Избранные сочинения в шести томах. Том 2-й

ограничения свободы взглядов общественное мнение цели¬ ком зависело от нечестных политиканов, и широкая пуб¬ лика, которая гордилась своими успехами и познаниями, получала сведения обо всем, что затрагивает интересы власть имущих, из вторых рук, причем исходящими от людей, послушных воле тех, кто вершит дела из-за кулис. Хотя и теснимые французами, которые, используя в ка¬ честве союзников индейцев, возводили в те времена свои крепости и поселения вокруг английских колоний, амери¬ канцы едва ли любили англичан больше, чем они ненави¬ дели французов. И люди, жившие в то время, вероятно, со¬ чли бы совершенно немыслимым союз, заключенный спустя каких-нибудь двадцать лет между американскими поддан¬ ными британской короны и ее исконными соперниками. Од¬ ним словом, в колониях мнения так же утрируются, как и моды; и если преданность короне представляла собой в Лондоне лишь один из видов политической игры, то в Нью-Йорке она вырастала в такую непоколебимую веру, что, казалось, могла бы двигать горами. По этим причинам недовольство было там редким явлением, а измена короие, да еще в пользу Франции или французов, была в глазах жителей колоний чудовищным злодеянием. Мэйбл никак не могла заподозрить Джаспера как раз в том преступле¬ нии, в котором его тайно обвинили; и если окружавших ее людей терзали муки сомнения, то она, напротив, была пол¬ на безграничного доверия. Никакие нашептывания пока еще не достигли ее слуха и не поколебали той веры в чест¬ ность молодого матроса, которой она прониклась с первой минуты их знакомства, а ее собственный разум никогда не внушил бы ей подобной мысли. Картины прошлого и на¬ стоящего, быстро сменявшиеся в ее живбм воображении, были совершенно безоблачны, и ничто в них не бросало те¬ ни на человека, к которому она чувствовала влечение. Еще около четверти часа она сидела в задумчивости; все вокруг нее было полно ничем не омраченного покоя. Прекрасная осенняя ночь еще усиливала те чувства, которые внушает молодым, здоровым и счастливым людям новизна впечатлений. Было тепло, что в этих краях не все¬ гда бывает даже летом, а легкие струи воздуха, повеявшие с берега, несли с собой прохладу и аромат лесов. Ветер, хотя и не сильный, весело гнал «Резвый» вперед и не по¬ зволял капитану ослаблять внимание, — ведь в темноте всегда чувствуешь себя менее уверенно. Однако Джаспер 211

был, по-видимому, в хорошем настроении, если судить по нескольким, словам, которыми он перекинулся с Мэйбл:. — Не правда ли, Пресная Вода, — сказала наша герои¬ ня, уже научившаяся величать этим именем молодого матроса, — при таком ходе мы скоро доберемся до места? — Так отец сказал вам, Мэйбл, куда нас послали? — Ничего он мне не говорил. Мой отец настоящий сол¬ дат и так отвык от семьи, что не рассказывает о своих де¬ лах. А разве запрещено говорить, куда мы направляемся? — Это недалеко. При таком курсе, пройдя еще шесть¬ десят или семьдесят миль, мы попадем к реке Святого Лав¬ рентия, где французы, может быть, зададут нам жару. По этому озеру далеко не уедешь! — Так и дядюшка Кэп говорит, ну, а я не вижу, чем Онтарио отличается от океана. — Вы вот побывали на океане, а я никогда еще не ви¬ дел соленой воды, хоть и воображаю себя матросом! В глу¬ бине души вы, наверное, презираете такого моряка, как я, Мэйбл Дунхем! — У меня нет такого чувства, Джаспер — Пресная Вода. Какое право имею я, девушка без знаний и опыта, смотреть на кого-нибудь свысока! И меньше всего на вас — ведь майор доведал вам командование этим судном! Мне никогда не приходилось плавать по океану, хотя я и видела его, и, повторяю, я не нахожу никакой разницы между этим озером и Атлантическим океаном. — А между людьми, которые плавают здесь и там? После всех нападок вашего дядюшки на нас, озерных матросов, я боялся, Мэйбл, как бы вы не сочли нас само¬ званцами. — Пусть это вас не тревожит, Джаспер, я знаю своего дядюшку. Он так же нападал на жителей побережья, когда жил в Йорке, как теперь — на тех, кто плавает в пресных водах. Нет, нет! Ни мой отец, ни я этого не думаем. А если бы дядюшка Кэп заговорил откровенно, то его мнение о солдатах оказалось бы еще хуже, чем о матросе, который никогда не видел моря. — Но ваш отец, Мэйбл, выше всех ставит солдат! Он даже хочет выдать вас замуж за солдата. — Джаспер — Пресная Вода! Меня — за солдата! Это¬ го хочет мой отец? Что это ему вздумалось? За кого же из солдат здешнего гарнизона я могла бы выйти замуж и чьей женой он желал бы меня сделать? 212

— Человек может так сильно любить свою профессию, что она в его глазах искупает тысячу недостатков. — Но нельзя так любить свою профессию, чтобы за¬ быть обо всем на свете. Мой отец хочет выдать меня за солдата, но в Осуиго нет такого солдата, которого он мог бы пожелать мне. в мужья. У меня затруднительное поло¬ жение, Джаспер: я недостаточно хороша, чтобы стать же¬ ной джентльмена, офицера, и слишком хороша — полагаю, Джаспер, что даже вы это признаете, — чтобы стать женой простого солдата. Говоря с полной откровенностью, Мэйбл покраснела, сама не зная отчего, но в темноте ее собеседник не заметил этого. Она смущенно рассмеялась, словно чувствуя, что, как бы ни была щекотлива эта тема, она заслуживает все¬ стороннего обсуждения. Но Джаспер, по-видимому, смотрел на положение Мэйбл иначе, чем она сама. — Правда, Мэйбл, — сказал он, — вас нельзя назвать леди... в обычном смысле этого слова... — Ни в каком смысле, Джаспер, — горячо перебила его правдивая девушка, — на этот счет я нисколько не обо¬ льщаюсь. Волею бога я дочь сержанта и вполне довольна положением, предназначенным мне по рождению.. — Но ведь не все остаются в том положении, в каком родились, Мэйбл, некоторые возвышаются над ним, а иные падают ниже. Многие сержанты стали офицерами, даже генералами, так почему же дочь сержанта не может стать леди, выйдя замуж за офицера? — Что касается дочери сержанта Дунхема, то хотя бы потому, что едва ли найдется офицер, который пожелает на ней жениться, — со смехом ответила Мэйбл. — Вы полагаете? Но кое-кто в пятьдесят пятом полку думает иначе, а один офицер из этого полка действительно хочет на вас жениться, Мэйбл. Быстро, как вспыхивает молния, в памяти Мэйбл про¬ мелькнули лица пяти или шести младших офицеров гарни¬ зона, у которых, судя по их возрасту и склонностям, скорее всего могло бы появиться такое желание; и, пожалуй, ее облик был бы неполным, если бы мы скрыли, что мысль о возможности возвыситься над своим положением достави¬ ла ей живейшее удовольствие; хоть она и говорила, что довольна своим уделом, но сознавала, что по своему воспи¬ танию и образованию достойна лучшего. Однако это чув¬ 213

ство было столь же мимолетным, как и неожиданным, по¬ тому что Мэйбл Дунхем была девушкой слишком чистой и по-женски проницательной, чтобы смотреть на брачные узы только с точки зрения преимуществ положения в об¬ ществе. Это мгновенно исчезнувшее чувство было отголо¬ ском представлений, привитых воспитанием, тогда как бо¬ лее устойчивое мнение, которого она держалась, вытекало из существа ее натуры и ее принципов. — Я не знаю ни одного офицера ни в пятьдесят пятом, ни в каком-нибудь другом полку, который хотел бы сделать такую глупость. И я сама не совершу подобную глупость и не выйду замуж за офицера. — Глупость, Мэйбл! — Да, Джаспер, глупость. Вам известно не хуже, чем мне, как общество смотрит на такие браки, и я была бы огорчена, очень огорчена, если бы убедилась, что мой муж хоть раз пожалел, что, поддавшись увлечению хорошень¬ ким личиком и стройной талией, женился на дочери чело¬ века низкого звания, на дочери сержанта. — Ваш муж, Мэйбл, вряд ли станет думать об отце, он больше будет думать о дочери. Девушка говорила горячо и не без некоторого задора, но после вставленного Джаспером замечания она почти целую минуту не могла вымолвить ни слова. Затем про¬ должала уже далеко не так игриво, и внимательный слу¬ шатель уловил бы в ее тоне легкую грусть: — Отец и дочь должны жить душа в душу, у них долж¬ но быть согласие в мыслях и чувствах. Общность взглядов необходима не только для супружеского счастья, но и для счастья других близких людей. А самое главное, ни у мужа, ни у жены не должно быть никаких особенных причин чувствовать себя несчастными — на свете и без того много горя. — Должен ли я заключить, Мэйбл, что вы отказали бы офицеру только потому, что он офицер? А имеете ли вы право задавать мне такие вопросы, Джаспер? — улыбаясь, спросила Мэйбл. — Никакого иного права, кроме горячего желания ви¬ деть вас счастливой, а этого, конечно, очень мало. Я стал еще сильнее тревожиться, когда случайно узнал, что ваш отец намерен выдать вас замуж за лейтенанта Мюра. — Такого нелепого, такого жестокого намерения не мо¬ жет быть у моего дорогого отца! 214

— Значит, по-вашему, жестоко желать, чтобы вы стали женой квартирмейстера? — Я уже говорила вам, что я об этом думаю, и не могу сказать ничего более убедительного. Мой откровенный от¬ вет, Джаспер, дает мне право спросить вас, каким образом вам стало известно намерение моего отца. — Я знаю от неш самого, что он уже выбрал вам мужа. Он не раз говорил мне об этом, когда наблюдал за погруз¬ кой провианта и мы с ним подолгу беседовали. Мистер Мюр мне тоже говорил, что хочет посвататься к вам. Сопо¬ ставив все это, я пришел к выводу, о котором и сообщил вам. — А может быть, мой дорогой батюшка... начала Мэйбл, ее лицо пылало, она говорила медленно, роняя сло¬ ва, как бы повинуясь непроизвольному движению души. —* Может быть, мой дорогой батюшка думал о другом чело¬ веке? Из ваших слов совсем не следует, что у него на уме был мистер Мюр. — А разве это не видно по всему, Мэйбл? Что привело сюда квартирмейстера? Прежде он никогда не считал нуж¬ ным сопровождать отряды, направлявшиеся к островам. Он задумал на вас жениться, а ваш отец решил выдать вас за него. Неужели вы не видите, что мистер Мюр ухаживает за вами, Мэйбл? Мэйбл ничего не ответила. Женский инстинкт, конечно, подсказывал ей, что она нравится квартирмейстеру, но она не предполагала, что в такой степени, как думал Джаспер. Из бесед с отцом Мэйбл давно уже догадалась, что он все¬ рьез помышляет о ее замужестве; но, как ни обдумывала она его слова, она не могла прийти к заключению, что его выбор пал на мистера Мюра. Мэйбл и сейчас этому не ве¬ рила и все же была далека от истины. Из случайных и под¬ час удивлявших ее замечаний отца она уловила, что он вообще хочет устроит?» ее судьбу, но она не думала, что его выбор уже сделан. Но все эти мысли она хранила про себя. Чувство собственного достоинства и женская сдер¬ жанность подсказывали ей, что было бы неуместно обсу¬ ждать этот водрос с Джаспером. После наступившего мол¬ чания, такого долгого, что оба собеседника почувствовали себя неловко, Мэйбл переменила разговор, сказав: — В одном вы можете быть уверены, Джаспер, и боль¬ ше я ничего не скажу об этом: лейтенант Мюр, будь .он даже полковник, никогда не станет мужем Мэйбл Дунхем* 215

А теперь расскажите мне о нашем плавании. Когда оно кончится? — Не знаю. На воде зависишь от ветра и волн. Следо¬ пыт скажет вам, что, погнавшись утром за оленем, он ни¬ когда не ведает, где застанет его ночь. — Но мы ведь не гонимся за оленем, и теперь не утро, и опыт Следопыта тут ни при чем. — Хоть мы и не преследуем оленя, но гонимся за добы¬ чей, которую так же трудно настигнуть. Больше я ничего не могу вам сообщить. Наша обязанность — молчать, без¬ различно, зависит от этого что-нибудь или нет. Боюсь, од¬ нако, что долго не удержу вас на «Резвом», чтобы показать вам, на что он способен и.в вёдро и в непогоду. — По-моему, выйти замуж за матроса может только неразумная девушка! — вырвалось у Мэйбл. — Странный взгляд. Почему вы так решили? — Потому что жена моряка может быть уверена, что ее муж всегда будет делить свою любовь между нею и сво¬ им кораблем. Дядюшка Кэп тоже говорит, что матрос не должен жениться. — Он имеет в виду матросов, плавающих по морям, — со смехом ответил Джаспер. — Если, по его мнению, ни одна женщина не достойна стать женою матроса, плаваю¬ щего по океанам, то для озерного матроса хороша любая. Надеюсь, Мэйбл, вы не составите себе представления о нас, пресноводных матросах, по речам мистера Кэпа? — Эй, смотрите, парус! — воскликнул тот, о кото¬ ром только что шла речь. — Шлюпка, если уж быть точ¬ ным! Джаспер побежал на нос. Действительно, впереди кут- тера, в ста ярдах от него, с подветренной стороны 1 можно было заметить какой-то небольшой предмет. С первого же взгляда Джаспер увидел, что это пирога. Хотя ночью не¬ возможно различить цвета, но глаза, привыкнув к темно¬ те, с небольшого расстояния различают форму предмета, а от зоркого и опытного глаза Джаспера даже издали не укрылись очертания пироги. — Должно быть, это враг, — заметил молодой чело¬ век. — Хорошо бы его захватить. — Он гребет во всю мочь, — заметил Следопыт, — вид¬ 1 С подветренной стороны, под ветром — со стороны, противоположной той, откуда дует ветер. 216

но, собирается проскочить у нас под носом и пойти против ветра, тогда гнаться за ним все равно, что на лыжах пре¬ следовать матерого оленя! — Держать круче к ветру!1 — крикнул Джаспер руле¬ вому. — Держать круче, до отказа! Так, так держать! Рулевой повиновался, и «Резвый», весело разрезая во¬ ду, спустя минуту или две оставил челн так далеко под вет¬ ром, что тот уже не мог от него ускользнуть. Джаспер сам схватил руль, ловким и осторожным маневром подвел кут¬ тер почти вплотную к пироге, и ее удалось зацепить баг¬ ром. Там было два человека. Им приказали подняться на борт куттера, и, когда они появились на палубе, все увидели, что это Разящая Стрела и его жена. Глава XV Поведай мне, так что это за жемчуг, Который богачи купить не могут, Мудрец надменный поднимать не станет, А бедняки, отвергнутые всеми, Его подчас нетронутым находят? Скажи, и я отвечу, что есть правда. Каупер, «Третья загадка» Встреча с индейцем и его женой нисколько не удивила большую часть общества, находившегося на палубе, однако у Мэйбл и тех, кто видел, как индеец сбежал от Кэпа и его спутников, зародилось подозрение, которое легче было по¬ чувствовать, чем доказать его справедливость. Один Сле¬ допыт свободно говорил на языке пленников — только так теперь их можно было рассматривать, — поэтому он отвел Разящую Стрелу в сторону и завел с ним длинный разговор о том, почему тот покинул людей, порученных его попече¬ нию, и где он с тех пор пропадал. Тускарора спокойно выслушал эти вопросы и ответил на них с присущим индейцам самообладанием. Свое бег¬ ство он объяснил весьма просто и, казалось, довольно прав¬ доподобно. Когда он увидел, что открыт тайник, где пря¬ 1 Держать круче к ветру — идти почти против ветра, насколько сможет судно. 217

тался отряд Кэпа, он, естественно, прежде всего подумал о своей безопасности и скрылся в лесной чаще в полной уверенности, что всех, кто не последует его примеру, пе¬ ребьют на месте. Одним словом, он бежал, спасая свою жизнь. — Так, — ответил Следопыт, делая вид, будто верит индейцу. — Брат мой поступил мудро, но за ним последо¬ вала его жена? — А разве жены бледнолицый не следуют за свой му¬ жья? Разве Следопыт не оглянулся бы назад, чтобы посмот¬ реть, идет ли за ним та, которую он любит? Эти слова упали на благодарную почву и возымели свое действие на Следопыта. Мэйбл с ее приветливым нравом, постоянно бывшая с ним рядом, все больше и больше овла¬ девала его мыслями. Тускарора понял, что его объяснение признано убедительным, но не догадался почему; он сто¬ ял с видом спокойного достоинства в ожидании других во¬ просов. — Это разумно и естественно, — ответил Следопыт по- английски, невольно переходя, по привычке, с одного язы¬ ка на другой. — Это естественно, так оно и бывает. Жен¬ щина должна следовать за мужчиной, которому она покля¬ лась в верности, муж и жена — единая плоть. Мэйбл тоже последовала бы за сержантом, если бы он находился там и отступил бы подобным образом; нельзя сомневаться, что девушка с таким любящим сердцем последовала бы за своим мужем! — Слова твои искренни, тускарора, — про¬ должал Следопыт, снова переходя ца индейское наречие. —* Слова твои искренни, приятны и правдоподобны. Но поче¬ му брат мой так долго не возвращался в гарнизон? Друзья часто вспоминали его, но так и не дождались. — Если лань следует за оленем, не должен ли олень следовать за ланью? — ответил тускарора с улыбкой, мно¬ гозначительно коснувшись пальцем плеча Следопыта. — Жена Разящей Стрелы пошла за Разящей Стрелой, и он делать правильно, когда пошел за женой. Она заблудилась, и ее заставили варить еду в чужой вигвам. — Я понял тебя, тускарора. Женщина попала в лапы мингов, и ты пошел по их следу. — Следопыт видит причину так же ясно, как он видит мох на деревьях. Так и было. — Давно ли ты выручил жену из беды, и как это тебе удалось? 218

— Два солнца. Июньская Роса не мешкал, когда муж тайком указал ей тропу. — Да, да, все это похоже на правду, супруги так и должны поступать. Но скажи, тускарора, как ты раздобыл пирогу и почему ты греб по направлению к Святому Лав¬ рентию, а не к гарнизону? — Разящая Стрела знай свое и чужое. Эта пирога моя. Я нашел ее на берегу, у крепости. «Тоже разумно. Должна же пирога кому-нибудь при¬ надлежать, и любой индеец без зазрения совести присвоит ее себе. Но странно, почему мы не видели их, ни его са¬ мого, ни жены его — ведь пирога должна была выйти из реки раньше нас». Когда эта мысль промелькнула в голове у проводника, он спросил об этом индейца. — Следопыт знает, что и воину бывает стыдно. Отец потребовать у меня свою дочь, а я не знал бы, что ему ответить. И я послал за пирогой Июньскую Росу, никто ее ни о чем не расспрашивал. Женщины из племени тускаро¬ ра не ведут разговор с чужой человек. Все это казалось правдоподобным и соответствовало ха¬ рактеру и обычаям индейцев. Разящая Стрела, как водит¬ ся, получил половину своего вознаграждения прежде, чем покинул Мохок; а то, что он не просил остальной суммы, служило доказательством его добросовестности и уважения к взаимным правам обеих сторон; эти качества отличают нравственные правила дикарей в такой же мере, как и христиан. Прямодушному Следопыту показалось, что Ра¬ зящая Стрела вел себя осторожно и пристойно, хотя при своем открытом характере сам он предпочел бы пойти к отцу девушки и рассказать все, как было. Однако, привык¬ нув к повадкам индейцев, Следопыт не видел в поведении Разящей Стрелы ничего странного. — Речь твоя течет, как вода с горы, Разящая Стре¬ ла, — ответил он после краткого размышления, — что вер¬ но, то верно. На такой поступок способны краснокожие, но не думаю, чтобы его одобрили бледнолицые. Ты не хотел видеть, как скорбит отец девушки? Разящая Стрела слегка наклонил голову, как бы в знак согласия. — Брат мой должен сказать мне еще одно, — продол¬ жал Следопыт, — и тогда между его вигвамом и крепким домом ингиза больше не будет ни единого облака. Если ему 219

удастся рассеять своим дыханием последние клочья тума¬ на, его друзья увидят, как он сядет у своего огня, а он уви¬ дит, как они отложат оружие в сторону и забудут, что они воины. Почему пирога Разящей Стрелы была обращена к Святому Лаврентию, где нет никого, кроме врагов? — А почему та сторона смотрит Следопыта и его дру- .зей? — невозмутимо спросил тускарора.—Тускарора может глядеть туда же, куда смотрит ингиз. — Что ж, сказать правду, Разящая Стрела, мы здесь вроде как в разведке... то есть плывем... одним словом, вы¬ полняем поручение короля, и мы вправе быть здесь, хоть и не вправе говорить, почему мы здесь. — Разящая Стрела увидел большую лодку, и ему нра¬ вится смотреть на лицо Пресной Воды. Вечером он плыл к солнцу, возвращаясь в свой вигвам, но, когда увидел, что молодой матрос держит путь в другую сторону, повернул туда же. Пресная Вода и Разящая Стрела вместе шли в последний раз по следу. — Может быть, все это чистая правда, тускарора, и, если так, ты у нас желанный гость. Ты отведаешь олени¬ ны, а потом мы расстанемся. Солнце садится быстро у нас за спиной, и мы идем вперед: брат мой слишком далеко уйдет от того места, которое ищет, если не повернет об¬ ратно. Следопыт вернулся к своим спутникам и сообщил им все, что ему удалось узнать. Сам он готов был доверить рассказу Разящей Стрелы, хотя и признавал, что не ме¬ шает быть осторожным по отношению к человеку, кото¬ рый внушал ему неприязнь. Но его слушатели, кроме Джа¬ спера, были мало расположены верить объяснениям ин¬ дейца. — Этого молодца нужно тотчас же заковать в кандалы, братец, — сказал Кэп, едва Следопыт кончил свой рас¬ сказ. — Его следует передать под охрану судового полицей¬ ского, если они вообще бывают на пресной воде, а как толь¬ ко мы достигнем гавани, судить военным судом. — Я думаю, что самое разумное — задержать его, — ответил сержант, — но, пока он находится на куттере, кан¬ далы не потребуются. А утром мы его допросим. Разящую Стрелу позвали и объявили ему принятое решепие. Индеец выслушал его с мрачным видом, но не возражал. Напротив, он покорился своей участи со спокой¬ ным и скромным достоинством, каким отличаются коренные 220

жители Америки. Стоя в стороне, он внимательно и бес¬ страстно наблюдал за всем происходящим. Джаспер повер¬ нул куттер, паруса надулись, и «Резвый» снова взял свой прежний курс. Наступил час вахты и отхода ко сну. Почти все ушли вниз, на палубе оставались только Кэп, сержант, Джаспер и два матроса. Здесь же, немного поодаль, стояли Разящая Стрела с гордой осанкой и его жена, равнодушная поза которой го¬ ворила о кроткой покорности, свойственной индейской женщине. — Для твоей жены, Разящая Стрела, найдется место внизу, там о ней позаботится моя дочь, — приветливо ска¬ зал сержант, собираясь тоже уйти с палубы, — а сам ты можешь лечь вот на том парусе. — Благодарю отца моего. Тускароры не бедняки. Жена возьмет из пироги одеяла. — Как хочешь, друг мой. Мы считаем необходимым за¬ держать тебя, но не собираемся тебя в чем-нибудь ограни¬ чивать или притеснять. Пошли свою скво за одеялами, мо¬ жешь и сам спуститься в пирогу и передать нам оттуда весла. На всякий случай, Пресная Вода, если на «Резвом» сон сморит людей, — понизив голос, прибавил сержант, — лучше отобрать у него весла. Джаспер согласился. Разящая Стрела с женой, по-ви- димому, не помышляли о сопротивлении и молча повино¬ вались приказанию. Из пироги послышались недовольные замечания индейца, обращенные к жене; она кротко при¬ няла их и стала послушно исправлять допущенную ею оплошность, отложив в сторону одеяло и разыскивая дру¬ гое, по мнению ее повелителя, более подходящее. — Ну, давай руку, Разящая Стрела, — сказал сержант, стоя у борта и наблюдая за их движениями, казавшимися ему слишком медлительными, потому что у него у самого смыкались глаза. — Уже поздно, а мы, солдаты, привыкли по сигналу рано ложиться и рано вставать. — Разящая Стрела идет, — раздалось в ответ, и туска- рора шагнул на нос пироги. Одним взмахом острого ножа индеец перерезал канат, державший пирогу на буксире. Куттер продолжал идти вперед, тогда как ореховая скорлупа, мгновенно замедлив ход, осталась почти недвижимой. Этот маневр был проде¬ лан так внезапно и быстро, что пирога уже находилась в 221