Измена. Право на истинную

Вышло слишком грубо. Я в подобном тоне никогда и никем не говорю. Торопливо покидаю комнату. Гриза ведь не виновата в том, что Ивар сорвался на мне. Вхожу в гостину и буквально задыхаюсь от миазмов животной ярости и человеческого гнева, что исходят от Ивара. А вот Вестар расслаблен. Только глаза у него с подозрительной поволокой.

— Сядь, Илина, — шипит Ивар, а его брат хлопает по софе.

— Иди сюда.

Я все же доверюсь мужу и его агрессии, поэтому сажусь в кресло. Что это за шнурок такой, если Ивар готов любой момент наброситься на брата?

— Ивар…

— У меня связь с младшей чаровницей Гризой, — переводит на меня тяжелый взгляд.

— Вот так номер, — охает Вестар.

— Что? — не чувствую рук.

— Вчера ты вернулась и застала меня с ней, — Ивар не опускает взора и не моргает. — После попыталась сбежать, и мне пришлось прибегнуть к помощи одного артефакта. Кристалл Забвения, Илина.

— Я… что? — голос у меня сиплый и подрагивает. — Это шутка такая?

— Видишь ли, я наивно полагал, что чародей, который создал этот артефакт, мне верен, однако… — недобро ухмыляется, — он еще и с моим братом ведет дела. И Вестар тут лишь для одной цели. Он явился меня шантажировать, а я к шантажу отношусь отрицательно.

Мысли слипаются в черный склизкий комок. Он не шутит и говорит правду. Пустья не помню его в объятиях Гризы и свой побег, но мне знакомо это чувство беспомощности перед супругом.

— Мой волк со всеми потрохами твой, Илина, но…

— Не мужское сердце, — ухмыляется Вестар.

— Замолчи… — шепчу я. — Милостивая Луна…

— Что же, — Вестар встает, небрежно подхватывает шубу и перекидывает ее через руку. — Ты свой выбор сделал, братец. Камушек на пути к Жрецам, — разворачивается в мою сторону, награждает легким поклоном и улыбается, — миледи.

Вальяжно и неторопливо выходит, а я уже и ног не чувствую. Я как кусок желе на кресле, и кажется, что я сейчас растекусь склизкой лужей на ковер.

А еще меня шокирует тот факт, что Вестар пришел к нам с тем, что знал о происходящем и попытался вывернуть ситуацию в своих интересах. Я бы приняла от него попытку скрыть от меня измену брата, помочь ему в таком отвратительном вопросе с загадочным артефактом из-за семейной солидарности, но не шантаж.

Я не знаю, что он потребовал от Ивара, но раз мой муж вызвал меня и при нем открыто сознался, то, вероятно, интересы гостя касаются меня. Как же мерзко.

— Почему… — никак не получается выровнять сердцебиение и голос. — Я же… Почему?

— У нас уже был этот разговор, — Ивар устало вздыхает. — Повторять я не буду.

— Как долго?

— Еще до встречи с тобой у нас уже были отношения, — откидывается назад и смотрит в сторону на окно, сквозь которые льется солнечный свет.

— Так долго? — едва слышно отвечаю я. — И все это время… Она всегда была рядом…

— Ей тоже было нелегко, Или, — хмыкает, — но она приняла ситуацию. Возможно, и тебе стоит?

— Что?

— Камень сам по себе жрецам ничего не даст, — вновь смотрит на меня. — Разобьют они его, вернут осколки памяти…

— К чему ты ведешь? — сжимаю кулаки.

Я все это время жила в иллюзии любви и счастья. Восторгалась талантами Гризы, была с ней приветливой и дружелюбной, а за ее улыбками она скрывала связь с моим мужем. Как можно быть такой пронырливой и хитрой гадиной?

— К тому, что ты должна оставить все как есть, — Ивар холодно улыбается. — Интрижки на стороне случаются, и Вестар сейчас делает ставку на твою гордость и глупую и наивную порывистость.

— Да как ты смеешь предлагать мне… — замолкаю на несколько секунд и продолжаю, — смириться с тем, что у тебя любовь с Гризой?

— И тем не менее ты в выигрышном положении, — Ивар смеется. — Разве нет? Ты моя жена, ты повысила свой социальный статус, — ухмыляется и едко добавляет, — Ты теперь леди. Мать Луна и мой зверь решили, что ты будешь со мной, Илина.

— Тогда они ошиблись… — цежу сквозь зубы. — Если ради истинной ты не готов был отказаться от других женщин…

— О, милая, если я начну отказываться от всего, что не по нраву моему зверю, то место мне в дикой стае, — рычит на меня, и ноздри у него раздуваются от гнева, — в грязи, блохах и прочем дерьме. Ты рядом со мной лишь потому, что без тебя он взбесится. Я понятия не имею, почему именно тебя выбрали! Тебе сарай в лесу подавай, мышей на ужин и бусы из зубов, а большее тебя не волнует. Да! У меня есть любовница, и она осталась рядом даже тогда, когда я привез тебя сюда босую! А тебя волнуешь только ты!

— Я не буду жить во лжи! — вскакиваю на ноги. — Как ты мог после нее со мной в постель лечь и… Милостивая Луна… Ты и я… — у меня губы дрожат от отвращения и осознания того, что Ивар взял меня после Гризы.

— О, милая, — зло смеется. — Разве я мог отказать любимой девочке зверя в ласке и близости да еще и с перспективой увидеть милых волчат?

Встает. Один бесшумный шаг:

— Я попытался все сделать безболезненно для тебя, Или. Решить проблему, но я как-то упустил из внимания, что мой брат может все испортить. Видимо, у него тут есть глаза и уши, что меня расстраивает куда больше, чем твои слезы. Знаешь, ситуация выворачивается большими проблемами. И я предлагаю тебе быть не деревенской дурочкой, а здравомыслящей леди. Реальная жизнь очень далека от мира с розовыми единорогами.

— И ты не намерен отказываться от Гризы, — в ужасе шепчу я.

— Как и от тебя, — делает еще один бесшумный шаг. — И как тебе идея подружиться с Гризой, Или? М?

Глава 9. Ты сделала выбор

— Подружиться? — повторяю я и срываюсь на крик. — Ты в своем уме? Ты, может, еще ее к нам в постель решил притащить?

— А что? Хорошая идея, — скалится в улыбке. — Поверь, я каждой уделю должное внимание.

Наношу звонкую пощечину Ивару. Ладонь немеет от злобного удара, и отступаю. Глаза Ивара вспыхивают, а после потухают и загораются вновь, но уже не волчьим огнем, а ненавистью и презрением.

— Да кто ты такая?!

Срываюсь с места, но Ивар тенью накидывается на меня и валит на пол.

— Пусти! Что ты творишь?! Ивар!

Отчаянная пощечина запустила в моем муже что-то необратимое. Звериное желание не отпускать меня переплелось с гневом и стремлением разъяренного мужчины подчинить меня.

— Я тебе сказал, — с клокочущим рыком рвет атласную юбку, — ты его девочка!

А меня поработил женский страх перед перевозбужденным монстром, у которого и человек, и зверь впали в бешенство и совершенно не соображают, что творят.

— Ивар, прекрати… — задыхаюсь под его весом. — Умоляю, приди в себя…

Я его еще не знала таким. Это не человек, не волк, а чудище, сплетенное из злости, порока и прочих темных эмоций, в которых я захлебываюсь.

— Ты принадлежишь мне, — его горячее дыхание обжигает ухо, — так решили Мать Луна и зверь… и я тебе покажу, что ты ничего здесь не решаешь…

Его рык заполняет меня густой вибрацией, которая против здравого смысла прокатывается теплом по телу, которого немедленно возжелал Альфа. Это его воля, подпитанная злостью мужчины и страхом волка, что я его оставлю.