Глава 1. Она

— Я хочу здесь… — с чувственным придыханием звучит женский голос.

— Сумасшедшая! — хрипло отвечает мой муж.

Через миг их голоса сплетаются в чувственный, сочный поцелуй. С причмокиванием и громким звуком, как будто лижутся двое подростков, впервые оставшихся наедине.

Звуки шагов, смешки…

Они удаляются.

Мое дыхание просто растворяется, пальцы примерзают к ручке двери.

Я уронила ключи, когда услышала, что мой муж… занят другой женщиной.

В нашей квартире!

Звук падения ключей вышел громким, но они были так увлечены, что даже не услышали.

Я крадусь по коридору за ними, словно воришка.

Воришка в собственной квартире!

Они удаляются… и влетают прямиком в супружескую спальню.

Шок уступает место злости, и на глазах закипает жгучая соль.

Как он посмел?

Привести какую-то дрянь… прямиком на нашу кровать…

На ложе супругов, где много раз мы сплетались друг с другом в порыве страсти.

Однако теперь муж страстно увлечен другой и шепчет ей комплименты, от которых начинают гореть уши.

Самая-самая…

И это не я!

Другая…

— Здесь… Боже, да… Я хочу тебя прямо здесь! — торжествующе заявляет… она.

Голос жутко знакомый, но мозг отказывается в это поверить.

Нет, просто показалось… Нет-нет! Я ошибаюсь.

Ноги несут меня вперед. Я уже не скрываюсь, каблуки стучат, но парочке на посторонние звуки плевать. Они ничего не замечают вокруг себя.

— Сколько раз ты представлял меня… здесь, ммм? Сколько раз спал с ней и мечтал обо мне?

В этом голосе — самодовольство и злое торжество.

— Постоянно, — звучит хриплый ответ моего мужа. — Ч-ч-черт… Какая ты… Еваааа…

Влетаю в спальню так бурно, что дверь стукается о стену.

И только этот звук заставляет любовников застыть.

Вернее, муж мой и так полулежит на нашей кровати.

Развалился, с расстегнутыми штанами, опершись на локти и жадно-жадно смотрит перед собой.

Его рубашка растрепана, а на губах алеет след женской помады.

Я знаю этот оттенок.

Дорогой, эксклюзивный и… подаренный мной очень-очень близкому человеку.

Нет…

Отравленная стрела вонзается в сердце.

Разбивая его на мелкие, окровавленные осколки.

Потому что перед моим мужем, распахнув тренч, под которым только одно сексапильное белье, стоит Ева.

Ева…

Моя старшая сестра…

— Ты?!

Приваливаюсь к дверному косяку в поисках опоры. Ноги меня не держат.

Я не могу поверить… Не хочу!

Мотаю из стороны в сторону вмиг отяжелевшей головой, пытаясь прогнать образ, отпечатавшийся на сетчатке.

Моя сестра в вызывающе откровенном белье.

Демонстрирует свои прелести моему мужу, а он… смотрит так, словно не видел в жизни ничего сексуальнее и прекраснее.

Он ее… не то, что хочет. Он ее жаждет рьяно…

Я вдруг понимаю… Что на меня он так никогда не смотрел.

Даже в самые наши бурные молодые годы…

Ни-ког-да…

Эту животную, опьяняющую страсть, этот дурман похоти не спутать ни с чем.

Муж ее хочет. Безумно хочет…

Он выглядит как молодой жеребчик, готовый к спариванию, и тяжело дышит.

Даже мое появление не остужает его пыл, красноречиво приподнимающий ширинку.

— Елизавета?! — медленно моргает Владислав. — Разве… Разве ты не должна сейчас помогать дочери выбирать свадебное платье?!

Я не в силах ответить, что у дочери плохое самочувствие, она отменила примерку и, подозреваю, дело в том, что дочь беременна. Кое-какие признаки на лицо… Я пока не тороплю ее с признанием, жду, что сама скажет.

— Давай, — произношу слабым голосом. — Скажи это.

— Что?

Муж медленно поднимается и застегивает брюки. Какой же наглый у него вид. Ему приходится постараться, чтобы застегнуть брюки, трусы продолжают быть натянутыми до предела.

Бесстыжий.

— Скажи… Дорогая, это не то, что ты подумала. Самое время… — голос срывается до хриплого шепота.

Потом я перевожу взгляд на сестру.

— А ты…

Ева поджимает губы. Я подарила ей эту помаду… Никак не могу успокоиться, смотря на цвет помады. Хорошо помню, как повела Еву развеяться по торговому центру. Мы забрели в магазин косметики, и сестра притормозила возле отдела с люксом. Она с такой тоской смотрела, что я не выдержала и сделала ей подарок.

Она радовалась, как ребенок, и я радовалась вместе с ней…

Теперь эта помада красуется не только на ее губах, но и на моем муже.

Губы, подбородок, даже шея и воротник рубашки отмечены.

Запачканы…

По телу проносится дрожь омерзения.

Не могу смотреть, выворачивает!

С трудом сдерживая позыв тошноты, я дышу через нос часто-часто, иначе меня вывернет прямо под ноги.

— Ты тоже… Ева… Тоже скажи что-нибудь. Избитое. Как из анекдота. Что я все не так поняла, что ты просто… Не знаю… Просто решила купить белье и не придумала ничего лучше, чем попросить моего мужа… высказать свою точку зрения. Мужскую… Что вся остальная одежда на сушилке или в барабане стиральной машинке!

Начинаю говорить тихим голосом, но в самом конце почти кричу.

— Нет, — отвечает Ева твердо.

Она оборачивается в мою сторону и не спешит запахнуть тренч, демонстрирует себя во всей красе.

Все говорят, что мы похожи. Высокие, стройные. Но она после трагедии в семье похудела до предела и ее грудь смотрится как грудь подростка, но ноги, безусловно длинные, стройные и тренированные.

Ева посещает спортзал несколько раз в неделю, ее икры смотрятся точеными, а бедра узкие, без грамма лишнего жира.

Длину ее ног подчеркивают высокие ботфорты.

Дерзкие и сексуальные, как у шлюхи.

И пришла она тоже… как шлюха.

Используя приемчики один в один — тренч поверх тела, на котором из одежды только полупрозрачное белье.

— Я так не скажу. И Владик тоже так не скажет, — заявляет она. — Потому что Владик меня любит. И всегда любил… А ты была для него лишь заменой. Моей… бледной копией! — вздергивает узкий подбородок. — Но пришло время насладиться оригиналом.

Губы растягиваются в улыбке.