Изгнанники

Наглая ложь, кстати, и женщина это поняла сразу же. Лишь усмехнулась уголками губ:

– И не поумнел ни капельки.

– Слушай, что тебе надо? Шла бы ты отсюда, не портила людям настроение. Я тебя кучу лет не видел – и еще столько же предпочел бы не увидеть.

В преддверии надвигающегося скандала собутыльники не стали проявлять пресловутую мужскую солидарность, а синхронно ретировались. Соломин оглянуться не успел, как оказался в гордом одиночестве. Точнее, один на один с женщиной, которую и впрямь не хотел бы никогда больше видеть. Ее, кстати, это совершенно не расстроило.

– Да я просто хотела на тебя посмотреть. Герой, герой, все только про тебя и говорят. И что я вижу? Другие, с куда худшим происхождением, давно уже полные адмиралы, командуют флотами, а ты получил от щедрот пару орлов с барского плеча – и доволен. Сидишь на какой-то задрипанной планетке, и…

Развиться во что-то более серьезное разговору с взаимным хамством было не суждено. Звонко процокали каблучки, и в готовую превратиться в скандал идиллию буквально влетела Бьянка. Мгновенно сориентировавшись в обстановке (умная все-таки девочка), она изящно опустилась на соседний стул, капризно надула губки и выдала:

– Дорогой, как ты без меня? И кто эта старушка?

А вот этот финт врезал по женщине куда больнее, чем неловкие попытки Соломина обороняться. Презрительно посмотрев на молодую нахалку, она брезгливо поморщилась и спросила:

– Это что за дворняжка? И кто ее сюда пустил?

– Бабуль, твое место в крематории. Пойдем, милый, тебя хочет видеть Радислав – у него что-то срочное.

– Позвольте откланяться, – Соломин встал и светски поклонился собеседнице. – Дела, дела…

Бьянка обворожительно улыбнулась, подхватила его под руку и потащила через зал. Отойдя на достаточное, чтобы их не слышали, расстояние, она негромко спросила:

– Что ей надо было?

– Клюнуть побольнее. Не обращай внимания, это старая история.

– Да, «не обращай». Ты сидел красный как рак, я думала, тебя удар хватит. Или ты кого-нибудь хватишь. Ударом. От всей души.

– Не дождетесь… Да, с императором – это была шутка?

– Да нет, он действительно хотел с тобой пообщаться, только ничего срочного. Попросил подойти, когда сможешь.

– Ну, значит, сейчас и смогу.

Разговор с императором, правда, получился короткий и скомканный. Да и, в принципе, действительно не очень важный. Проще говоря, императору сильно хотелось поговорить просто за жизнь, но пока Соломин до него добирался, у монарха нашлись дела более важные. Продолжать праздник Соломину решительно не хотелось, и полчаса спустя он уже летел к себе, на «Альбатрос». Можно было, конечно, остановиться и на планете, но – не хотелось. Да и потом, всю информацию, которая была нужна, император Соломину уже сбросил, и завтра к вечеру крейсер должен был отправляться на Новый Амстердам. Ну а перед полетом у капитана всегда много дел, это вам кто угодно скажет.

Когда их бот уже швартовался к крейсеру, Бьянка, сидевшая в соседнем кресле и до того с интересом разглядывающая великолепную панораму планеты, внезапно спросила:

– А кто это был?

– В смысле?

– Ну, та женщина.

– Моя жена, – просто ответил Соломин. – Бывшая.

Больше он ничего не сказал, хотя Бьянке явно было очень любопытно. Да и что говорить? Типичный пример неравного брака с вполне предсказуемыми последствиями. Сейчас умудренный прожитыми годами и специфическим жизненным опытом Соломин вряд ли попался бы на такой крючок, но тогда… Все мы бываем молоды, и будущие пиратские капитаны – не исключение.

Со своей будущей женой, Александрой, Соломин познакомился на каком-то приеме. Ну и влюбился, бывает, тем более что она была и впрямь красива, знала это и умела использовать красоту в качестве оружия. На мужчин, кстати, действовало убойно.

Теоретически они были из разных слоев общества. Александра – из древнего, знатного, но в последний десяток поколений ничем не примечательного и заметно обедневшего рода. Соломин – пусть дальний, но все же родственник императора, а этот клан друг за друга держался очень крепко. Да, бывали внутренние терки, кончавшиеся, порой, весьма плачевно, но за пределы собственного узкого круга они никогда не выходили и достоянием общественности не становились. Это, кстати, была одна из причин того, что за почти тысячу лет существования Российской империи ею правила одна династия, и разговоров о ее смене пока что не шло.

Однако разница в происхождении женщину не смутила, и очень скоро выбранный ею объект не устоял. Да и не очень старался, если честно. Словом, через пару месяцев сыграли свадьбу.

Первоначально Александра играла роль верной и заботливой супруги. Да и почему не играть? Муж, богатый и знатный, уверенно делал карьеру, а она оказалась заброшена на самый верх неофициальной дворянской иерархии, свысока поглядывая на соперниц, да и те, кто раньше ее в грош не ставил, теперь вынуждены были считаться с ее мнением.

Идиллия кончилась резко и внезапно, разрушив длившийся больше пятнадцати лет брак. Соломин ввязался в авантюру с переворотом и вылетел в отставку, а Александре не нужен был бесперспективный неудачник. Ну а уходя, она малость поплевала на побежденного, рассказав о том, как она успела погулять и сколько любовников у нее было, пока муж, дубина стоеросовая, геройствовал где-то там, на дальних рубежах. В общем, классика жанра.

Александра не учла только одного. Член семьи, пусть даже и опальный, оставался своим. Он дурак – но он наш дурак… Все двери перед экс-супругой с треском захлопнулись, и, хотя она и продолжала блистать на балах, среди понимающих людей ее статус рухнул. Вот этого она, очевидно, и не могла простить, из-за чего и попыталась унизить бывшего мужа. Ну и нарвалась, что характерно – можно спорить на что угодно, уже завтра за ее спиной будут посмеиваться над тем, как привыкшую чувствовать себя первой среди равных даму прилюдно «опустила» какая-то молодая выскочка. А также о том, что эта самая выскочка – фаворитка Соломина, вернувшегося в империю овеянным славой. Да и у императора он снова в почете – ишь, как новенькие орлы на погонах поблескивают. Так что неудачницей теперь будет выглядеть она сама… Будь Соломин чуточку мелочнее, он бы, наверное, остался доволен, а так ему было лишь противно, и это была одна из причин, по которой капитану не хотелось продолжать разговор.

Но все же настроение ему бывшая жена испортила. В результате Соломин, вместо того, чтобы развлекаться остаток вечера, сидел в своей каюте на крейсере, а затем и вовсе, плюнув, отправился спать, решив, что сон – лучшее лекарство, в том числе и от дурных мыслей. Надо сказать, и впрямь помогло.

Подгулявшие члены экипажа начали возвращаться на борт крейсера поодиночке, и процесс этот затянулся на всю ночь. Последнего привезли уже утром, на полицейском боте, Соломин даже решил, что парень натворил чего, но, как оказалось, все свелось к небольшому скандалу. Полицейские задержали нарушителя спокойствия, но серьезных санкций к нему применять не стали, просто отправили на корабль, где он и предстал под гневные очи командира.

Выслушав несколько эмоциональное, но образное и богатое на эпитеты мнение Соломина о себе вообще и своих умственных способностях в частности, провинившийся внезапно окатил собравшихся облаком густого перегара и спросил:

– А как же портки пропей, но флот не опозорь?

– Кто это сказал? – с интересом приподнял брови Соломин.

– Великий император Петр Первый!

– Сомневаюсь, что он мог сказать такую глупость. А если и сказал… что же, и у великих бывают неудачные мысли. Лично я считаю, что единственный способ не опозорить флот – это бить любого врага своей страны там, где это необходимо. Зарубите это себе на носу, молодой человек, и отправляйтесь под домашний арест. Думаю, пары дней вам хватит – посидите, проветритесь… И лекарства от похмелья вам не полагается – думать в следующий раз будете. А остальным – сутки ареста.