Измена. Ты пожалеешь...
Шрифт:
С болезненным стоном Влад откидывается назад, зажмуривается, издав стон мучения сквозь крепко стиснутые зубы.
— Но что с тобой? Как это случилось? В тебя стреляли?
Я не слышала выстрелы, но я была так напугана, в шоке, действовала лишь на инстинктах выживания, и на все реагировала не так, как обычно. Часть моего восприятия была обострена до предела, но много чувств были словно атрофированы, и я точно могла сказать, что была немного не в себе от шока, страха и прилива адреналина!
— Нет, не стреляли. Это ножом порезали. Я вылез, куда не следовало.
— Зачем?!
Найдя его пальцы, скользкие
— Я должен был просто передать деньги, и тогда бы их арестовали. Но один из них внезапно решил потребовать еще больше и показал мне тряпку с кровью. Платок с тюльпанами, который был на тебе… В тот день развода. Я увидел кровь и меня переклинило… Решил, что они причинили тебе боль.
— Едва все не испортил, герой. Потом побеседуете, — довольно грубо вмешивается в наш разговор полицейский. — Уносите. Ему нужна медицинская помощь. И не только ему. Поосторожнее там… У одного из пострадавших — серьезная травма шеи и позвоночника… А вы, девушка…
— Жена. Бывшая. Я тоже поеду в больницу.
— Только без слез и истерик, пожалуйста. Если боитесь вида крови, лучше дождаться другой машины.
— Я в положении, и хотела бы провериться состояние малыша, — отрезала я, решив, что больше никому не позволю собой командовать и указывать, что мне делать.
Никому! Кем бы он ни был…
***
Он
Спустя время
Лиза пришла вместе со всеми. Со стороны родных — слезы радости и облегчения, что я жив, объятия, куча вопросов…
Раньше Лиза была бы первой, кто бросился меня обнимать, целовать и выхаживать.
Но теперь все изменилось настолько, что она подпускает к моей постели дочерей, зятя, родителей… Лиза подходит самой последней, остается после того.
Я понимаю, какая пропасть пролегла между нами, если жена держится в стороне.
Бывшая жена, приходится себе напоминать снова и снова.
Но не работает!
Я до сих пор вижу Лизу своей женой и только ее я вижу с собой, ни одну другую.
Наконец, они все уходят.
— Мам? — зовет Стеша.
— Идите, я поговорю с отцом и приеду к бабушке с дедушкой, а вы пока с ними побудьте, хорошо? Им сейчас нужна поддержка…
— Да, конечно. Поправляйся, пап, — еще раз целует меня Варя. — Мам, я буду ждать на пирог.
— На пирог? — удивляется Лиза.
— Варя пытается испечь грушевый пирог по рецепту бабушки Гриши, — делится Стеша. — Первый раз он получился горький, там была одна сода. Второй он был жидкий. В прошлый раз… сгорел. Может быть, сегодня…
— Язва! Лучше бы помогла.
— А на вашей супружеской кухне я тоже буду помогать? — подкалывает старшую сестру Стеша.
Я провожаю дочерей улыбкой.
— Мне будет не хватать их перепалок, — признаюсь я.
— Мне уже не хватает, — отвечает Лиза, сев в кресло возле больничной кровати.
Немного помолчав, добавляю:
— Ты всегда можешь это исправить, знаешь же…
— Знаю, — соглашается Лиза, прямо посмотрев мне в глаза. — И ты тоже знаешь, что этого не будет.
Мне остается только подавить вздох сожаления.
Этот разговор мы начинаем не в первый раз. Вернее, его всегда начинаю я, в надежде, что Лиза изменит свое мнение. Но ее ответ всегда один и тот же.
К
сожалению.Она не хочет ничего начинать снова и не готова дать мне шанс.
— Послушай, Влад. Ты здорово облегчишь нам с тобой общение, если не будешь начинать каждый разговор одним и тем же. Мы в разводе. Этого не изменить.
— Договорились.
— Вот и славно, — повеселела Лиза.
— Я буду заканчивать наши разговоры этим предложением, — добавляю и жадно отмечаю, как Лиза опустила ладонь на живот.
— Ты… уже чувствуешь толчки? — спрашиваю я хрипло, привстаю. — Дай мне… Тоже…
— Нет, еще ничего такого. Ты точно не ощутишь.
— Может быть, ты ошибаешься?
Меня аж трясет, как я хочу к ней прикоснуться, пусть даже под таким предлогом. Понимаю, срок еще мал, чтобы пинки и толчки нашего малыша ощущались посторонними.
— Влад, я, что называется, мама с опытом. Поэтому я знаю, ты ничего не почувствуешь сейчас. Но ты можешь сделать кое-что другое.
Немного помолчав, Лиза добавляет:
— На следующей неделе у меня будет узи. Можно будет узнать пол малыша. Если хочешь, можешь составить мне компанию.
Я даже дышать забываю. Перед глазами все плывет.
— Да. Я. Буду. Конечно, буду!
— Предупреждаю. Это ничего не значит. Мы в разводе, и точка. Но ты — отец моего ребенка.
— Да. Конечно… Я хотел бы, чтобы между нами не было огромных расстояний. Ты же знаешь, опасности больше нет, и я — не тот человек, который бросался угрозами под действием… амбиций, чувства величия, черт знает чего еще. Клянусь, больше не тот.
— Я подумаю.
— Вопрос с жильем я решу, обещаю. Любая квартира или дом.
— Это лишнее.
— Нет. Ты не стала делить имущество, хотя могла бы оттяпать половину всего.
Это правда…
И я понимаю, что должен ей, нашему малышу…
Именно по моей вине ребенок будет расти в неполной семье, поэтому я должен сделать все, от меня зависящее, чтобы быть рядом…
Столько, сколько получится.
— Как твои родители?
Она помрачнела:
— Переживают. Сидят с таким мрачным видом, будто судить будут их, а не Еву. Но до меня дошли слухи… — заколебалась. — Я не уверена, слухи ли это… О том, что Ева может избежать наказания! Она решила изобразить душевнобольную. Влад… — взгляд Лизы становится твердым и холодным, будто сталь. — Она угрожала моей жизни, твоей… Жизни нашего ребенка! Я редко тебя о чем-то прошу, но сейчас прошу сделай все, чтобы этого не допустить. Она не должна избежать наказания. Слышишь?!
Глава 42. Он
Я был удивлен.
Честно признаться, даже поражен, поэтому не сразу смог ответить. Но Лиза расценила мое молчание по-своему, вскочив с кресла.
— О чем я, вообще, да?! — говорит она, посмотрев на меня с разочарованием, которого я не видел ранее.
Такое сильное и глубокое — подобного выражения в ее глазах не было даже в момент, когда она застукала Еву и меня в спальне.
— Прошу о наказании для твоей мечты… Девушки, которая воплощала в себе все твои нереализованные грязные желания. Что ты планируешь делать, Влад? Отправить ее в психушку для вида, потом выписать в какой-нибудь частный дорогой пансион и развлекаться за закрытыми дверьми, в пикантном антураже…