Избранные сочинения в шести томах. Том 4-й
Шрифт:
Где же он?
– = спросила Элис Данскомб, озираясь, словно она ожидала найти кого-то среди окружавших ее людей. — О ком вы говорите? — спросил Барнстейбл. — Мы все здесь, и катер готов. — Неужели он увезет меня... даже меня из мест, где я провела детство, из страны, где я родилась и к которой привязана всей душой? — Я не знаю, о ком вы. говорите, сударыня, но если о мистере Гриффите, то вот он стоит, позади той группы моряков. Услышав свое имя, Гриффит подошел к дамам и впер¬ вые, с тех пор как они покинули монастырь, обратился к ним. — Надеюсь, меня хорошо поняли, — сказал он, — и мне незачем повторять, что ни одна женщина не должна считать себя пленницей. Если же кто-либо из вас добро¬ вольно решит ступить на борт нашего корабля, то даю слово офицера, вы найдете там приют и защиту. — В таком случае, я не поеду, — заметила Элис. — Да и зачем вам ехать? — сказала Сесилия. — Вас не связывают никакие узы. (Слушая ее, Элис Данскомб продолжала искать глазами кого-то среди присутствую¬ щих.) Возвращайтесь, мисс Элис, в монастырь Святой Руфи и будьте его хозяйкой до моего возвращения... или, — робко добавила она, — пока полковник Говард не решит иначе. — Я подчиняюсь вам, милое дитя, но полковник Го¬ вард, несомненно, даст указания своему поверенному в Б. позаботиться о его имуществе? Полковник был так сердит на свою племянницу, что охотно промолчал бы, но, как человек хорошо воспитан¬ ный, он не мог не ответить на скромный вопрос Элис Даи- скомб, такой честной и верной подданной. — Я отвечу, но только из уважения к вам, мисс, — сказал он. — Я предпочел бы оставить двери и окна мона¬ стыря Святой Руфи настежь отворенными в качестве печального памятника действиям мятежников, а потом, когда конфискованные поместья руководителей этого гнусного бунта по приказанию короля будут продаваться с молотка, потребовать за их счет возмещения понесенных убытков. Но вы, мисс Элис, заслуживаете всяческого ува¬ жения, какого женщина вправе требовать от джентльмена. 727
Поэтому будьте добры написать моему поверенному, что¬ бы он опечатал все мои
им сесть в шлюпку. Это сделал Барнстейбл, а когда он усадил дам и их служанок, то обратился к джентльме¬ нам: — Шлюпка ждет вас! — Итак, мисс Элис, — с горькой иронией сказал Бор- роуклиф, — наш уважаемый хозяин дал вам поручение к своему поверенному. Прошу вас оказать подобную же услугу и мне, написав рапорт командиру округа. Вы долж¬ ны рассказать ему, каким болваном... нет, употребляйте самые ясные выражения и напишите ему, каким ослом оказался в этом деле капитан Борроуклиф. Вы также мо¬ жете рассказать в качестве вставного эпизода, как он иг¬ рал в прятки с одной молодой девицей, сторонницей мя¬ тежников, и при этом совсем опростоволосился!.. Пойдем, мой достойный хозяин, или скорее товарищ по несчастью, я следую за вами, как обязывает меня долг. Подождите! — крикнул Гриффит. — Капитан Бор¬ роуклиф не должен садиться на катер. — Как, сэр?! Неужели вы хотите отправить меня вме¬ сте с рядовыми? Разве вы забыли, что я имею честь слу¬ жить по патенту его величества короля британского и что... — Я не забыл ничего, что приличествует помнить джентльмену, капитан Борроуклиф. И среди прочего я помню, как благородно вы держали себя со мной, когда я был вашим пленником. В ту же минуту, когда будет обеспечена безопасность моего отряда, не только вы, но и ваши солдаты получат свободу. Борроуклиф вздрогнул от удивления, но он был на¬ столько огорчен разрушенными видениями славы, которые так пленительно витали перед ним в последние дни, что даже не поблагодарил достойным образом своего против¬ ника. Усилием воли овладев своими чувствами, он стал прогуливаться по берегу, тихонько насвистывая что-то игривое. — Итак, — воскликнул Барнстейбл,— все наши плен¬ ники на местах! Шлюпка ждет только офицеров. Гриффит отвернулся и, не сказав ни слова, с надмен¬ ным видом отошел прочь, как бы считая ниже своего до¬ стоинства разговаривать с бывшим приятелем. Барнстейбл постоял неподвижно из уважения к старшему офицеру — никакая гневная вспышка не могла поколебать в нем эту привычку, — но, заметив, что Гриффит не намерен воз¬ вращаться, молодой лейтенант сел в. катер, который, имея 729
команду на борту, уже качался на все еще мощных, но уже не опасных волнах. Весла на воду, ребята! — скомандовал Барнстейбл. —- Не бойтесь замочить куртки. Я видел удальцов, которые подходили к этому берегу в худшую погоду! Курс в откры¬ тое море. Вперед, ребята, вперед! Матросы дружно налегли на весла, и шлюпка, несколь¬ ко раз взлетев и нырнув в бурунах, вышла в открытое мо¬ ре, а затем, разрезая носом волны, направилась к тому месту, где ее должен был ожидать «Быстрый». Глава XXXI Его вина, что, оскорбленный, поднял На родину он мстительную руку. Т о м с о н Элис Данскомб осталась на берегу, следя за темным пятном, которое вскоре исчезло в сумраке ночи, и с пе¬ чалью прислушиваясь к мерному плеску весел, который еще долго доносился до ее слуха и после того, как очерта¬ ния шлюпки слились со смутной полосой восточного гори^- зонта. Когда след ушедших друзей рстался только в памя¬ ти мисс Данскомб, она повернулась и поспешила уйти от толпы матросов, которые все еще шумели и суетились, го¬ товясь к выходу в море. Элис поднялась по тропинке на ве.ршину утеса, где так часто прогуливалась, устремляя взор на безграничную стихию, омывавшую подножия скал с тем же тоскливым унынием, какое испытывала она сама. Солдаты Борроуклифа, расположившиеся у верхнего конца тропинки, почтительно расступились перед ней, и часовые Мануэля тоже не останавливали ее, пока она не приблизилась к арьергарду морской пехоты, которым командовал сам бдительный капитан. — Кто идет? — крикнул Мануэль, отделяясь от группы солдат, когда она приблизилась к ним. — Женщина, у которой нет ни силы, ни желания при¬ чинить вам зло, — последовал ответ.—Я Элис Данскомб, Возвращаюсь домой с разрешения вашего начальника. — Так, — пробормотал Мануэль, — опять Гриффит не 730
по-военному вежлив! Разве этот человек не знает, что нет на свете женщины, не способной к болтовне!.. Можете ли вы назвать пароль, мисс, дабы я убедился, что у вас дей¬ ствительно есть право вернуться? — У меня нет другого права, кроме слабости моего пола. Я знаю только, что мистер Гриффит разрешил мне удалиться отсюда. — Достаточно и этого, — произнес человек, который до сих пор стоял незамеченным за стволом дуба, прости^ равшего свои широкие, но голые ветви над тем местом, где был выстроен арьергард. — Кто здесь? — снова воскликнул Мануэль. — Подхо^ дите, сдавайтесь, или я буду стрелять! — Что? Неужели доблестный капитан Мануэль наме¬ рен стрелять в своего спасителя? — пренебрежительно произнес лоцман, выходя из-под сени дерева. — Лучше поберегите пули для врагов, чем тратить их на друзей. — Вы поступили очень неосмотрительно, сэр! Разве можно тайно приближаться к пикету морской пехоты? Странно, что человек, который еще сегодня вечером обна¬ ружил большие познания в тактике, так удачно захватив неприятеля врасплох, проявляет подобное невежество в правилах приближения к пикету! — Сейчас это не имеет значения, — ответил лоц¬ ман. — О моих знаниях и моем невежестве сейчас не стоит говорить, так как я передал командование отрядом в дру¬ гие, быть может, более достойные руки. Но я хотел бы> поговорить с дамой наедине. Это моя знакомая с детских лет, и я провожу ее до дома. — Это совершенно против правил военной науки, мистер лоцман, и вы должны извинить меня, если я не соглашусь пропустить вас за пределы района, охраняемого моими часовыми. Если вам угодно поговорить здесь, я ото¬ двину свой пикет за пределы слышимости, хотя должен признаться, что это место наиболее благоприятное для того, чтобы держать вас в поле нашего зрения. Как вы видите, эта тропинка обеспечивает в случае неожиданной атаки наше отступление, причем оба фланга прикрыты: левый — утесом, а правый — этим самым дубом. Здесь очень выгодное местоположение для отряда, ибо даже самые старые солдаты лучше всего сражаются тогда, ко¬ гда их фланги прикрыты, а в тылу есть дорога для от¬ ступления. 731
•— Ии слова более, сэр! Я не хочу лишать вас такой превосходной позиции, — сказал лоцман. — Дама согла¬ сится пройти назад несколько шагов. Элис по его просьбе последовала за ним до места, где на некотором расстоянии от арьергарда морской пехоты лежало дерево, поваленное бушевавшим накануне штор¬ мом. Она села на поверженный ствол и терпеливо жда¬ ла, когда ее спутник объяснит ей, что заставило его искать этого разговора. Лоцман несколько минут, словно собираясь с мыслями, ходил взад и вперед. Затем, оч¬ нувшись от своей рассеянности, он подошел к ней и сел рядом. . — Близок час нашей разлуки, Элис! — начал он. — От тебя зависит, будет ли эта разлука вечной. — Пусть она будет вечной, Джон, — дрожащим голо¬ сом ответила Элис. — Слово это не звучало бы так уя^асно, если бы не было нашей нынешней случайной встречи. Все же твое решение, наверно, продиктовано благоразумием. Ибо что в моей судьбе могло бы вызвать у женщины желание разделить ее со мной? — Если ты хочешь сказать, что участь твоя —это участь человека, которому не с кем делить радость и горе, чья жизнь — постоянная смена опасностей, бедствий и неудач, значит, ты мало знаешь женское сердце, думая, что любящая женщина не захочет или не сможет делить все это с избранником своего сердца. — Ты ли это говоришь мне, Элис? Значит, я непра- кдльно понял твои слова и худо истолковал твои поступки. Моя участь — совсем не участь человека пренебрегаемого, если вспомнить, что я снискал благосклонность королей и улыбки королев. Действительно, жизнь моя полна гроз¬ ных опасностей, и все же она состоит не из одних только бедствий и неудач, не так ли, Элис? — Он остановился, ожидая ее ответа, но она молчала. — Действительно, я обманулся в надеждах, ожидая, что мир оценит мои
под¬ виги и поступки. Я не тот человек, Элис, какцм хотел быть, и даже не тот, каким себя считал. — Имя твое, Джон, известно среди воинов нашего века, — ответила она глухим голосом. — Это имя, про ко¬ торое можно сказать, что оно вписано кровью в страницы истории! — Кровью моих врагов, Элис! 732— Кровью подданных твоего законного государя! Кро¬ вью тех, кто дышал тем же воздухом, которым дышал ты со дня рождения, кого учили таким же священным прави¬ лам, какие были преподаны и тебе. Боюсь только, что ты слишком скоро их забыл... — Кровью рабов деспотизма! — сурово перебил он её. — Кровью врагов свободы! Ты слишком долго прожила в уединении и так слепо хранила в памяти предрассудки своей юности, что те благородные чувства, которые я ко¬ гда-то видел зарождающимися в сердце Элис Данскомб, так и не пробудились. — Я жила и мыслила, как подобало моему полу и по¬ ложению, — кротко, ответила Элис. — Ия скорее согла¬ шусь умереть, чем жить и мыслить по-иному. — Вот истоки рабства! Женщина, живущая в подчи¬ нении, конечно, становится матерью трусливых и жалких негодяев, которые бесчестят имя мужчины! — Я никогда не буду матерью детей, хороших или плохих, — ответила Элис с такой покорностью в голосе, которая свидетельствовала, что она давно отказалась от надежд, столь естественных для всех женщин. — Я до -сих пор жила одиноко и без всякой опоры; такой же одино¬ кой, никем не оплакиваемой, я и сойду в могилу. Высокий пафос ее речи сочетался со спокойным досто¬ инством. девичьей гордости, тронувшей сердце ее собесед¬ ника, и он долго хранил молчание, растроганный ее ду¬ шевной чистотой и прямотой. Слова ее пробудили в его душе чувства великодушия и бескорыстия, которые были почти подавлены ненасытным честолюбием и гордостью, питаемой успехом. Когда же он заговорил вновь, голос его был гораздо мягче, а тон сердечнее и без прежней го¬ рячности. — Не знаю, Элис, должен; ли я в моем положении, принимая во внимание твою примиренность с судьбой, пытаться разбудить в душе твоей прежние чувства... Стоит ли предлагать тебе соединить судьбу свою с судь¬ бой такого всесветного бродяги, как я, с судьбой человека, которого можно назвать Дон-Кихотом за его привержен¬ ность к свободе и который ежечасно может быть призван запечатлеть кровью истинность своих взглядов... — Мой чувства к тебе остались неизменными, — с простодушным чистосердечием ответила Элис. — Что я слышу? Или я неправильно понял твое наме¬ 733
рение остаться в Англии, или я ошибался раньше, оши¬ бался в твоих чувствах! — Ты не ошибался тогда, не ошибаешься и сейчас. Пусть слабость моя еще не покинула меня, Джон, но с годами бог послал мне силы бороться с ней. Однако не о себе, а о тебе я говорю. Я — скромная, простая марга¬ ритка и, расцветая, привлекла твой взор. Я увяну, как скромный цветок, когда наступит осенняя пора моей жиз¬ ни, и никто не заметит, что меня больше нет в тех местах, где я жила. Но твое падение, Джон, будет падением дуба, вроде вот этого, на котором мы сидим. Покуда он стоит, люди восхищаются его красотой и величием, а когда он будет пизвержен, вспомнят о пользе, которую из него можно извлечь. — Пусть говорят что хотят!—гордо ответил лоц¬ ман. — Рано или поздно истина станет известна. И, когда этот час придет, люди скажут, что в жизни своей я был верным и храбрым воином. Жизнь моя будет служить до¬ стойным примером для всех тех, кто рожден в рабстве, но мечтает о свободе. Так будет говорить далекий народ, ради которого ты покинул родину и друзей, — промолвила Элис, робко вглядываясь в его лицо, словно стараясь угадать, на что еще она может рискнуть, не пробуждая его негодова¬ ния. — Но что скажут детям своим твои соотечествен¬ ники, в жилах которых течет кровь твоих предков? — Они скажут, Элис, то, что может внушить им ко¬ варство, обычное в их политике, или подсказать обману¬ тое тщеславие. В этом вопросе мы никогда не придем к согласию, ибо даже ты при всем том, что ты для меня значишь, не в силах совратить меня с пути славы, на ко¬ торый я уже вступил!.. Однако время на исходе, давай лучше поговорим о других вещах. Быть может, я в по¬ следний раз на этом острове... Элис молчала, стараясь побороть чувство, пробужден¬ ное его последними словами. Но вскоре она овладела со¬ бой и возобновила разговор с той твердостью, к которой, ей казалось, ее обязывал долг. — А что ты сделал хорошего, Джон, ступив на берег Англии в этот раз? Неужто разрушение мирного очага семьи и оскорбление старика — это славный подвиг, совер¬ шенный во имя той цели, о которой ты говорил? Неужели ты можешь думать, что я высадился на 734
этот берег и рисковал жизнью ради такого недостойного предприятия? Нет, Элис, мой истинный замысел потерпел неудачу и поэтому остается тайной для всего мира. Но преданность моему делу толкнула меня на тот шаг, кото¬ рый ты так безрассудно порицаешь. Полковник Говард пользуется уважением тех, кто находится у власти, и его можно обменять на какого-нибудь более полезного чело¬ века. Что же касается его воспитанниц, то ты забыла, что их отечество — Америка, если только они не обретут его раньше —под гордым флагом фрегата, который ждет их сейчас в открытом море. — Ты говоришь о фрегате! — сказала Элис, проявляя внезапный интерес к его словам. — Это единственное ваше судно, на котором вы можете уйти от врагов? — Элис Данскомб, по-видимому, мало следила за со¬ бытиями, если задает мне такой вопрос! — с надменным видом ответил лоцман. — Вопрос этот должен был звучать так: «Единственное ли это судно, от которого должен уйти неприятель?» — Ах, до правильных ли выражений мне сейчас! —< вскричала Элис, и крайняя тревога обозначилась на ее лице, — Я случайно подслушала часть плана, имеющего целью уничтожить внезапной атакой все американские корабли, находящиеся в наших водах. — Такой план, моя милая Элис, можно внезапно при¬ нять, но не претворить в жизнь. Кто же были эти гроз¬ ные заговорщики? — Не знаю... не нарушу ли я своего долга перед ко¬ ролем, сообщив тебе эти сведения? — нерешительно ска¬ зала Элис. — Пусть будет так, — холодно ответил лоцман. — Воз¬ можно, это спасет от смерти или плена многих королев¬ ских офицеров. Я уже сказал тебе, что, пожалуй, это по¬ следнее мое посещение Англии и, стало быть, Элис, наш последний разговор... — И все же, — сказала Элис, все еще следуя течению своих мыслей, — большой беды не будет, если я поста¬ раюсь помешать пролитию человеческой крови и особен¬ но если я принесу пользу тем, кого давно знала и ува¬ жала. — Да, это простая точка зрения, которую легко оправ¬ дать, — с видимым безразличием подтвердил лоцман. —« Однако король Георг может обойтись безболезненно без 735
части своих слуг — список его жалких фаворитов так дли¬ нен! — В доме полковника Говарда последнее время жил некий Диллон, который недавно таинственно исчез,- — ска¬ зала Элис. — Вернее, он был взят в плен твоими товарища¬ ми. Ты слышал о нем, Джон? — Я слышал об одном негодяе, который носил это имя, но мы никогда не встречались... Элис, если небу угодно, чтобы это свидание наше было последним... — Он был в плену на «Ариэле», — продолжала она, по-прежнему не считаясь с напускным равнодушием собе¬ седника, — и, когда его отпустили под честное слово, он за¬ был о своем обещании и нарушил его самым бессовестным образом. Вместо того чтобы совершить обмен, который был условием его освобождения, он замыслил измену против тех, кто взял его в плен. Это была самая гнусная измена! Ибо к нему относились великодушно, и он наверняка полу¬ чил бы свободу. — Он был самым подлым негодяем! Но, Элис,.. — Выслушай меня, Джон! — настаивала она, как бы подстрекаемая еще больше его безразличием. — Я не хочу говорить слишком строго о преступлениях Диллона, пото¬ му что его уже нет в живых. Одну часть его плана, долж¬ но быть, постигла неудача, ибо он собирался уничтожить ту шхуну, которую вы называете «Ариэлем», и взять в плен молодого Барнстейбла. — Из этого у него ничего не вышло! Барнстейбл спас¬ ся, «Ариэль» же погиб от десницы более мощной, чем лю¬ бая другая на свете. «Ариэль» потерпел крушение. — Значит, фрегат остался единственным средством вашего спасения! Спеши, Джон, оставь свой гордый и бес¬ печный вид, ибо еще настанет час, когда все твое мужество не поможет тебе против махинаций тайных врагов! Этот Диллон дал знать в ближайший порт о появлении ваших судов, чтобы оттуда выслали эскадру и отрезали вам от¬ ступление... По мере того как она продолжала, лоцман утратил свою наигранную беспечность и при тусклом свете звезд пытался по лицу ее угадать смысл еще не досказанных ею слов. — Откуда тебе это известно, Элис? — быстро спросил он. — И какие суда он назвал? — Я невольно подслушала разговор, и... Я не знаю, 736
Джон, могу ли я забыть свой долг по отношению к кбро^ лю... Но нельзя требовать от слабой женщины, встретив¬ шей человека, к которому она когда-то питала склонность, чтобы она молчала, когда одно сказанное вовремя слово может избавить его от опасности! — «Когда-то питала склонность»! Так ли это, Элис? — спросил лоцман с отсутствующим видом. — Но, может быть, ты что-нибудь слышала о величине этих судов? Мо¬ жет быть, тебе известны их названия? Назови мне их, и первый лорд вашего британского адмиралтейства не даст такого точного отчета об Р1Х вооружении, какое могу дать я; заглянув в мой собственный список. — Я слышала их названия, — с нежной грустыо сказа¬ ла Элис, — но имя человека, который мне до сих пор дорог, звучало в моей душе, и я не могла их запомнить. — Ты та же Элис, которую я когда-то знал! Значит, они говорили обо мне? Что же было сказано о Пирате? Нанесла ли его рука удар, который заставил их дрожать в своем доме? Не называли ли они его трусом, дитя? — Они говорили о тебе в таких выражениях, что их слова причинили боль моему сердцу. Ибо легко забыть прошедшие годы, но нелегко забыть чувства, волновавшие человека в юности! — Да, отрадно знать, что, несмотря на все громкие насмешки, подлые рабы трепещут при моем имени в сво¬ их тайных убежищах! — воскликнул лоцман, снова прини¬ маясь быстро шагать взад и вперед. — Вот что значит вы¬ деляться из толпы и быть первым среди людей твоего призвания! Я еще надеюсь дожить до того дня, когда сам Георг Третий будет трепетать при имени моем в стенах своего дворца! Элис Данскомб слушала его в глубоком и грустном молчании. Она поняла, что последнее звено в цепи их взаимной привязанности порвалось и что слабость, неволь¬ но овладевшая ею, не встретила в нем никаких ответных чувств. На мгновение Элис опустила голову на грудь, но тотчас же встала и с обычной мягкостью обратилась к лоц¬ ману, говоря теперь уже более спокойным тоном: — Я сказала все, что тебе полезно было бы знать. А те¬ перь нам пора расстаться. Что? Так скоро? — удивился он, вздрогнув и взяв ее за руку. — Но это слишком короткое свидание, Элис, перед столь долгой разлукой! 737