Изгнанник Ардена

Когда он сделал официальное предложение руки и сердца Адалине, члены Королевского совета единогласно высказались против их брака. Виной тому стала скандальная репутация Порочного принца и слухи о его бесплодии, а в качестве аргумента они приводили то, что у Тристана нет ни одного бастарда. Ко всему прочему, он был принц Юга, а такое сильное влияние соседнего королевства на Запад не сулило ничего хорошего.

Однако Адалина была непреклонна. Она отметала любых других кандидатов и угрожала совету, что вообще не выйдет замуж. А если ее выдадут насильно, то она будет пить снадобья, чтобы сделать чрево пустым, и умрет, не оставив после себя наследников.

Тристан же убеждал советников более весомыми доводами. И не без помощи гильдии. Благодаря добытым его шпионами сведениям, он умело дергал за ниточки, манипулировал и шантажировал лордов, пока те наконец не согласились.

Спустя семь месяцев после коронации Адалина и Тристан сыграли свадьбу.

Казалось, все самое сложное осталось позади.

Однако народ не сразу принял новую королеву, а аристократия не воспринимала ее всерьез.

Еще больше проблем возникло из-за того, что Адалина никак не могла забеременеть. По всему королевству вновь поползли слухи, что Тристан бесплоден. Его это ничуть не волновало – он знал, что по части здоровья у него нет проблем, – но Адалина боялась, что не сможет подарить ему дитя.

Спустя два года после их брака приближенные лорды начали намекать, чтобы она завела любовника и забеременела от него. Этот дрянной совет дали ей лорд Корэлл и лорд Моро, и Тристан лично позаботился о том, чтобы их ноги больше не было в Изумрудном дворце.

Когда через четыре года брака Адалина забеременела, люди начали сплетничать, что недолго развратница из семьи Ришель смогла притворяться благодетельной и забеременела от кого-то из своих многочисленных любовников. Тристан всеми силами пресекал сплетни, но лучшим доказательством лживости этих домыслов стали их дети.

Адалина родила двойню. Мальчика и девочку, как две капли воды похожих на Тристана. Лишь темную родинку над губой они унаследовали от матери.

Тристан остановился перед детской комнатой и осторожно, стараясь не шуметь, открыл дверь.

Адалина стояла, повернувшись к нему спиной, и качала на руках Атрию. У малышки резался зуб, и она была очень капризна. Астер же спал в колыбели и сладко причмокивал во сне, пока Адалина напевала мотив колыбельной, которую Тристан написал для детей.

Он прислонился виском к дверному проему, любуясь умиротворяющей картиной. Когда-то ему было сложно представить Адалину – бойкую, дерзкую и вечно ищущую приключений на голову девушку – в роли матери. Он и себя-то не мог представить отцом. А теперь смотрел на самую прекрасную женщину на свете, которая подарила ему самых очаровательных детей.

– Долго будешь стоять там? – не оборачиваясь, шепотом спросила Адалина и уложила уснувшую малютку в свободную колыбель.

– Боялся, вдруг Атрия не спит. Если бы она увидела меня, то о сне точно можно было бы забыть.

Тристан подошел к Адалине и, коротко поцеловав в губы, заключил ее в нежные объятия.

– Это точно. Атрия – папина дочка, потому что ты ее ужасно балуешь.

– Неправда.

– Правда. Ты купил ей кобылу, хотя она едва научилась ходить. И только потому, что ее любимая игрушка – деревянная лошадка.

– Этого ничего не значит, я все равно не позволю ей оседлать Лапку раньше семи лет.

– Лапка? – недоверчиво переспросила Адалина.

– Атрия сама ее так назвала.

– Тристан, наша дочь умеет говорить от силы десять слов.

Тристан с трудом сохранял серьезное выражение лица.

– И Лапка входит в их число. Она показала на лошадь и сказала: «Лапка». Так что теперь это ее имя.

Адалина закатила глаза и неодобрительно покачала головой.

– В свой последний визит Изекиль вырезал из дерева медвежонка для Астера. Надеюсь, он никогда не станет любимой игрушкой сына, а то такими темпами ты приведешь во дворец живого медведя.

Тристан фыркнул, и Астер захныкал во сне. Он склонился над колыбелью и принялся качать ее, поглаживая детский лобик.

– Я их только уложила, если разбудишь, ночью не пущу в спальню, – угрожающе прошипела Адалина, и Тристан наградил ее нахальной улыбкой.

– Я через окно пролезу. К тому же у меня для тебя сюрприз, после которого ты меня сама из кровати не выпустишь.

Услышав про сюрприз, Адалина оживилась. Ее глаза заблестели от предвкушения. Тристан не мог отвести взгляд от ее красоты, которая с годами стала только ярче.

– А что за сюрприз?

– Если скажу, то это перестанет быть сюрпризом. Но я дам тебе подсказку. Мы проведем этот день вне стен Изумрудного дворца.

Адалина широко и искренне улыбнулась.

– Я люблю тебя, – прошептала она. – Ты же знаешь, как сильно я тебя люблю?

– Знаю.

Тристан напоследок коснулся губами темноволосой макушки сына, поцеловал спящую дочку, сжимавшую в пухлых пальчиках тряпичную куклу, и, выпрямившись, обнял Адалину.

– Нечестно, что они так сильно похожи на тебя, а от меня унаследовали только родинку, – сказала она, положив голову ему на грудь.

– Зато они оба носят твою фамилию. Так что мы сравняли счет.

– Тебя это угнетает? – спросила она серьезным тоном.

Тристан немного отстранился и, обхватив ее за подбородок, посмотрел в глаза.

– Ничуть. Ты моя жена, моя королева и мать моих детей. Об этом я и мечтать не смел. Я счастлив. А теперь давай пойдем в наши покои, нам нужно переодеться.

Он взял ее за руку и потянул в сторону двери навстречу маленькому приключению, которое, как он надеялся, порадует его Лину.

* * *

– Ты заставил меня нарядиться в платье простой горожанки, а теперь вынуждаешь трястись в карете с завязанными глазами. Твой сюрприз пока что кажется очень сомнительным, – проворчала Адалина, потянувшись к черной повязке на глазах.

Тристан легонько шлепнул ее по ладони, и она надула губы как настоящее дитя.

– Прекрати вести себя как нетерпеливый ребенок, – прошептал он ей на ухо, намеренно задевая мочку губами. – Иначе я уложу тебя к себе на колени, задеру платье и отшлепаю.

От его слов щеки Адалины вспыхнули, а дыхание участилось. Тристан с неприкрытым желанием любовался этим зрелищем, жалея, что они едут в карете, а не лежат в спальне.

– Еще парочка таких угроз, и я прикажу кучеру развернуться и ехать обратно во дворец. – Она положила ладонь на его колено и мучительно медленно провела по внутренней стороне бедра, двигаясь к ширинке штанов.