Изгои (Часть 4)

В тюрьме человек себе не принадлежит, им распоряжаются, как хотят: сегодня ты здесь, а завтра – там (то есть у чёрта на куличках). Даже несмотря на то, что зона эта была весьма далека от идеала наших наивных правозащитников, вернулся Арбалет из спец.отдела очень расстроенным. Собрал всех своих в кубрике.

– Всё, братики. Я уезжаю, – показал соответствующую бумагу по изменению режима.

Опечалились лица его верных друзей. Они же в нём души не чаяли, хотя бы за то, что он бесстрашно растормошил этот полумёртвый муравейник. А тут приходится расставаться…

А вот Череп, узнав, что Арбалет уезжает даже не скрывал своей шакальей радости. Тут же засуетился и побежал сам, запамятовав даже о своём верном Карасе, заваривать чай. Явно лицемерно уверял, как был рад знакомству… (Ну чего только на радостях не наговоришь!). Но Арбалет смотрел на всё это безучастным взглядом. Его мысли были уже где-то вдалеке.

Откровенно говоря, ему не хотелось расставаться со своими друзьями. Вроде бы только приобрёл что-то, и тут же теряешь. Нужно было научиться легко отрывать от души дорогие миражи, отдавать их бестрепетно и спокойно вялотекущему времени. Всё проходит. Он больше никогда не увидит Черепа, Глыбу, Семёна, Кулана, Жука и множество других колоритных обитателей этого прокалённого кузбасским зноем узилища. Но для чего-то же они приходили в его жизнь и оставили каждый свой след в его восприимчивой к чужому горю душе! У всех них он чему-то научился, и благодарил их всех как за хорошее, так и за плохое, просто за то, что они были в его жизни.

Он никогда не забудет многочасовые «философские» беседы с чудаковатым, но искренним и добрым Семёном. Не забудет он и мятущегося в ограниченном пространстве Черепа, который научил его видеть за приветливой улыбкой коварные намерения, преподал ему уроки современного изощрённого лицемерия. А главное, он никогда не забудет, как он сам и его друзья смогли в критической ситуации отказаться от наркотиков, хотя все они в то время были зависимыми пациентами. Но у них был стимул и смысл не подражать гибнущему большинству.

Три месяца, конечно, небольшой срок, но именно в этой зоне он приобрёл ценный, незабываемый опыт, так пригодившийся ему в долгих скитаниях по бесконечным российским просторам. В принципе, наша жизнь – это только школа жизни. Многих отчисляют из неё задолго до выпускного бала. Если человек живёт и учится, значит, он живёт не зря, даже и за тюремной решёткой (А учиться любому человеку всегда есть чему. Было бы желание).

Провожал Арбалета весь отряд. Насобирали на дорожку, кто что мог. Крепкие, дружеские объятия, пожелание удачи…

– Ну, всё, давай, братва! Бог даст, свидимся!

В колышущейся темноте воронка он сидел отстранённо от окружающего и происходящего, мысленно прокручивая события недавнего прошлого. В который раз уже своевольная судьба повернула его жизнь по своему прихотливому разумению! Опять везла она его навстречу непредсказуемой неизвестности. Как-то встретит его старый приятель Бакал? С кем сведёт его на новом месте всесильная мачеха-судьба? Арбалет давно уже заметил, что, какие бы не были вокруг условия, судьба эта всегда и непременно сводила его с хорошими людьми, за что он был ей безмерно благодарен. Придётся ли свидеться когда-нибудь со своими кузбасскими друзьями? Жизнь покажет. Движется она по причудливым зигзагообразным маршрутам, начертанным прихотливой рукой его, Арбалетовской, судьбы. Но постепенно печаль сменилась радостью: всё-таки почти домой едем!

Ленинск-кузнецкая тюрьма, как и все тюрьмы, встречала этот этап своей холодной, специфической мрачностью. Но бывалый Арбалет уже не замечал окружающей обстановки. На душе у него было легко и радостно. Пока мыли этап и разводили по камерам, наш герой, чтобы как-то подбодрить приунывших этапников, не умолкая, рассказывал анекдоты и всякие смешные истории. Не вешайте носы, господа заключённые, возвращаемся на Родину!

А тут ещё приключилась с ними необыкновенная удача! Подфартило им просто сказочно! Их, семь человек со всего этапа, по чьёму-то административному недосмотру, посадили не в транзитную, этапную камеру, а в общую, к местным сибирякам. Камера была большая, вместительная. Местные тоже недоумевали: почему их посадили к ним? Сибиряки недавно получили перелом, кабанчика (то есть передачу с воли). Вся решка (окно), служившая им в качестве холодильника, была буквально завалена салом, колбасой и всякими ништяками (вкуснятиной) со свободы.

Местные, конечно, были наслышаны, что 42-я зона, находившаяся невдалеке, хронически голодала, знали, что даже хлеба не бывало там по несколько дней. Да, собственно говоря, достаточно было им посмотреть в воспалённые, голодные глаза этапников, чтобы понять их состояние. Напоив новоприбывших чаем, местные скромно так предложили:

– Может быть, вы есть хотите?

– Наивный вопрос. Конечно, хотим. – скоропалительно ляпнул Рыжий (совсем очумел парень от полузабытых бакалейных ароматов).

И вот после многомесячной голодухи совершенно неожиданно начался праздник живота. Вот это удача! Как будто в лотерею выиграли миллион! Началось интенсивное бесплановое истребление продуктов питания. Менее чем за час было съедено всё. Матрасовки наших бедолаг были набиты, как говорится, до отвала. Сибиряки отнеслись с глубоким пониманием, не останавливали голодных зеков. Отдали всё. На десерт угостили даже чайком с печеньками. Счастья и удачи вам, наши щедрые сибирские братья! Радости насытившихся наконец-то этапников не было предела (Вот вы постоянно твердите: нет счастья в жизни! А оно есть, надо только сперва горя хлебнуть полной мерой, а потом и счастье заявится).

Где-то часа через три, когда ДПНК с корпусным проверяли этапников, выяснилось, что семь человек по ошибке оказались в камере с местными. Засуетились усердные служаки, собрали отколовшуюся было от коллектива семёрку с вещичками и привели к остальным в транзитку, но сытых и даже довольных жизнью (в отличие от других этапников). Да, в жизни никогда не бывает так, чтобы все были счастливы (И это – хорошо, иначе человечество совсем отупеет… и погибнет).

Этапы, подвалы, камеры… Мелькающие и тут же ускользающие в мрак лица, похожие одно на другое, истошные душераздирающие крики, имена, фамилии, злобное подвальное эхо, неутомимый лязг железа, вытравливающий из человека всё то, что связано с любовью к ближнему, изнуряющие холод и духота, а главное, тяжёлый тюремный запах, который не забывается никогда…

Когда Арбалет приехал на знаменитую Челябинскую пересылку, он практически распрощался со своим недавним кузбасским прошлым. Всё произошедшее там издалека казалось таким маловажным и мелкотравчатым, как будто всё это происходило во сне и не с ним. А, может быть, и вправду, эта чёртова 42-я только приснилась ему? Увы, и она заняла своё достойное место где-то в глубине его души.

А сейчас его нетерпеливо ждала другая колония, и это опять будет очередной дурной сон. У Арбалета возникало ощущение, что он на этой доброй земле попал в какой-то секретный эксперимент по изучению и искривлению души человеческой.

У нас каждая зона живёт как отдельное независимое государство со своим уставом, своей политикой, по своим правилам. Проехал одну зону – прошёл очередной уровень, как в компьютерной игре (будь она неладна!), можешь набрать бонусы, а могут и убить.

Впереди у Арбалета была другая зона, другая игра, другие люди. Самое главное – люди были везде, а подобное тянется к подобному: если ты душевный человек, то тебя сразу окружат такие же душевные побратимы… Что-то ждёт его?

Нет, наш герой не боялся встречи с новой, очередной зоной, но некоторое волнение, естественно, было. Подневольный человек, лишённый права распоряжаться самим собой, всегда старается хотя бы мысленно заглянуть в своё туманное будущее. Это помогает немного разогнать волнение перед неизведанным. Лагерный опыт подсказывал: главное, в любой ситуации оставаться Человеком.