Избранные сочинения в шести томах. Том 3-й
Шрифт:
— По-моему, он ни капли не похож на меня,— ска¬ зал Цезарь, с отвращением разглядывая своего преобра¬ зившегося молодого господина. — Погоди минутку, Цезарь,— ответил разносчик со свойственным ему порой скрытым юмором.— Надо еще прикрыть ему голову шерстью. — Так еще хуже, чем было! — воскликнул раздоса¬ дованный слуга.— Разве цветной человек походит на овцу? Никогда у меня не была такая губа, Гарви: эта губа толстая, как сосиска. Немало труда положили заговорщики, чтобы с по¬ мощью разных ухищрений изменить наружность капитана Уортона, но, когда все было закончено, они добились под умелым руководством Бёрча такого полного превраще¬ ния, что заметить подделку мог бы только необыкновенно проницательный наблюдатель. Темной маске придали такую форму, что она переда¬ вала не только цвет, но и все особенности африканского лица, а искуспо сделанный из черной и белой шерсти па¬ рик почти не отличался от черных с проседью волос Це¬ заря; даже сам он одобрил его и нашел, что эта прекрас¬ ная подделка отличается от образца только качеством материала. — Во всей американской армии лишь один человек мог бы узнать вас, капитан Уортон,— сказал разносчик, с удовлетворением осматривая дело своих рук,—но он не встретится у пас на пути. — Кто же это? — Тот, кто вас задержал! Он разглядел бы вашу бе¬ лую кожу даже сквозь деревянную обшивку. А теперь скиньте оба все, что на вас надето, и поменяйтесь платьем. Цезарь, получивший подробные наставления от раз¬ носчика еще во время утренней встречи, принялся быстро сбрасывать свою грубую одежду, в которую молодой че¬ ловек начал облачаться, не в силах отделаться от некото¬ рого неприятного чувства. В поведении разносчика проглядывала странная смесь осмотрительности и юмора; первую черту порождало яс¬ ное сознание угрожавшей им опасности и необходимости принимать все меры, чтобы ее избежать, вторую же — по¬ нимание комизма создавшегося положения. Бёрч действовал быстро и хладнокровно, что объясня¬
лось его давнишней привычкой к такого рода рискован¬ ным предприятиям. —
иом,— имеется ли в вашем доме книга «Последние минуты христианина, совершившего преступление, или Мысли о вечности для тех, кто осужден на насильственную смерть»? — Я никогда не слышала об этой книге,— ответила опешившая хозяйка. — Это не удивительно: есть много книг, о которых вы не слыхали. Но бедный осужденный не может умереть с миром, если не получит утешений из этой книги. Один час чтения «Мыслей» стоит всех проповедей, прослушан¬ ных за целую жизнь. — Боже мой; что за сокровище эта книга! Где же ее напечатали? — Впервые ее напечатали в Женеве на греческом языке, а затем ее перевели и издали в Бостоне. Эта книга, сестра моя, должна быть у каждого христианина, особен¬ но у того, кто присужден к повешению. Велите сейчас же оседлать лошадь для этого негра, он поедет со мной к моему собрату, и я пришлю сюда эту книгу, пока еще не поздно. Успокойся, брат мой, теперь ты на верном пути к спасению! Цезарь слегка заерзал на стуле, однако сумел овладеть собой и не отнял от лица рук, на которых были надеты перчатки. Хозяйка фермы ушла, чтобы выполнить разум¬ ное требование священника, и заговорщики были снова предоставлены самим себе. — Пока все сошло хорошо,— сказал Гарви,— но го¬ раздо труднее будет обмануть офицера, командующего караулом; этот лейтенант служит под начальством капи¬ тана Лоутона и научился у него разбираться в таких ве¬ щах. Помните, капитан Уортон,— продолжал он внуши¬ тельно,— наступает минута, когда все будет зависеть от вашего хладнокровия. — Моя участь не может быть хуже, чем она есть, мой отважный друг, но ради вас я сделаю все, что в моих силах. — А кто может терпеть большие невзгоды и преследо¬ вания, чем я? — воскликнул разносчик, и на лице его мелькнуло горестное выражение, которое часто омрачало его черты.— Но я обещал ему спасти вас, а я никогда не нарушаю данного ему слова. — Ему? О ком вы говорите? —спросил Генри с про¬ снувшимся любопытством. 732
— Ни о ком. Тут вернулся часовой и объявил, что лошади ждут у крыльца. Гарви взглянул на капитана и пошел вперед, но перед уходом еще раз попросил хозяйку оставить уз¬ ника одного, чтобы тот мог на покое усвоить данную ему так поздно благотворную пищу духовную. Стоявший у дверей часовой уже успел рассказать товарищам о странностях священника, и, когда Гарви и Уортон вышли во двор, они увидели с дюжину слоняв¬ шихся без дела драгун, дожидавшихся фанатического пастыря, чтобы посмеяться над ним, но делавших вид, будто они осматривают лошадей. — Прекрасный конь,— сказал зачинщик этой про¬ делки,— только он слегка отощал! Видно, вы задаете ему немало работы, выполняя вашу святую задачу. — Моя задача, быть может, тяжела и для меня и для этого верного животного, но зато близится день расплаты, когда мне воздастся за мои лишения и труды,— ответил Бёрч, ставя ногу в стремя и собираясь сесть в седло. — Л разве вы работаете за плату, как и мы? — крик¬ нул другой солдат. — А как же! Всякий трудящийся достоин награды за труды свои. — Послушайте, нам хотелось бы, чтоб вы сказали не¬ большую проповедь. У нас как раз выдалась свободная минута, и вы представить себе не можете, сколько добра принесет ваше короткое поучение таким грешникам, как мы; вот, станьте сюда, на эту колоду, и выберите про¬ поведь из любой книги. Драгуны, предвкушая предстоящую забаву, собрались вокруг разносчика, а он, выразительно взглянув на капи¬ тана, который уже сел на лошадь, отвечал: — Я готов, ибо таков мой долг. Но ты, Цезарь, поез¬ жай вперед и отвези мою записку. Бедный заключенный ждет святой книги, а часы его сочтены. — Да, да, вперед, Цезарь, и поторапливайся! — закри¬ чали сразу несколько голосов, и солдаты еще теснее стол¬ пились вокруг воображаемого проповедника, собираясь хорошенько повеселиться. Разносчик втайне опасался, как бы бесцеремонные солдаты не схватили его за платье и не сдвинули шляпу и парик,— тогда он был бы разоблачен, а потому решил исполнить их просьбу. Взобравшись на колоду, он бросил 733
несколько тревожных взглядов на капитана, сидевшего на лошади, не двигаясь с места, раза два откашлялся и на¬ чал говорить: — Я хочу обратить ваше внимание, дорогие братья, па то место во второй книге Самуила, где говорится: «И король оплакал Абенери и вопросил: умер ли Абенер понапрасну? Руки твои были не связаны, ноги не зако¬ ваны: ты пал, как человек падает от руки разбойника. И весь народ возрыдал над ним»... Цезарь, я сказал тебе, отправляйся вперед и привези книгу, о которой я говорил. Твой хозяин томится и стенает от желания прочесть ее. — Какой прекрасный текст! — закричали драгуны.— Валяйте дальше и дайте послушать проповедь этому бе¬ ловолосому негру — ему это так же полезно, как и всем. — Что вы здесь делаете, бездельники? — раздался вдруг голос Мейсона, неожиданно появившегося после не¬ большой прогулки: он ходил на вечернюю перекличку ополченцев, чтобы немного поразвлечься.— А ну-ка, все по местам, и смотрите, чтобы к моему обходу каждая ло¬ шадь была вычищена и у всех лежала свежая подстилка! Голос офицера произвел поистине магическое действие, и никакой проповедник не мог бы найти более безмолвной паствы, хотя он мог бы пожелать, чтобы она была более многочисленна, ибо не успел Мейсон договорить, как подле разносчика осталась лишь одинокая фигура Цезаря. Бёрч воспользовался случаем и тотчас сел на лошадь, однако он постарался при этом сохранить торжественную медлитель¬ ность движений, ибо замечание драгуна о худобе его ска¬ куна было вполне справедливо, а тут же рядом стояли под седлом с десяток упитанных драгунских коней, готовых в любую минуту принять седоков и броситься в погоню. — Ну как, удалось вам взнуздать того бедного малого, сэр,—спросил Мейсон,—и подготовить к последней по¬ ездке в царство божие? — Речи твои греховны, нечестивый человек! — вос¬ кликнул проповедник, воздев кверху руки и устремив глаза к небу, словно в свящепном ужасе.— Я уезжаю от тебя и спасаюсь от греха, как Даниил спасся из львиного рва. — Ну и уезжай, лицемерный псалмопевец, жалкий ханжа, мошенник в рясе!—с гневом ответил Мейсон.— Клянусь жизпыо Вашингтона, всякого честного человека возмущает, что такое жадное воронье, как ты, опустошает
страну, за которую он проливает кровь. Попадись ты мне только на виргинской плантации, я бы живо заставил тебя обирать гусениц с табачных кустов вместе с индюшками! — Я покидаю тебя и отрясаю прах с моих ног, чтобы ни одна пылинка из этого вертепа греха не осквернила одежды праведника! — Уезжай скорей, не то я сам выбью пыль из твоего сюртука, грязный пройдоха! Вздумал читать проповеди моим солдатам! Хватит с них и того, что Холлистер моро¬ чит им голову своими поучениями; эти негодяи скоро ста¬ нут такими сердобольными, что не решатся поднять руку на врага и оцарапать ему кожу. А ты постой! Куда это ты отправился, черномазый, в такой богобоязненной ком¬ пании? — Он едет,— поспешно ответил пастырь вместо своего спутника, — за священной книгой, которая очистит от скверны его молодого господина, чья грешная душа быстро станет белой, если бы даже лицо у него было такое же черное, как у этого негра. Неужели вы откажете умираю¬ щему в духовном утешении? — Нет, нет, судьба этого бедняги и так слишком пе¬ чальна... А каким отменным завтраком накормила нас его гостеприимная тетушка! Но слушайте, господин Обличи¬ тель, если этому молодому человеку предстоит умереть secundum artem, то пусть уж его напутствует настоящий священник, и мой вам совет: чтоб ваша тощая фигура ни¬ когда больше не появлялась среди нас, иначе я без всяких церемоний спущу с нее шкуру. — Я покидаю тебя, безбожник и нечестивец! — ответил Бёрч, медленно отъезжая от него, чтобы не уронить свое достоинство, и направился к дороге, сопровождаемый Це¬ зарем.— Но оставляю тебе мое осуждение и
увожу от тебя надежду на радостное очищение от грехов! — Будь ты проклят! пробормотал драгун ему вслед.— Этот кащей сидит на лошади, как палка, а ноги у него торчат в стороны, словно углы его треуголки. Хотел бы я встретиться с ним подальше в горах, где не так строго соблюдают законы, уж я бы... — Капрал, капрал! Начальник охраны! — закричал ча¬ совой, стоявший у двери заключенного.— Капрал! Подите сюда! Лейтенант спустился по узкой лестнице, ведущей к комнате арестанта, и спросил часового, в чем дело. 735Солдат стоял у приоткрытой двери и с подозрением разглядывал пленного офицера. Увидев подошедшего лейтенанта, он с должной почтительностью отступил от двери и сказал задумчиво, слегка смущенный: — Я п сам не знаю, в чем дело, сэр. Но у арестанта какой-то странный вид. С тех пор как ушел проповедник, он сам на себя не похож. Однако,— продолжал солдат, вни¬ мательно глядя на узника через плечо офицера,— это мо¬ жет быть только он. Та же напудренная голова и та же заплата на мундире, которую сделали в тот день, когда его ранили в стычке с врагом. — Значит, ты поднял весь этот шум только потому, что тебе почудилось, будто этот бедный офицер не наш арестант, так, что ли? Кто же другой здесь может быть, черт возьми? — Я не знаю, кто это может быть,—угрюмо ответил солдат,— но только он стал меньше и толще, если это он; и, посмотрите сами, сэр, он весь трясется, как в лихо¬ радке. Это была истинная правда. Цезарь в страхе слушал этот короткий разговор и, порадовавшись удачному бег¬ ству своего молодого хозяина, естественно, начал трево¬ житься при мысли о том, как это бегство отразится на его собственной особе. Молчание, наступившее за последним замечанием часового, нисколько не успокоило его взвол¬ нованных чувств. Лейтенант Мейсон продолжал разгля¬ дывать подозрительную фигуру заключенного, и Цезарь заметил это, бросив вбок тревожный взгляд сквозь слегка растопыренные пальцы, которыми он по-прежнему закры¬ вал себе лицо, чтоб его не узнали. Капитан Лоутон сразу разгадал бы обман, но Мейсон был далеко не так прони¬ цателен, как его командир. Поэтому он повернулся к сол¬ дату и презрительно сказал, понизив голос: — Этот анабаптист, методист, квакер или как его там зовут, словом мошенник псалмопевец, совсем напугал беднягу рассказами о кипящей сере и вечном пламени. Пойду-ка к пому и подбодрю его разумной беседой. — Я слыхал, что от страха люди белеют,— сказал солдат, делая шаг назад и так тараща глаза, что они чуть не вылезли у него на лоб,— но сейчас королевский капи¬ тан. кажется, почернел! Дело в том, что Цезарь не слышал замечаний говорив¬ шего вполголоса Мейсона, а так как страх его все усили¬
вался и он хотел знать, что ему грозит, то он осторожно сдвинул парик с одного уха, чтобы лучше слышать, забыв при этом, что цвет кожи может его выдать. Часовой, не сводивший глаз с заключенного, тотчас это заметил. Тут и Мейсон обратил внимание на это обстоятельство и, от¬ бросив всякую деликатность по отношению к несчастному собрату по оружию или, вернее, забыв обо всем, кроме по¬ зора, грозящего его отряду, кинулся в комнату и схва¬ тил за горло насмерть перепуганного негра; а Цезарь, поняв, что они разглядели цвет его кожи, и зиая, что те¬ перь ему не миновать разоблачения, едва услышал гром¬ кие шаги Мейсона, как тотчас вскочил со стула и забился в угол. — Кто ты такой? — закричал Мейсон, стукая старого негра головой о стенку при каждом вопросе.— Кто ты, черт тебя подери, и где английский офицер? Отвечай же, негодяй! Говори, чучело, не то я вздерну тебя на висе¬ лицу! Цезарь держался стойко. Ни угрозами, ни тумаками лейтенанту не удалось вырвать у него ни слова, пока тот не изменил тактику и, подняв ногу в тяжелом сапоге, не нанес невольнику сильный удар в самое чувствительное место — в голень. Тут даже твердокаменный человек не мог бы потребовать, чтобы Цезарь дольше терпел такие мученья, и бедняга сдался. — Что вы, масса! Вы думаете, я ничего не чувст¬ вую? — закричал он. — Боже праведный! Да ведь это старый слуга-негр! — воскликнул Мейсон.— Ах ты, плут, где твой хозяин? Кто этот проповедник? — И он хотел возобновить напа¬ дение. Но Цезарь завопил, прося пощады и обещая расска¬ зать все, что знает. — Кто этот проповедник? — повторил драгун, подни¬ мая свою ужасную ногу и держа ее наготове для нового удара. — Гарви, Гарви!—кричал Цезарь, прыгая с ноги на ногу и пытаясь увернуться от сапога. — Какой Гарви? — нетерпеливо вскричал лейтенант.— Говори, черная образина! — И, дав волю ноге, угрожав¬ шей негру, с размаху отвесил ему тяжелый удар. Бёрч! — завопил Цезарь, падая на колени,* и круп¬ ные слезы покатились по его лоснящемуся лицуг 737
— Гарви Бёрч! — как эхо, повторил лейтенант и, от¬ швырнув старого слугу, бросился вон из комнаты. — К оружию! К оружию! Пятьдесят гиней за голову шпиона-разносчнка! Не давать пощады ни тому, ни дру¬ гому! На коней! К оружию! Вперед! Поднялась суматоха: драгуны, спеша и толкаясь, бро¬ сились толпой к лошадям, а Цезарь поднялся с пола и принялся осматривать полученные им повреждения. К счастью для него, на этот раз ему расшибли только голову, и он решил, что дешево отделался. Глава XXIX Напялив шляпу на парик, Пустился Джйлпин в путь, Не думал он, что сможет вмиг Так дело повернуть. Купер Чтобы скрыться в горах, разносчику и капитану надо было проехать с полмили по открытой дороге, которая была отлично видна из дверей дома, недавно служившего Генри тюрьмой: она тянулась вдоль плодородной долины, доходившей до самого подножия гор, вздымавшихся впе¬ реди отвесными скалистыми уступами; здесь дорога резко поворачивала вправо и, петляя по извилистым ущельям, исчезала среди горных склонов. Желая подчеркнуть расстояние, отделяющее священ¬ нослужителя от невольника-негра, Гарви ехал впереди, сохраняя спокойный, важный вид, соответствующий его роли. Справа возле дороги были раскинуты палатки, где отдыхали пехотинцы, о которых мы говорили выше, а не¬ подалеку от них мерным шагом расхаживали часовые, охранявшие лагерь. Первым побуждением Генри было пустить лошадь галопом, чтобы поскорей ускакать от них и избавиться от смертельной тревоги за свою жизнь. Но едва он рванулся вперед, как разносчик тотчас остановил его. — Стойте! — закричал он и, быстро повернув свою лошадь, преградил ему путь.— Вы что, хотите погубить и себя и меня? Не забывайте — негр должен ехать позади 738
своего хозяина. Вы, кажется, видели драгунских кровных скакунов: они стоят оседланные и взнузданные на сол¬ нышке перед домом. Долго ли продержится ваша жалкая голландская кляча, если за ней помчатся сытые кони виргинцев? Каждый фут, выигранный нами до начала по¬ гони, стоит целого дня жизни. Поезжайте спокойно за мной и не вздумайте оглядываться назад. Эти драгуны хитры, как лисицы, и кровожадны, как волки! Геири с трудом подавил свое нетерпение и послушался разносчика. Но воображение его все время рисовало страш¬ ные картины, и ему чудился шум погони, хотя Бёрч, ко¬ торый иногда оборачивался, как будто для того, чтобы отдать ему распоряжение, уверял его, что пока все спо¬ койно. — Однако,—заметил Генри,—Цезаря несомненно должны скоро узнать. Не лучше ли нам сразу пустить ло¬ шадей в галоп? Пока драгуны будут раздумывать, почему мы так несемся, мы успеем добраться до опушки леса. — Вы, видно, плохо знаете их, капитан Уортон,— воз¬ разил Бёрч,— Смотрите, вон на нас глядит их сержант, и вид у него такой, словно он чует, что тут дело нечисто. Он уставился на меня и следит, будто притаившийся тигр, готовый к прыжку. Когда я стоял на колоде, он уже на¬ чал в чем-то меня подозревать. Нет, нет, придержите вашу лошадь — мы должны ехать медленно, спокойно. Я вижу, он уже положил руку на луку своего седла. Если он вско¬ чит па коня — мы пропали. Пехотинцы могут застрелить нас из мушкетов. — Л теперь что он делает? — спросил Генри, сдержи¬ вая лошадь и в то же время прижимая каблуки к ее бо¬ кам, чтобы быть наготове, если придется броситься вскачь. — Он отвернулся от своего коня и смотрит в другую сторону. Теперь можете ехать рысцой... Не спешите, но спешите. Поглядите на часового, вон там в поле, чуть впереди: он уставился на нас — глаз не спускает. — Пехотинцы меня не пугают,—нетерпеливо сказал Генри,— они могут только нас застрелить, а вот драгуны могут снова взять меня в плен. Слушайте, Гарви, я слышу топот позади нас. Вы ничего там не видите? Гм! — пробормотал разносчик.— Кое-что вижу, по не там, а в чаще, слева. Поверните-ка слегка голову, по¬ смотрите сами и сделайте нужные выводы. Геири живо воспользовался этим разрешением, по¬ 739
смотрел влево, и кровь застыла у него в жилах: они про¬ езжали мимо виселицы, сооруженной, несомненно, для него самого. Он отвернулся, не скрывая ужаса. — Это предостережение, чтобы вы были осторожны,— сказал разносчик назидательным тоном, каким он часто говорил теперь. — Какое страшное зрелище! — воскликнул Генри и на мгновение прикрыл глаза рукой, словно стараясь ото¬ гнать грозное видение. Разносчик, слегка обернувшись назад, сказал с болью и горечью: — И, однако, капитан Уортон, вы смотрите на висе¬ лицу издали, и вас освещают лучи заходящего солнца, вы дышите свежим воздухом, и перед вами выступают зеле¬ ные холмы. С каждым шагом вы удаляетесь от проклятой перекладины, и каждое темное ущелье, каждый дикий утес может дать вам приют и скрыть вас от мстительных врагов. Я же видел плаху там, где ничто не сулило из¬ бавления. Дважды бросали меня в тюрьму, и много ночей я томился в оковах, ожидая, что утренняя заря принесет мне позорную смерть, и холодный пот покрывал мое ис¬ сохшее тело. А когда я подходил к крошечному окошку с железной решеткой, откуда в темницу проникал свежий воздух, и хотел обрести утешение, взглянув на природу, которую бог сотворил для всех, даже для самых отвер¬ женных своих созданий, перед моими глазами вставала виселица, и это видение терзало меня, как нечистая со¬ весть — умирающего грешника. Четыре раза я был в их власти, не считая сегодняшнего дня; и дважды я считал, что пришел мой смертный час. Тяжело расставаться с жизнью, когда ты счастлив и любим, капитан Уортон, но еще ужаснее встречать смерть в полном одиночестве, ни у кого не видя жалости; знать, что ни один человек не подумает об ожидающей тебя судьбе; помнить, что через несколько часов тебя выведут из темницы, которая ка¬ жется тебе желанной при мысли о том, что тебя ждет; представлять себе, как при свете дня люди будут разгля¬ дывать тебя, словно дикого зверя, а потом ты покинешь земную обитель, осыпанный насмешками и оскорблениями твоих ближних,— вот, капитан Уортон, что значит насто¬ ящая смерть. Потрясенный Генри слушал речь своего спутника, ко¬ торый говорил с необычной для него горячностью. Каза¬ 740