Избранные сочинения в шести томах. Том 5-й

— Неаполитанец.—знатный и могущественный вель¬ можа, Аннина, он сам добр к своим слугам и имеет право требовать уважения к ним. — Ему еще понадобится его могущество. Но почему ты пришел сюда в такое неурочное время? Твои посеще¬ ния мне вообще не очеиь-то приятны, а когда я занята другими делами, они и совсем ни к чему! Если бы гондольер и в самом деле глубоко любил Аннину, ее прямота могла бы серьезно огорчить его, но Джино выслушал ее с тем же равнодушием, с каким она говорила с ним. — Я привык к твоим капризам, — сказал он, опус¬ каясь на скамью и всем своим видом показывая, что во¬ все не намерен уходить. — Наверно, какой-нибудь пат¬ риций послал тебе воздушный поцелуй, когда ты пере¬ ходила мост Святого Марка, или у отца твоего выдался удачный денек на Лидо, вот гордость тебя и распирает. — Бог ты мой! Послушать этого молодца, можно по¬ думать, что между нами уже все договорено и он только и ждет в ризнице, когда зажгутся свечи и начнется вен¬ чание! Да кто ты мне, Джино Туллйни, чтобы так раз¬ говаривать со мной? — А кто ты такая, Аннина, что разыгрываешь жалкие шутки с поверенным дона Камилло? — Убирайся отсюда, наглец! Мне некогда болтать с тобой! — Ты что-то очень спешишь сегодня, Аннина. ^ Хочу поскорей отвязаться от тебя! Выслушай меня, Джиио, и запомни каждое слово, потому что больше ты от меня ничего не услышишь. Песенка твоего хозяина спета, и скоро его с позором вышлют из Венеции, а за¬ одно с ним и всех его ленивых слуг! Я же предпочитаю остаться в родном городе. Гондольер с искренним равнодушием рассмеялся над ее деланным высокомерием. Но, вспомнив о своем пору¬ чении, он тут же принял серьезный вид и попытался успокоить гнев своей ветреной подруги, обратившись к ней в почтительном тоне: — Да защитит меня святой Марк, Аннина! — сказал он. — Если нам и не суждено преклонить вместе колена перед алтарем, то почему бы нам не заключить выгодную сделку? Я ^привел сюда, в этот мрачный канал, к самым твоим дверям, полную гондолу такого сладкого и выдер¬ 270

жанного вина, каким даже отцу твоему редко приходи¬ лось торговать, а ты обращаешься со мной, как с собакой, которую гонят из церкви! — У меня сегодня нет времени ни для тебя, ни для твоего вина, Джино! И, если бы ты меня здесь не задер¬ жал, я давно веселилась бы на свободе. — Запри-ка ты дверь, милая, и не чинись со старым другом, — сказал гондольер, вставая, чтобы помочь ей. Девушка поймала его на слове, и, весело принявшись за дело вдвоем, они скоро заперли все двери и очутились на улице. Их путь лежал через мост, о котором уже упо¬ миналось. Джино показал на гондолу и сказал: — Ну, не соблазнишься, Аннина? — Твоя неосторожность когда-нибудь сослужит нам плохую службу — разве можно привозить контрабанди¬ стов так близко к нашему дому? — Смелость устранит всякое подозрение. *—* А каких виноградников вино? — С подножия Везувия, и жар вулкана позолотил его кисти. Да если мои друзья продадут этот напиток ста¬ рому Беппо, вашему врагу, твой отец будет проклинать этот час всю жизнь! Аннина, всегда готовая заключить выгодную сделку, с жадностью посмотрела в сторону гондолы. Большой бал¬ дахин был задернут, но воображение Аннины с готовно¬ стью подсказывало ей, что там полным-полно мехов с чу¬ десным вином из Неаполя. — Это твой последний приезд к нам, Джино? — Как ты захочешь. Ну, спустись в гондолу, попро¬ буй вино... Аннина заколебалась, и, как обычно поступают жен¬ щины, когда они колеблются, согласилась. Они быстро подошли к лодке, и, не обращая внимания на гондолье¬ ров, растянувшихся на скамьях, Аннина сразу же скользнула под балдахин. Там, облокотясь на подушки, лежал пятый гондольер: оказалось, что гондола выгля¬ дела внутри как городская лодка и ничуть не походила на лодки контрабандистов. — Я не вижу ничего интересного для себя! ^восклик¬ нула разочарованная Аннина. — У вас какое-нибудь дело ко мне, синьор? — Добро пожаловать! На этот раз мы не расстанемся так скоро. 271

Говоря это, незнакомец- встал и положил руку на плечо Аннины; перед ней стоял дон Камилло Монфорте. Аннина была слишком ловкой обманщицей, чтобы чем- нибудь проявить свой притворный или действительный испуг, которому так легко поддаются женщины. Овладев собой, хотя ноги ее дрожали, она сказала нарочито шут¬ ливым тоном: — Я вижу, герцог святой Агаты оказал честь контра¬ бандной торговле? — Я здесь не для шуток, девушка, в чем ты сама су¬ меешь убедиться! Перед тобой выбор: откровенное при¬ знание или мой справедливый гнев. Дон Камилло говорил спокойно, но его тон и весь его вид не оставляли сомнений в его решимости. — Какого признания ждет ваша светлость от дочери бедного виноторговца? — спросила Аннина невольно дрог¬ нувшим голосом. — Я хочу знать правду! И помни, на этот раз ты не уйдешь отсюда прежде, чем я ее узнаю. С венецианской полицией я теперь не в ладах, и твое присутствие здесь — первый шаг в осуществлении моего замысла. — Поступок довольно дерзкий в центре Венеции, синьор герцог. — За последствия отвечаю я сам. Тебе же остается только во всем признаться — это в твоих интересах. — С моей стороны не будет большой заслугой сделать то, что меня заставляют, и, если вам угодно узнать то немногое, во что я посвящена, я буду счастлива расска¬ зать вам это. — Говори же, у нас мало времени. — Синьор, я не пытаюсь отрицать, что с вами посту¬ пили несправедливо. Как жестоко обошелся с вами Совет! Такое обращение со знатным иностранцем, который, как каждому известно, имеет право на сенаторские почести, просто позор для республики! Я нисколько не удивлена, что ваша светлость не в большой дружбе с властями. Даже сам святой Марк потерял бы терпение, если бы к нему так отнеслись! — Ну, хватит об этом, девушка, говори о деле! — Все, что я расскажу, синьор герцог, яснее самого солнца, и все это к вашим услугам. Только жаль, что я так мало знаю и не могу доставить вашей светлости боль¬ шого удовольствия. 272

— Это я уже слышал. Рассказывай главное. Аннина, как и большинство итальянок ее класса, ока¬ завшихся в гуще городских интриг, была весьма слово¬ охотлива; теперь же, улучив мгновение, она взглянула в окошко и увидела, что гондола уже выбралась из ка¬ налов и легко скользила по лагунам. Поняв, что она пол¬ ностью во .власти дона Камилло, Аннина решила гово¬ рить более откровенно. — Герцог святой Агаты, наверное, знает, что Совет сумел раскрыть его намерение бежать из города вместе с донной Виолеттой? — Это мне известно. — Почему Совет именно меня сделал служанкой бла¬ городной синьоры, я не в силах объяснить. Боже мой! Когда правительство хочет разъединить двух влюблен¬ ных, оно не должно поручать это таким людям, как я! — Я был терпелив с тобой, Аннина, потому что ждал, когда гондола выйдет за пределы города; теперь же на¬ стало время отбросить всякие увертки и говорить ясно. Где ты оставила мою жену? — Неужели ваша светлость надеется, что Совет со¬ чтет этот брак законным? — Отвечай на мой вопрос, девушка, или я заставлю тебя это сделать! Где ты оставила мою жену?* — Святой Теодор! Я оказалась не нужна слугам рес¬ публики, и они высадили меня на первом же мосту. — Напрасно ты пытаешься обмануть меня! Мне изве¬ стно, что ты была на лагунах до самого вечера, а на за¬ кате солнца заходила в тюрьму Святого Марка. И все это было после того, как ты оставила лодку донны Вио¬ летты. В удивлении Аннины не было и тени притворства: — Пресвятая дева Мария! Вам служат гораздо луч¬ ше, чем полагает Совет! — Ты убедишься в этом на собственном примере, если не скажешь всей правды. Из какого монастыря ты вер¬ нулась? — Я не была в монастыре, синьор! Если ваша свет¬ лость обнаружили, что сенат для большей безопасности ^заключил * синьору Тьеполо в тюрьму Святого Марка, то это не моя вина. — Твои хитрости напрасны, Аннина, — спокойно за¬ метил дон Камилло. — Ты ходила в тюрьму к своей 10 Фенимор Купер, том V 273

сестре Джельсомине, дочери тюремщика, чтобы взять у нее сверток с контрабандным товаром, который давно оставила у этой девушки, не подозревавшей, какое пору¬ чение она выполняла, и чьей неопытностью ты уже не раз успешно пользовалась. Донна Виолетта не какая-нибудь преступница, чтобы заключать ее в тюрьму! ь— Пресвятая матерь божья! ^ воскликнула поражен¬ ная Аннина. Теперь ты видишь, тебе не удастся меня обмануть. Я слишком хорошо знаю все твои поступки, чтобы ты могла сбить меня с толку. Ты редко навещаешь Джель- сомину, но, возвращаясь по каналам в тот вечер... Тут вблизи гондолы раздались крики, и дон Камилло умолк. Выглянув в окно, он увидал множество лодок, мчавшихся по направлению к городу, словно их приво¬ дили в движение одни и те же весла. Звучали разом ты¬ сячи голосов, и иногда взлетавший над ними скорбный крик позволял понять, что флотилия движима одним об¬ щим чувством. Пораженный этим зрелищем и озабочен¬ ный тем, что его гондола находится как раз на пути сле¬ дования нескольких сотен лодок, дон Камилло на мгно¬ вение забыл об Аннине. — Что здесь происходит, Якопо? — негромко спросил он рулевого. — Это рыбаки, синьор, и, судя по всему, они что-то затевают. С тех пор как дож отказался освободить от га¬ лер внука одного из рыбаков, они все время взбудора¬ жены. Гондольеры дона Камилло из любопытства замедлили было ход, но тут же поняли, что необходимо собрать все силы и свернуть с пути движущейся массы рыбачьих ло¬ док, стремившихся к ним, как неотвратимый поток, ибо люди на них орудовали веслами с тем неистовством, какое часто можно видеть у итальянских гребцов. Угрожающий окрик и приказ остановиться убедил дона Камилло в не- обходимости бежать или подчиниться. Он избрал послед¬ нее, так как это меньше всего могло нарушить его соб¬ ственные планы. — Кто вы? — спросил один из рыбаков, принявший на себя роль предводителя. ^ Если вы жители лагун и христиане, присоединяйтесь к вашим друзьям и идите с нами на площадь Святого Марка требовать справедли¬ вости!, 274

— Чем вы все так взволнованы? — спросил дон Камил- ло; для большей безопасности он говорил на венециан¬ ском диалекте, хотя одежда гондольера надежно скрыва¬ ла его высокое положение, Зачем вы здесь, друзья? — Смотри же сам! Дон Камилло обернулся и увидел восковое лицо и за¬ стывший взгляд мертвого Антонио. И тут сотни людей за¬ говорили разом, сопровождая свой рассказ такими яро¬ стными проклятиями и угрозами, что, не будь дон Камил¬ ло подготовлен к этому словами Якопо, он ничего не по¬ нял бы. Рыбаки, ловившие в лагунах рыбу, нашли там тело Антонио, и, строя всевозможные предположения о при¬ чине его смерти, они собрались все вместе и двинулись в путь, как было описано в предыдущей сцене. — Правосудия! — воскликнули одновременно десятки возбужденных голосов, когда кто-то приподнял голову Антонио, чтобы луна осветила ее. — Правосудия во двор¬ це и хлеба на площади! — Просите этого у сената, — сказал Якопо, даже не стараясь скрыть свой насмешливый тон. — Ты думаешь, Антонио пострадал за свою вчераш¬ нюю смелость? — В Венеции случались вещи и более странные! Нам запрещают ловить рыбу в канале Орфано \ чтобы мы не узнали тайн правосудия, а сами посмели утопить нашего товарища среди наших же гондол! — Правосудия! Правосудия! — кричали хриплые го¬ лоса. — Идем на площадь Святого Марка! Положим тело Антонио к ногам дожа! Вперед, братья, кровь Антонио на их руках! Охваченные гневом и несбыточным желанием явить миру свои страдания, рыбаки вновь бросились к веслам, и вся флотилия, как одна лодка, двинулась вперед. Краткая остановка сопровождалась криками, угрозами и прочими действиями, которыми этот легко воспламе¬ няющийся народ выражает обычно свое возмущение; все это произвело на Аннину сильное впечатление. Дон Ка¬ милло воспользовался ее испугом и продолжил допрос, потому что откладывать долее было нельзя. 1 Орфано — венецианский канал, в котором обычно топили тела тайно казненных. 10- 275

Когда взволнованные рыбаки, оглашая окрестности громкими криками, ворвались в устье Большого канала, гондола дона Камилло уже удалялась прочь по широким и спокойным просторам лагун. Глава XXII Клиффорд, Клиффорд! Мы пойдем За королем и Клиффордом/ Шекспир, «Генрих VI» Спокойствие самого высокоорганизованного общества ежечасно может быть нарушено взрывом недовольства. Оградиться от таких бед так же невозможно, как и от мелких проступков; но, когда поток народного возмуще¬ ния сотрясает устои власти, следует предположить, что какой-то глубокий порок кроется в самой системе прав¬ ления. Народ лишь тогда добровольно сплотится вокруг правительства, когда оценит его заботу о себе; и нет бо¬ лее верного признака лицемерия и фальши власти, чем когда она страшится даже дыхания толпы. Ни одно госу¬ дарство не испытывало такого ужаса перед всякого рода внутренними волнениями, как мнимая республика Вене¬ ция. Внутри этой показной и фальшивой системы шел иепрекращающийся естественный процесс разложения, сдерживаемый только бдительностью аристократии и вся¬ кого рода политическими уловками, которые она изобре¬ тала, чтобы не потерять свою власть. Много говорилось о ее освященном веками образе правления и появившейся в результате этого уверенности в своей силе, но попытки себялюбия соперничать с прав¬ дой всегда тщетны. Из всех рассуждений, которыми че¬ ловек пытался прикрыть свои уловки, самым неверным было то, что социальная система остается существовать навеки только потому, что она существует уже давно. Столь же благоразумным было бы утверждать, что у се¬ мидесятилетнего старика шансов на жизнь не меньше, чем у пятнадцатилетнего подростка, или что смерть не является неизбежным уделом всего живого. В период, о котором идет речь, Венецианская респуб¬ лика столь же кичилась своей древностью, сколь и стра¬ 276

шилась гибели. Она была все еще сильна, но роковая ошибка ее методов правления заключалась в том, что их создавали ради интересов меньшинства, и нужен был лишь яркий свет, чтобы иллюзия их мощи исчезла, как это бывает с картонными крепостями и замками на теат¬ ральной сцене. Поэтому легко представить себе тревогу, с какой пат¬ риции слушали крики рыбаков, когда те проплывали мимо их дворцов, направляясь к Пьяцце. Некоторые боя¬ лись, что неестественным условиям их существования пришел конец, близость которого им давно подсказывало их политическое чутье, и теперь пытались придумать ка¬ кие-либо надежные пути спасения. Другие слушали эти крики с восторгом, потому что привычка настолько при¬ тупила их сознание, что они считали свое государство чуть ли не вечным и теперь воображали, что Святой Марк одержал новую победу, ибо то, что республика давно уже вступила в стадию упадка, никогда не было ясно их вялым умам. И лишь те немногие, кому присуще было все лучшее, ложно и дерзко приписываемое самой си¬ стеме, чутьем понимали, как велика опасность, сознавая также, какие средства помогли бы избежать ее. Сами бунтовщики не в силах были оценить ни свои силы, пи свои случайные преимущества. Они действовали в состоянии крайнего возбуждения. Вчерашнее торжество их престарелого товарища, безжалостный отказ дожа вер¬ нуть с галер его внука и происшествие на Лидо, окончив¬ шееся смертью Антонио, — все это подготовило их воз¬ мущение. Поэтому, когда рыбаки обнаружили тело ста¬ рика, они собрались на лагунах и направились ко дворцу Святого Марка, не ставя перед собой никаких определен¬ ных целей, движимые только чувством. Войдя в канал, настолько узкий, что тесно сгрудив¬ шиеся лодки затрудняли работу гребцов, флотилия за¬ медлила ход. Каждому хотелось быть поближе к телу Ан¬ тонио, и, как это часто бывает во время больших сборищ, беспорядочное усердие людей мешало им самим. Раз или два рыбаки выкрикивали имена наиболее жестоких сена¬ торов, словно желая обвинить их в преступлениях, совер¬ шенных государством. Но эти крики тонули среди общего шума. Около моста Риальто большая часть рыбаков вы¬ шла из лодок и кратчайшим путем двинулась на площадь Святого Марка; остальные могли теперь плыть свободней 277

и быстрее. Приближаясь к порту, лодки вытянулись одна за другой, и строй их стал напоминать похоронную про¬ цессию. Как раз в эту минуту из бокового протока стремитель¬ но вылетела на Большой канал и очутилась перед рыбачь¬ ими лодками, продолжавшими свой путь, хорошо осна¬ щенная гондола. Команда ее, удивленная необычным зре¬ лищем, открывшимся ее взорам, на мгновение замедлила ход, не зная, в какую сторону свернуть. — Гондола республики! — закричали рыбаки. — На канал Орфано! — добавил чей-то голос. Одного лишь намека на страшное поручение гондолы оказалось достаточно, чтобы возбудить ярость толпы. Раз¬ дались угрожающие крики, и десятка два лодок броси¬ лось в погоню; гондольеры республики вынуждены были спасаться бегством. Они резко повернули гондолу к бе¬ регу и, выскочив на один из дощатых мостков, что окру¬ жают многие дворцы Венеции, скрылись в переулке. Ободренные успехом, рыбаки захватили лодку, бро¬ шенную беглецами, и, присоединив ее к своему флоту, огласили воздух победными криками. Несколько любо¬ пытных проникли в кабину гондолы, похожую на ката¬ фалк, и тут же вернулись, волоча с собой священника. — Кто ты такой? — резко спросил его вожак рыбаков, — Я монах-кармелит, слуга божий! —* Ты служишь Святому Марку? Ты был на канале Орфано, чтобы исповедовать какого-нибудь несчаст¬ ного? — Я приставлен здесь к молодой знатной даме, кото¬ рой нужен мой совет и мои молитвы. Я забочусь о счаст¬ ливых и несчастных, о свободных и узниках! — А совесть в тебе еще осталась? Помолишься ты за упокой души бедняка? — Сын мой, будь то дож или последний нищий в молитвах я не делаю разницы. Только я не хотел бы оставлять своих спутниц. — Мы не причиним им зла! Иди в мою лодку, нам нужна помощь священника. Отец Ансельмо — читатель, вероятно, уже догадался, что это был он, вернулся под балдахин гондолы респуб¬ лики и, наскоро объяснив все происшедшее перепуганным женщинам, вновь вышел к рыбакам. Его переправили на гондолу, плывшую впереди всех, и показали тело Антонио« 278

Ты видишь этот труп, падре? =*= продолжал его спутник. — Это был смелый человек. — Да, это так. — Он был самым старым и опытным рыбаком на ла¬ гунах, готовым всегда помочь товарищу в беде. — Я верю тебе. — Можешь мне верить, потому что мои слова так же правдивы, как священное писание. Вчера он с честью про¬ плыл по этому каналу, победив лучших гребцов Ве¬ неции. — Я слышал о его успехе. — Говорят, что Якопо, который некогда был лучшим гребцом на каналах, тоже участвовал в регате! Святая мадонна! Смерть должна была пощадить Антонио! — Да, но такова судьба: богатые и бедные, сильные и слабые, счастливые и несчастные — всех ждет один ко¬ нец. — Но не такой конец, преподобный падре! Антонио, видно, оскорбил республику: он осмелился просить дожа освободить его внука от службы на галерах, и власти ото¬ слали старика в чистилище, даже не позаботившись о его душе. — Но есть око, которое видит и самого последнего из нас. Будем верить, что старик не был забыт. — Говорят, те, кем недоволен сенат, не имеют по¬ мощи и от церкви. Докажи на деле свои слова и помо¬ лись за него, кармелит. — Непременно, — твердо сказал отец Ансельмо. — Освободи мне место, сын мой, чтобы служба прошла как должно. Загорелые, выразительные лица рыбаков засветились удовлетворением. Воцарилось молчание, и лодки двину¬ лись вперед, уже соблюдая порядок. Теперь это было по¬ разительное зрелище. Впереди плыла лодка с останками рыбака. На подступах к порту канал расширялся, и луч луны осветил застывшие черты Антонио, хранившие та¬ кое выражение, словно его предсмертные мысли были внезапно жестоко прерваны. Кармелит, откинув капюшон и сложив руки, стоял, склонив * голову, в ногах Антонио, и белое одеяние монаха развевалось, освещенное луной. Гондолой правил лишь один человек, и, когда он медлен¬ но поднимал и опускал весло, в тишине слышался слабый плеск воды. Несколько минут длилось молчание, а затем 279

кармелит дрожащим голосом начал молебен по умершему. Рыбаки, знавшие этот молебен, тихо вторили ему. В домах, мимо которых проплывали лодки, одно за другим отворялись окна, и сотни испуганных и любопыт¬ ных лиц провожали взглядом медленно удалявшийся кор-: теж. Пятьдесят легких лодок тянули гондолу респуб¬ лики —" никто не хотел бросать этот трофей. Так флоти¬ лия торжественно вошла в порт и достигла набережной •в конце Пьяцетты. В, то время, как множество: рук с го¬ товностью помогали вынести тело Антонио на берег, из Дворца Дожей раздались крики, возвестившие о том, что другая часть рыбаков уже проникла во внутренний двор. Площадь Святого Марка являла собой теперь необыч¬ ную картину. Причудливая церковь в восточном стиле, массивные и богатые строения, головокружительная вы¬ сота Кампаниллы, гранитные колоннады, триумфальные мачты и прочие достопримечательности — свидетели празднеств, траура и веселья — стояли, словно не подвла¬ стные времени символы: наперекор всем страстям, разы¬ грывающимся ежедневно, вокруг них, они выглядели тор¬ жественно и прекрасно. Но вот песни, шум и шутки на площади стихли. Огни в кофейнях погасли, кутилы разбежались по домам, боясь, что их тоже примут за тех, кто дерзнул бросить вызов сенату, а шуты и уличные певцы, сбросив личину веселья,, приняли вид, более соответствующий их истинному на¬ строению. — Правосудия! — кричали тысячи голосов, когда тело Антонио было внесено во внутренний двор Дворца До¬ жей. — Правосудия во дворце, хлеба на площади! Тре¬ буем правосудия! Мы просим справедливости! Огромный мрачный двор заполняли рыбаки с обвет¬ ренными лицами и горящими глазами. Труп Антонио по¬ ложили у Лестницы Гигантов. Дрожащий алебардщик с трудом сохранял неприступный вид, коего требовали от него дисциплина и профессиональная гордость. Но ни¬ какой другой вооруженной силы не было видно, так как правители Венеции хорошо понимали, что опасно вызвать недовольство, если они не в силах будут его подавить. Толпа состояла из безымянных бунтарей, наказание ко¬ торых могло вызвать немедленное восстание, к подавле¬ нию которого власти не были подготовлены. 280