Измена. Таверна брошенных жен
Шрифт:
Глава 15
– Отпусти меня! – голос Адриана прозвучал особенно отчаянно и звонко, когда крепкая рука Рэнда схватила его за волосы и повернула силой.
Дракон прошелся испытующим взглядом. Наверное, эта просьба оказалась удивительной? Простые разбойники не дрожат так при слове «король».
– Не раньше, чем ты расскажешь, в чем дело, – отчеканил Рэнд, жестко сжимая пальцы и вглядываясь в глаза. – Фредерик… опасный человек. Но не безумец. Ричард говорил что-то о том, что ты не обычный простолюдин. Твоя семья оказалась
Рэнд резко разжал пальцы. Но не раньше, чем швырнул в кресло, стоящее рядом со столом. Из темного дерева, обитое алым бархатом, с высокой спинкой, оно было довольно мягким, но кажется, Адриан все равно поморщился. А Рэнд уперся ладонями в подлокотники по обе стороны, наклоняясь к нему, вглядываясь в аристократически тонкие черты лица.
Адриан упрямо встряхнул волосами, пряча глаза. Еще он драконам всяким не отчитывался! Но внутри, в районе ребер, ворочалось что-то неприятное, будто дурное предчувствие.
– Да. Мой отец был… приговорен Фредериком, – слова падали, как тяжелые камни.
Было сложно говорить с Рэндом об этом. Но Адриан же не мог подставить себя под опасность, чтобы тот рассказал, кто побывал у него в гостях и какую легенду наплел?!
– Говори.
– Ты, наверняка, слышал историю об Эгмуре Грэйме. О том, как его подставил Генри Каэр. У нас отняли замок. И все богатство. Меня и всех родных лишили титула. Но я не заговорщик. Ничего больше я тебе не скажу! – Адриан гордо закусил губу, решив, что не признается и под пытками в своих трудностях.
Этот дракон и так смотрел слишком проницательно. Еще и с легким оттенком жалости. Ненавидел Адриан жалость к себе! Накушался ее, хватит!
– Значит, ты потерял все свое имущество, Адриан, поэтому пошел по кривой дорожке.
– Но я еще верну замок и все свое состояние, и титул! И накажу мерзавца, что подставил отца! Уверен, отец был не виноват, и обвинения против него были сфабрикованы его врагом! Я не сдамся в своей мести врагу, лучше умереть! – не выдержал Адриан и вскинулся в кресле.
Его тонкие сильные пальцы впились в деревянные подлокотники. Темные глаза горели ярко, болезненно возбужденно. Рэнд покачал головой и изогнул бровь, словно Адриан сумел его удивить. Таким-то огнем.
– Аккуратнее, Адриан, – Рэнд покачал головой. – Не то это может оказаться не пустыми словами. Игры при дворе опасны, на кону там всегда стоит жизнь…
Его речь прервал стук в дверь. Да такой настойчивый, словно колотили сначала кулаком, а потом и раскрытой ладонью. С таким энтузиазмом обычно в уборную ломятся, а не в кабинет лорда!
– Рэнд, ты не видел Адриана? Слуги сказали, что он пошел сюда! – раздался голос Ричарда из-за двери.
Рэнд со вздохом отомкнул дверь, и он ввалился внутрь, поправляя одежду. Зло щурясь на Адриана, Ричард потер запястья, видно, вспомнил веревки.
– А, мы как раз с ним мило беседуем! Может, посоветуешь, что сделать с этим горе-воришкой? Раз он в тако-ой беде, может, приютим мальчика? – насмешливо протянул Рэнд, беря со стола многострадальную статуэтку и вертя в руках. – Рабом, как он боялся! Так гласит древний закон о воровстве!
А эту вещицу Адриану еще три жизни отрабатывать.***
Адриана дернуло, когда в дверь застучали. Черт! Не слуга же так ломился? Значит, Ричард освободился и пришел! Ой, мама родная, зачем же так рано? Против лома нет приема, а против дракона – тем более. А Ричард после связывания точно зол. Очень-очень зол!
– Я сейчас с ним побеседую! – сразу рванул на Адриана Ричард, сжимая кулаки и гневно сверкая глазами.
Он напомнил быка, рвущегося к водопою. Адриан вжался в кресло и вспомнил все известные молитвы. Жаль, семья была не религиозная, так что молитв вспомнилось мало. Зато ругательства полезли в голову, и Адриан их зашипел.
– Рэнд, убери от меня этого ненормального, он же меня покалечит! Рэнд, он не слушает тебя… Что?! Что ты сказал, Рэнд?! Каким еще, к чертовой бабушке рабом?! Ай! Ричард! Руки убрал от меня!
Ричард вцепился в воротник многострадальной рубашки, будто готовясь выдернуть Адриана из кресла и встряхнуть хорошенько.
– Обыкновенным, – сощурился Ричард. – Будешь полы мыть и в конюшне убираться! Там как раз воровать нечего. Ни статуэток, ни чужих жен…
«А почему бы не подыграть в воспитательных целях? Чтобы больше руки распускать на чужие драгоценности не тянуло», – подумал Рэнд и скользнул ближе походкой коварного дикого кота.
– Ох, осторожнее, Адриан, – положив руку на плечо Адриану, Рэнд вкрадчиво, почти сочувствующе проговорил это ему на ухо. – Не то еще попадешься такому жестокому хозяину. Одним богам известно, что он с тобой сделает за первый же промах!
Адриан взбесился и вскочил с кресла, готовясь вцепиться в шелковистые волосы Ричарда. Они пепельно-русым водопадом падали на плечи. Это у Адриана вечно встрепанная шевелюра, будто он не расчесывался неделю.
– Я сейчас тобой пол в конюшне вымою! Руки убрал, я сказал!
Адриан все-таки бросился на Ричарда, и они сцепились, как два кота. Буквально покатились по толстому ковру кабинета, рыча оскорбления сквозь зубы. Правда, нормально подраться не вышло. Мебель мешала. А еще Рэнд, которому драка не понравилась.
«Вечно ему разборки, как кость в горле! Не уважает наши с Ричардом чувства! – зло подумал Адриан, заметив взгляд Рэнда. – Взаимной неприязни, например! Во, как пафосно звучит».
Адриан схватил все-таки Ричарда за волосы и дернул до слез. А потом наградил синяком на скуле, когда почувствовал, что его хватают за чертову одолженную рубашку, оттаскивая в сторону. Черт побери! А Адриан ведь уже был сверху, побеждал!
– Идите вы!.. Хозяева! Не подчинюсь вам никогда! Лучше сдохнуть свободным, чем жить рабом!
О, снова настало время пафосных речей? Но Адриан говорил от сердца!
Растащить этих двух взбесившихся щенков было занятием не из простых. Рэнд буквально держал за шкирку одного, пытаясь удержать второго на таком расстоянии, чтобы нельзя было дотянуться.
– Вперед! – преувеличенно радостно вякнул Ричард на «сдохнуть». – А я Элизабет пойду утешу! Вдруг всплакнет о своем друге!
Рэнд резко выдохнул, отталкивая его в сторону. В сторону Адриана же полетело щупальце огненной магии. Оно взметнулось в воздух, как хлыст, перед тем, как захлестнуться на его шее. Но не удавкой, а скорее, ошейником.