Измена дракона. Развод неизбежен

— Думаю, малыш Чарльз подсказал им адрес, — невозмутимо ответил мастер Танаш, даже не подозревая, что письмо из дома я вовсе не ждала.

Мы прошли в мою мастерскую. Помимо рабочего стола там еще был чайный столик с небольшой софой и парой кресел.

— Подождите меня. Я сделаю чай и к вам вернусь.

— Не стоит суетиться, милая, — мягко ответила мадам Руж. Она выглядела, как всегда, сдержанно и элегантно в своем бордовом платье и с интересом осматривалась по сторонам.

— Что, я чая никогда не пил? Или у лорда Найта он какой-то особенный? Ты лучше покажи, над чем работаешь, и расскажи, как к этому относится Сумрак.

Только мастер Танаш сам нашел мой прототип и принялся его крутить в своих руках. Он периодически удовлетворенно усмехался и довольно причмокивал.

— Рейгард ни о чем меня не спрашивал, — ответила я.

— Хм.

— Но я хочу ему признаться. Скрывать от него что-либо — выше моих сил, — я открыто и решительно посмотрела на мастера Танаша.

— Он заберет твою разработку себе, — тот посмотрел на меня поверх артефакторных очков.

— И все же я думаю, что смогу с ним договориться.

— С такими, как лорд Найт, невозможно договориться, — заупрямился старик.

— Я все-таки я попробую.

— Ну вот, я так и знал, что наш проект накроется медным тазом. Ты что, влюбилась в него? — мастер Танаш, как всегда, зрил в корень.

— Энзо, прекрати. Девочка не должна отчитываться перед тобой, — мадам Руж подошла к нам и взяла под локоть мастера.

Она тепло мне улыбнулась, а вокруг ее глаз собралась тонкая сеточка морщин. А я густо покраснела от ее слов. Влюбилась — это не то слово.

— Но он использует её! — стал спорить мастер Танаш.

— А что, если ты ошибаешься? Несмотря на твои личные счеты с главой тайной канцелярии, ты не можешь отрицать того, что он порядочный и благородный дракон, — парировала мадам Руж.

— Да только вот этим всем сыт не будешь! — категорично рассек воздух ребром ладони мастер. — И нет ничего хуже для молодого дарования, чем влюбленность. Все мечты пойдут прахом… — отмахнулся он. Но я не могла сказать, что не согласна с ним. Ведь именно так я и поступила. Стоило мне встретить Рихарда, как я отказалась от дальнейшей работы. — Послушай меня, девочка, финансовая независимость еще никому мешала, как и здоровые амбиции. И вообще, Ефимия, девочка замужем. Теперь у меня появилось очень много вопросов к лорду Найту.

— Тут все сложно! Не могу вам всего рассказать! Но… лорд Найт — мой истинный! — выпалила я.

Образовавшуюся тишину первым нарушил мастер Танаш.

— Етить-колотить! Я тут все голову ломаю, что за новые методы дознания артефактов? А тут все просто как белый день. Ты его истинная. И за что драконий бог так милостив к нему? — всплеснул руками мастер.

Я лишь пожала плечами, а мадам Руж, в отличие от трагически вздыхающего мастера, обняла меня и от всего сердца поздравила. Про бывшего мужа она даже не спросила. Кажется, женщина и не сомневалась в том, что избавиться от Рихарда — это лишь дело времени.

Они вскоре покинули меня, но обещали навестить снова. Мастер Танаш выглядел разочарованным, лишь отмахнулся и тяжело вздохнул. Затем он сказал, что отменит презентацию нового прототипа, ведь лорд Найт ни за что не пропустит мою «няню» в люди.

Я не стала его переубеждать. Да и что говорить, я еще не поговорила с Рейгардом. Но именно этим я и займусь, ведь не хочу оттягивать подобный разговор.

Я отложила работу и прошла на кухню. Пообедав, я решила подняться наверх, чтобы проведать Азалию. Дверь оказалась приоткрытой, и Серафима как раз кормила девушку.

— Вам нужна помощь? — спросила я у экономки и близкого человека к этому семейству.

— Ох, — обернулась она и тепло мне улыбнулась. — Не стоит, я справлюсь. Вы меня извините, что так внезапно оставила вас. Азалия совсем ничего не может делать сама, — а потом Серафима всхлипнула, но тут же взяла себя в руки.

Я покачала головой, сказав, что все в порядке, и вышла из комнаты. Безжизненное лицо Азалии так и стояло перед моими глазами.

Скорее это все закончилось бы. Я вернулась в мастерскую и упала на удобный стул. Письмо из дома лежало на столе. Я поджала губы, но все же взяла его. Открыв конверт, я внимательно вчиталась в аккуратный и забористый почерк мачехи. Да так и обомлела.

Драконий бог! Наглость и бесцеремонность этой женщины, которая заставляла меня вернуться к изменщику, а потом еще и хотела подложить под Рихарда свою родную дочь, просто обескураживали. Но самым невероятным было то, что обе мои родственницы были уже в пути в столицу.

Что принесло мне это известие? Ничего, кроме досады. Тем более, что моя мачеха, как всегда, не скупилась на слова и была очень категоричной. У неё была удивительная способность не принимать моих решений и желаний.

А я еще думала, что Изольда любит меня, и считала ее своей матерью. Какой же я была наивной!

Я смяла конверт и выбросила его в урну. Мачеха думала, что я их встречу. Вернее, она ставила меня перед фактом: когда и во сколько они прибудут в столицу. Почта обычно приходила с опозданием, поэтому из письма выходило, что уже завтра они будут в столице. А еще и… Рихард, но думать о нем я совсем не хотела.

Остаток дня я снова провела за артефактом. Работа меня успокаивала и помогала отринуть лишние мысли. Я для себя все решила еще тогда, когда не нашла поддержки в отчем доме, а получила тонну презрения и оскорблений.

Никого встречать я не собиралась. Надеюсь, что мачеха с сестрой это поймут и уберутся восвояси.

Часы показали девять часов вечера, когда я почувствовала обжигающе горячие руки на своих плечах и резко обернулась.

— Я не слышала, как ты вернулся, — улыбнулась я дракону.

Хотя я ждала его, чтобы поужинать с ним.

— Ты думала, что нас просто так называют тенями?

— А в этом есть доля правды? — я сняла артефакторные очки и положила их на стол, отодвинув от себя прототип.

— От начала и до конца, — ответил с улыбкой Рейгард, а потом потянул меня на себя.

Встав, я сразу попала в плен его рук. Он держал меня за талию, обрисовывая указательными пальцами ямочки на моей пояснице. Такое простое движение приносило целый рой мурашек. Глядя в расширенные зрачки Рейгарда, что заполнили тьмой его глаза, я поняла, что он прекрасно знал о моем состоянии и тех эмоциях, что вызывало во мне лишь одно его прикосновение.

Но Рейгард не напирал, что, думаю, стоило ему немалого терпения, но для меня это много значило.