мунро уже не было суждено оправиться от этого неожи¬ данного удара. С того мгновения в его твердом характере наметился резкий перелом, который ускорил его смерть. Дункан остался с Монкальмом, чтобы определить усло¬ вия капитуляции форта. Во время первых ночных караулов он вернулся в крепость и после короткого совещания с комендантом снова вышел из ее ворот. Когда он вторично ушел, было объявлено о прекращении военных действий и 660

о том, что Мунро подписал договор, в силу которого форт утром должен был перейти в руки врага, гарнизон — сохра¬ нить оружие, знамена, снаряжение и, следовательно, со¬ гласно воинским понятиям, свою честь. Глава XVII Мы ткем, мы ткем, Прядем мы нить, Спешим мы Паутину свить. Г рей Оба вражеских войска в пустыне близ Хорикэна про¬ вели ночь 9 августа 1757 года приблизительно так же, как, вероятно, они употребили бы эти. часы, если бы на¬ ходились на равнинах Европы. Побежденные были мол¬ чаливы, мрачны, унылы; победители торжествовали. Но как у печали, так и у радости есть предел: еще до наступ¬ ления утра все смолкло, тишина безграничных лесов нару¬ шалась только криком какого-нибудь молодого француза с передовых пикетов или угрозой, которая звучала со стен форта и мешала врагам приближаться к бастионам раньше назначенного мгновения. Однако даже и эти случайные от¬ рывистые окрики замолкли в унылый, туманный час, пред¬ шествующий рассвету. И вот среди глубокой тишины полотняные полы одной просторной палатки во французском лагере раздвинулись, и из шатра вышел высокий человек. Он был закутан в плащ, который мог ему служить защитой от холодной лес¬ ной росы и в то же время закрывал всю его фигуру. Грена¬ дер, который охранял сон французского командира, свобод¬ но пропустил его. Солдат даже отсалютовал ему в знак военного почтения. Офицер быстро прошел через малень¬ кий город палаток, направляясь к форту Уильям-Генри. Когда неизвестный встречал одного из многочисленных часовых, которые загораживали ему дорогу, он давал бы¬ стрые и, как казалось, удовлетворительные ответы на их вопросы; по крайней мере, никто не препятствовал ему идти дальше. 661

За исключением этих часто повторявшихся, но корот¬ ких остановок, он непрерывно и молча двигался из середи¬ ны лагеря к аванпостам; наконец подошел к солдату, кото¬ рый стоял на карауле, оберегая самый ближайший к неприятельскому форту пост. Послышался обычный вопрос: Кто идет? з—' Франция! — был ответ. — Пароль? Победа, — ответил идущий и подошел к часово¬ му так близко, чтобы солдат мог услышать его громкий шепот. — Хорошо, — ответил часовой, вскинув ружье на пле¬ чо. — Вы очень рано гуляете. — Необходимая бдительность, дитя мое, — ответил тот. Затем откинул с лица плащ, заглянул в глаза часовому и пошел дальше, по-прежнему направляясь к английской крепости. Часовой вздрогнул, опустил свое ружье и выставил его вперед, отдавая незнакомцу самый почтительный воинский салют; когда же солдат снова взял ружье на плечо и, сде¬ лав поворот, двинулся к своему посту, он невольно пробор¬ мотал сквозь зубы: — Действительно, необходимо быть бдительным! Мне кажется, наш генерал никогда не спит. Офицер продолжал свой путь, не показав, что он слы¬ шал слова удивления, которые вырвались из уст часового, и не останавливался, пока не дошел до низкого берега озе¬ ра и не очутился в опасном соседстве с западным бастионом Уильям-Генри. Легкие облака заволокли луну, однако ее слабый свет позволял видеть, хотя и не вполне ясно, очер¬ тания окружающих предметов. Из предосторожности офи¬ цер прислонился к стволу дерева и довольно долго стоял так, по-видимому с глубоким вниманием созерцая темные и молчаливые валы английских укреплений. Он смотрел на крепость не так, как смотрит любопытный или праздный зритель; напротив, его взгляд переходил от одного пункта к другому, доказывая, что человек знает военное дело. Нако¬ нец наблюдения, казалось, удовлетворили человека в пла¬ ще; он нетерпеливо поднял глаза к вершине восточной го-' ры, точно в ожидании наступления утра, и уже собирался повернуть обратно, как вдруг какой-то легкий шум над 662

выступом ближайшего бастиона достиг его слуха и заста¬ вил снова остановиться. Как раз в эту минуту высокая фигура подошла к краю бастиона и замерла на месте, очевидно, в свою очередь, глядя на отдаленные палатки французского лагеря. Голова этого человека была обращена к востоку; казалось, он тоже тревожно ждал утра. Потом его темная фигура прислони¬ лась к валу, как бы глядя на зеркальную гладь озера, ко¬ торая, точно подводный небосклон, блистала тысячами мер¬ цающих звезд. Печальная поза, ранний час, а также очер¬ тания фигуры рослого человека, который стоял в раздумье, прислонясь к английским укреплениям, ясно объяснили наблюдателю, кто это был. Чувство осторожности заставило офицера из французского лагеря скрыться; он скользнул за ствол дерева. В эту секунду его внимание привлек новый звук, и он снова замер на месте. До него донесся тихий, еле слышный плеск воды, вслед за тем скрипнули камешки на берегу. Темная фигура вынырнула из озера и стала беззвуч¬ но красться к тому месту, где стоял француз. Затем мед¬ ленно поднялось дуло ружья, но, раньше чем раздался вы¬ стрел, рука французского офицера вытянулась и легла на курок. — У-у-ух!— громко вскричал пораженный индеец, пре¬ дательский выстрел которого был остановлен таким стран¬ ным и неожиданным образом. Вместо ответа французский офицер положил свою руку на плечо индейца и, не произнося ни слова, оттащил его далеко от того места, где их разговор мог сделаться опас¬ ным для одного из них и где, по-видимому, индеец отыски¬ вал себе жертву. Раскрыв свой плащ и показав свой мундир и орден, висевший на его груди, Монкальм сурово спросил: — Что это значит? Разве мой сын не знает, что между английскими и канадскими отцами зарыт томагавк? — А что же делать гуронам? — отвечал индеец по- французски,. хотя и неправильно. — Ни один из наших воинов еще не завоевал скальпа, а бледнолицые уже подру¬ жились между собой. — Ага! Хитрая Лисица! Такое рвение излишне со сто¬ роны друга, который еще так недавно был нашим врагом. Сколько раз зашло солнце с тех пор, как Лисица покинул лагерь англичан? — Куда закатилось это солнце? угрюмо спросил 663

индеец. — За гору, и везде стало темно и холодно. Но, когда оно снова покажется, будет светло и тепло. Хитрая Лиси¬ ца — солнце своего племени. Между ним и его народом стояло много туч, но теперь это солнце сияет и небо ясно. — Я отлично знаю, что Лисица имеет власть над своим племенем, — сказал Монкальм, — потому что еще вчера он старался добыть скальпы гуронов, а сегодня они слушают его советы, сидя около костров. — Магуа — великий вождь. — Пусть он докажет это, научив свое племя правильно вести себя с нашими новыми друзьями. — Зачем глава канадцев привел своих молодых воинов в леса и стрелял из своей пушки в земляной дом? — спро¬ сил хитрый индеец. — Для того, чтобы завоевать его. Мой господин владеет этой землей, и мне — твоему отцу — было приказано вы- гпать отсюда английских поселенцев. Они согласились уйти, и он больше не называет их врагами. — Хорошо. Однако Магуа взял томагавк, чтобы окра¬ сить его кровью. А теперь военный топор Лисицы блестит. Когда он покраснеет, вождь зароет его. — Но Магуа дал слово не помрачать славы Франции! Враги великого короля, живущие по ту сторону Соленого Озера, также и его враги; его друзья должны быть друзьями Магуа и его племени. — «Друзьями»!—презрительно повторил индеец.— Пусть мой отец даст руку Магуа. Монкальм, который чувствовал, что ему легче поддер¬ живать свое влияние на воинственные племена, которые он собрал себе на помощь, путем уступок, нежели силы, испол¬ нил, хотя и неохотно, требование индейца. Магуа прило¬ жил палец французского генерала к глубокому шраму на своей груди и ликующим тоном спросил: — Знает ли мой отец, что это такое? Вот тут, в этом месте. — Конечно, каждый воин узнает следы ран. Это место было пробито свинцовой пулей. — А что это значит? — спросил индеец, повернув к Монкальму свою обнаженную спину, против обыкновения не прикрытую плащом. — Это? Мой сын был жестоко оскорблен. Кто нанес ему такие удары? 664

— Магуа крепко спал в вигваме англичан, и прутья оставили следы на его спине, ответил индеец и засмеялся глухим смехом, не скрывая душившей его свирепой злобы. Однако он скоро овладел собой и надменно добавил: — Иди и скажи твоим солдатам, что наступил мир. Хитрая же Лисица знает, как говорить с воинами гуронов. Не дожидаясь ответа Монкальма, краснокожий взял свое ружье под мышку и медленно пошел к лесу, в котором притаились его соплеменники. В лагере его на каждом шагу окликали часовые, но он мрачно шагал вперед, не обращая никакого внимания на опросы солдат, которые щадили его жизнь только потому, что знали его походку, фигуру и непоколебимую смелость. Долго стоял Монкальм на том месте, где его покинул краснокожий, печально размышляя о непокорном характе¬ ре, обнаружившемся в его диком союзнике. Наконец, отогнав от себя думы, казавшиеся ему слабо¬ стью в минуту такого торжества, он направился обратно к своей палатке и мимоходом приказал караульным разбу¬ дить лагерь обычным сигналом. Раздались первые звуки французских барабанов, лесное эхо повторило их. Вся долина мгновенно наполнилась воен¬ ной музыкой, звуки которой заглушали аккомпанемент барабанной дроби. Трубы победителей весело и бодро огла¬ шали французский лагерь, пока самый нерадивый солдат не занял своего поста. Но, как только прозвучал пронзи¬ тельный сигнал британцев, французские трубы смолкли. Скоро французы выстроились, готовясь встретить гене¬ рала, и, когда Монкальм осматривал ряды своего войска, лучи яркого солнца блистали на оружии его солдат. Он официально объявил им о тех успехах, которые уже были хорошо известны всем. Тотчас же отделили почетный отряд для охраны форта, и он промаршировал перед своим начальником. Потом прозвучал сигнал, возвестивший англичанам о приближении французов. Совершенно другие сцены разыгрывались в англо-аме¬ риканской крепости. Едва замолк сигнал, предупреждаю¬ щий о приближении победителей, как там начались приго¬ товления к быстрому выступлению. Солдаты угрюмо вски¬ дывали на плечи незаряженные ружья и становились по местам с видом людей, кровь которых еще не остыла от недавней борьбы; казалось, они жаждали возможности ото¬ 665

мстить за обиду, нанесенную их самолюбию. Тем не менее выступление англичан сопровождалось строгим выполне¬ нием военного этикета. Женщины и дети перебегали с ме¬ ста на место; многие собирали остатки своего скудного имущества или отыскивали взглядом своих мужей и отцов. Солдаты стояли молчаливо, когда перед ними явился твердый, но печальный Мунро. Неожиданный удар, очевид¬ но, поразил его в самое сердце, хотя он силился мужествен¬ но вынести обрушившееся на него несчастье. Спокойное и величавое горе старика тронуло Дункана. Исполнив возложенную на него обязанность, он подошел к полковнику и спросил его, чем он мог бы послужить ему лично. — Мои дочери, —= лаконично, но выразительно ответил Мунро. — Благое небо! Да разве не сделано все, чтобы облег¬ чить их положение? Сегодня я только военный, майор Хейворд, — сказал ветеран. — Все, кто тут есть, имеют одинаковое право счи¬ таться моими детьми. Этого было достаточно для Дункана. Не теряя ни одной драгоценной минуты, он побежал к помещению Мунро, что¬ бы отыскать Кору и Алису. Но Дункан застал их уже на пороге низкого дома полковника. Они были готовы к отъ¬ езду; вокруг них теснились плачущие женщины. Кора была бледна, и в ее чертах выражалась тревога, но она не утра¬ тила ни доли своей твердости; глаза же Алисы покраснели, и это доказывало, как долго и горько она плакала. Обе де¬ вушки встретили Дункана с нескрываемым удовольствием, и, против обыкновения, первой заговорила Кора. — Форт погиб, — сказала она, и грустная улыбка тро¬ нула ее губы, — но, я надеюсь, наша честь не затронута. — Она сияет ярче, чем когда бы то ни было. Однако, дорогая мисс Мунро, теперь вам следует меньше думать о других и больше заботиться о самих себе. Военные обычаи требуют, чтобы ваш отец и я некоторое время оставались с солдатами. Скажите же, где мы найдем верного покрови¬ теля для вас во время смятения и различных случайностей, которые могут сопровождать выступление? — Нам никого не нужно, — ответила Кора. — Кто в подобную минуту осмелится оскорбить или обидеть дочерей такого отца, как наш! 666

— Я не согласился бы оставить вас одних, — продол¬ жал молодой человек, торопливо оглядываясь кругом, не¬ хотя бы за то мне сулили командование лучшим королев¬ ским полком! Вспомните, наша Алиса не одарена такой твердостью, как вы, Кора, и один господь знает, что ей предстоит пережить... Может быть, вы правы, — ответила Кора, улыбаясь еще печальнее, чем прежде. — Слышите? Случайность уже нам посылает друга в такую минуту, когда мы особенно нуждаемся в нем. Дункан прислушался и тотчас же понял, что она хотела сказать. До его слуха долетела спокойная, торжественная мело¬ дия священного гимна. Хейворд вошел в соседний дом, уже покинутый его прежними обитателями, и там застал Дави¬ да, который изливал свои благочестивые чувства пением — единственным способом, в котором отражались его пережи¬ вания. Дункан подождал до той минуты, когда по движе¬ нию руки Гамута ему показалось, что гимн окончен, и, тро¬ нув певца за плечо, кратко высказал ему свою просьбу. — Вот именно, — ответил простосердечный последо¬ ватель царя Давида, — в этих девушках много привлека¬ тельного, гармонического. Мы, связанные пережитыми опасностями, должны теперь, в минуты мира, держаться друг друга. К моим утренним хвалам нужно прибавить только славословие, и я пойду к ним. Не угодно ли тебе, друг, исполнить второй голос? Размер очень прост, а на¬ пев всем известен. Протянув маленькую книжку и дав тон камертоном, Гамут снова начал гимн с такой решительностью, которая не допускала помехи. Хейворду пришлось выждать оконча¬ ния священной песни. Наконец, увидев, что Давид снимает очки и снова прячет книжку в карман, Дункан сказал: — Ваш долг заботиться о том, чтобы никто не осмелил¬ ся подходить к девушкам, желая оскорбить их или по¬ смеяться над несчастьями их отважного отца. Их слуги по¬ могут вам выполнять эту задачу. — Вот именно! — Но все же, может быть, индейцы или какие-нибудь проходимцы из неприятельского войска прорвутся к вам; в таком случае, напомните им об условиях капитуляции и пригрозите донести об их поведении Монкальму. Я уверен, 667

что одного вашего слова будет достаточно, чтобы сми¬ рить их. — В нротивпом случае я сумею подействовать на буя¬ нов, — самоуверенно ответил Давид, показывая свою кни¬ гу. — Если произнести, вернее, прогреметь известный стия с надлежащим увлечением и в соответствующий момент, он успокоит самый буйный нрав. Вот эти слова: «Почему так свирепо бушуют язычники?» — Довольно, — сказал Хейворд, прерывая Гамута. — Мы понимаем друг друга, и теперь каждому из нас пора заняться выполнением своих обязанностей. Гамут с готовностью согласился с Хейвордом, и они вместе отправились к сестрам. Кора встретила своего ново¬ го и довольно странного покровителя если не радостно, то любезно. И даже бледное личико Алисы снова осветил от¬ блеск ее обычной веселости, когда она благодарила Хейвор¬ да за его заботливость. Дункан уверил их, что сделано все для обеспечения душевного спокойствия, опасность же, по его словам, не грозила. Затем он сказал, что намерен при¬ соединиться к ним, едва пройдет несколько миль с передо¬ вым отрядом, и наконец простился с Алисой и Корой. В это время раздался сигнал к выступлению, и передо¬ вая часть английской колонны двинулась. Трубный звук заставил вздрогнуть сестер; они огляделись кругом и уви¬ дели белые мундиры французских гренадеров, уже заняв¬ ших ворота крепости. Над их головой пронеслось как бы громадное облако, и, взглянув вверх, они заметили, что остановились под широкими складками французского зна¬ мени. — Идем, — сказала Кора. — Дочерям английского сол¬ дата не годится оставаться в этом месте. Алиса прижалась к сестре, и, окруженные густой тол¬ пой, обе покинули плац крепости. Когда девушки выходили из ворот, французские офице¬ ры низко кланялись им, однако не предлагали никаких услуг, которые, как они понимали, могли быть только неприятны для дочерей Мунро. Все экипажи, все вьючные животные были заняты больными и ранеными, и Кора предпочла испытать все трудности пешего перехода, но не отнимать места у более слабых. Действительно, вследствие недостатка в необходимых средствах передвижения многие изувеченные и больные солдаты принуждены были 668