Измена. Игра на вылет

Закончив медицинскую академию, оба устроились работать в одну больницу. Оба кардиологами. Мы жили дружно, спокойно, родили ребёнка и наслаждались всем тем, что имели.

Мы были обычной среднестатистической семьёй, но для нас это было счастье.

Моя мама, несмотря на своё слабое сердце, помогала растить нашу дочку Дашу, настаивая на том, чтобы мы строили карьеру. Мы с благодарностью это принимали и трудились, стараясь обеспечить крепкий финансовый тыл всей семье.

Незаметно для себя я заработала рекомендацию хорошего специалиста. Пациенты шли ко мне с удовольствием, коллеги уважали, и я чувствовала, что нахожусь на своём месте.

А вот Артур... Он, напротив, свою работу не очень любил. Его раздражали люди, которые жаловались на свои болячки.

Я до конца так и не поняла, что он делал в медицине, при условии, как он её не любил.

Спустя пять лет работы Артур бросил профессию, но не ушёл из направления навсегда. Он начал работать в бизнесе, связанном с медициной в части поставок лекарств и оборудования.

И, на удивление всех тех, кто в него не верил, у него отлично получилось. Его умение общаться с людьми, говорить то, что они хотят слышать, привели к отличным результатам. Он нашёл свою нишу, и, казалось, был доволен.

Шли годы, одна мечта сменялась другой, и со временем Артур решил воплотить в жизнь главную мечту: о своей клинике. Оставалось найти партнёра.

Этим партнёром и стал Воронов. Я видела, что они были очень разными по характеру, но ни одного из них это не смущало.

Воронов – человек жёсткий, прагматичный, с холодным расчётом. Артур, напротив, харизматичный, умеющий убеждать, с лёгкостью находивший подход к людям.

Несмотря на эту разность, мой муж легко нашёл с ним общий язык, и они решили рискнуть.

Но оказалось, что как раз этот союз стал началом конца нашей семейной жизни и краха в финансовом вопросе.

… Выхожу на улицу. Весна уже вступила в свои права. Снег сошёл, и земля, кажется, дышит новой жизнью. Трава зеленеет, радуя глаз своими яркими оттенками.

Поднимаю глаза, замечая, какое чистое и безоблачное небо. Смотрю на него и пытаюсь убедить себя, что, может быть, не всё так плохо, как казалось ещё пару часов назад. Ну надо же во что-то верить? А иначе как?

В кармане пиликает телефон. Достаю его, читаю сообщение: «Упрямая ты, Марта. Убежала! Раз не захотела ехать со мной в машине, тогда я жду тебя дома».

Не отвечаю. Не хочу. Не могу. И домой... домой я тоже не хочу. Но куда деваться? Я не могу ночевать на улице, как бы мне этого ни хотелось.

Через пару часов прогулки иду к остановке.

Подъехав к дому, ещё несколько минут сижу возле подъезда и не решаюсь туда войти. Это вроде мой дом, но при этом мне кажется, что с сегодняшнего дня жить мне там станет невыносимо.

Смотрю на знакомые окна, и у меня возникают ощущения, что я стою здесь, на этом пороге, как будто в преддверии чего-то нового и пугающего. Пытаюсь проглотить очередной комок слёз, потому что мне неожиданно становится страшно.

Но сбежать от реальности я всё равно не смогу, поэтому нужно просто войти в квартиру и принять неизбежное.

– Где ты была? Я жду тебя уже пару часов! – голос мужа звучит резко, он даже не пытается скрыть своего раздражения.

Молчу.

– Я задал тебе вопрос! – теперь его голос становится чуть тише, видимо, вспоминая, что со мной такой тон общения не приведёт ни к какому положительному результату.

Хотя сейчас любой его тон ни к какому результату не приведёт.

– А тебе какое дело, где я была?

– Не разговаривай так, словно сквозь зубы, – срывается всё-таки.

– Я вообще предлагаю тебе не разговаривать, – усмехаюсь. – Сбережём нервы.

– Марта, ну я же попросил тебя, пожалуйста, давай не будем вести себя как обиженные дети. Давай сядем и всё спокойно обсудим. Да, ситуация нестандартна, согласен, но...

– Ничего себе. Нестандартная! Это полное дерьмо называется, а не нестандартная ситуация! Она работает вместе с нами! Если тебе на меня было плевать, ты хоть бы подумал, что о тебе и обо мне в коллективе будут говорить! Ты создал условия для сплетен, где только-только люди начинают работать вместе! Какой тон ты задал нашей работе!

– Да, я не думал об этом, мне было плевать, – признаётся без смущения. – А насчёт Лары, просто так получилось, пойми же ты, наконец!

– Поняла, приняла, опускаю тебя с миром, – киваю, соглашаюсь.

– В каком смысле? – он смотрит на меня не понимая. – Куда ты меня с миром отпускаешь? Я не шутил, когда сказал, что никуда не уйду отсюда. Это было сказано на полном серьёзе. Пока мне пойти некуда.

– И всё-таки я настаиваю, чтобы ты ушёл, хотя бы потому что ты мужчина! Вспомни, что дамам принято уступать.

Он смеётся на моё заявление, но его смех звучит несдержанно нервно.

– Вы давно все требовали равноправия. У нас нет разделения давно. Хотели, получите! – отшучивается.

– Воронов остынет и пустит тебя к себе.

Я это говорю, но сама понимаю, что это полная чушь. Но мне нужно, чтобы он ушёл. Мне совершенно всё равно куда, лишь бы ушёл!

– Там тебе будет совершенно точно лучше. Насколько я знаю, по твоим рассказам, у них отличный дом, огромный, на территории, в престижном посёлке, куда не каждому смертному вход разрешён. Но ты как раз стал из тех смертных, кому позволят. Ты членом своим проложил туда дорогу!

– Прекрати надо мной насмехаться! И сарказм свой поганый прекрати! Мне достаточно того, что меня уже Воронов сегодня как мальчонку отчитывал. Если бы я не был должен ему столько денег, не позволил бы с собой так обращаться никогда.

Белов бесится на мои слова, его лицо краснеет от злости.

– Артур, я не собираюсь выяснять отношения. Пожалуйста, уходи, – устало опускаюсь на диван и закрываю глаза. – Ну как мне тебя ещё просить, чтобы ты услышал меня? Просто услышал и сделал, как я хочу? Я ведь тебе часто уступала, уступи и ты мне.

– Нет, – садится рядом со мной, закидывает нога на ногу, чувствует себя уверенно. – Не принимаешь моё предложение, не принимаю и твою просьбу. Я в этом доме такой же хозяин, как и ты. Вместе всё покупали, и я, как и ты здесь прописан! Соответственно, выгнать меня отсюда ты не можешь. В принципе, как и я тебя. Поэтому я предлагаю тебе в сотый раз договориться. Раз ты такая принципиальная, и не собираешься выходить в клинику, до того момента, пока шакалы Воронова не заберут у нас жильё, мы будем жить как жили.