Измена.ru

В служебной машине нельзя курить.

Я замолкаю и отворачиваюсь к окну. Если он уже принял решение, я не в праве его отменять. Пусть пробует, хотя я более, чем уверен, что через пару месяцев он снова попросится ко мне на работу.

— Звони, не забывай, — говорю на прощание, — делись успехами.

— Не вопрос, Ромыч! Я всегда на связи.

Выхожу из машины и, содрогнувшись всем телом от скользнувшего под одежду холодного воздуха, прячу руки в карманах и иду к подъезду быстрым шагом. Морщась от запаха кошачьих испражнений, миную четыре лестничных пролета, толкаю незапертую дверь и оказываюсь в нашей квартире.

Первое, что слышу — тихий всхлип.

— Наташа! — скидываю обувь и заглядываю в комнату.

Она там. Яростно трамбует вещи в чемодан, который распаковала только сегодня утром. Полоснув по моему лицу диковатым взглядом, вытирает слезы рукавом кофты. Одежда из шкафа свалена на пол большой кучей.

— Что случилось? — спрашиваю, на самом деле догадываясь.

— Я ухожу от тебя. Вот что случилось! — выкрикивает осипшим голосом.

Хватает дорожную сумку с кровати и кидает в нее все, что попадается на глаза. В моем животе сосущий вакуум образуется. Ступор полнейший.

— Что случилось?.. Ты с ума сошла?

— Я все знаю, Ром! Я видела все своими глазами!

— Что видела?

— На странице Ильяны... Дубай... ресторан... платье... — бросает отрывисто, повышая тон с каждым словом.

— Я тут при чем?

— Только не делай из меня дуру!!! — взвизгивает, запуская в меня блокнот, — Я целый месяц ею была! Идиотка!.. Думала, это все для меня!

— Это все для тебя!

— У нее есть фото с того же самого ресторана, где мы ели это гребаный золотой стейк! У нее фото с ним есть! Такие же, как у тебя! И платье!.. Боже!.. Это одно и то же?

У Гайки натуральная истерика. Я не помню, чтобы видел ее когда-то в таком состоянии.

— Нет.

Она застывает, смотрит на меня так, что я вдоха сделать не могу. Делаю шаг вперед, но в меня тут же летит что-то еще. Уворачиваюсь в последний момент.

— Ты даже не отрицаешь этого!!! Ты!.. Ты конченный, Березовский! Не приближайся ко мне! — срывает голос, закашливается, сильно краснея, но продолжает бросаться в меня вещами.

— Угомонись, Наташ... Дай объяснить!

— Что объяснить? Что, Ром?.. У нее там фото с той же самой яхты и подпись: «Только мы и море».

— Какое это отношение имеет ко мне? — отбиваю я, — Меня с ней на той яхте не было!

— А розы?! Это издевательство какое-то! Как ты мог?! Они были для нее, да?! Я такая дура!!!

— Розы для тебя! Яхта для тебя!.. Я был с тобой все время! Ты че гонишь?!

— У нее два десятка фото с этими сраными розами!!!

— Сраными?!

— «Наша любовь — миллион алых роз. Спасибо, милый!» — кривляется, коверкая голос. — Полная ванна роз! Весь номер отеля в розах, заваленная розами кровать!.. Это те самые розы, Рома!..

— Да ты их подписала, что ли? Хватит орать, Наташ!..

— Я ору?! Да я убить тебя готова! Я тебя видеть не хочу! И никаких объяснений мне от тебя не надо! Можешь валить к своей рыжей!

Мой мозг рискует вот-вот взорваться. От ее визга звенит в ушах. Поэтому, сделав рывок вперед, роняю ее на кровать и прижимаю к ней своим телом. Гайка кричит, извивается подо мной, как змея, царапает шею и лицо.

— Уходи!.. Вали к ней!

— Свалю! — рычу, отбиваясь, — Только сначала ты закроешь свой рот и выслушаешь меня!

Глава 28. Наташа

— Ты специально это все делал, да? — кричу, что есть сил. Их мало. Почти не осталось.

Последние три часа вспышками в голове проносятся. Практически ничего не помню. Как с Машей попрощалась, как такси вызывала? Скулила всю дорогу в кулак и дрожала.

Так вот почему меня эта тварь заблокировала?.. Это он ее попросил! Мой муж сам попросил ее меня заблокировать!!!

Молча наблюдаю, как Рома сосредоточенно готовит ромашковый чай для меня. Будто он поможет?! Широкие плечи трясутся, мышцы на спине подрагиваю, движения точные, но смазанные.

Снова вспышка. Будто по щекам бьют.

Господи, это ведь наша семья! Наш брак! До чего мы все довели!..

Губу закусываю. Плачу горько. Мне больно. Больно. Больно, черт тебя дери, Березовский. Хочется прокричать, но, чтобы открыть задетые чувства, надо доверять, а мое доверие на сегодня Рома исчерпал. Не знаю, как теперь дальше.

Я без него не смогу. А с ним?

Перед глазами всё время эта рыжая с моими розами.

Поставив рядом со мной кружку, Рома опускается на стул напротив и специально задевает ступней мою голень под столом.

— Не трогай меня, — шиплю, брезгливо отодвигаясь. — Ты мне никто больше!..

— Да с хуя ли? — зло цедит. — Чем докажешь?

Лицо будто маска становится. Чужая, безразличная маска. Если до сегодняшнего дня мне казалось, что между нами что-то не так, то сейчас нарыв лопнул с гноем и вонью.

Боже…

— Меня тошнит от тебя. От всех вас тошнит, Березовский, — шепчу яростно. — Вы мне противны.

— Что конкретно тебя так взбесило? — пропускает мимо ушей мои эмоции.

— Я тебе все уже сказала. Не строй из себя дурака, чертов ты гений!..

— Я с ней даже не встречался, — говорит он непонимающе. — Вообще не вижу поводов так наезжать. Ты загналась, Гайка. Всегда была ревнивой кошкой, сегодня как с цепи сорвалась. Это просто фотографии. Не больше.

Я смотрю на ярко-красные рытвины от моих ногтей на его лице, стискиваю зубы. Мне должно быть стыдно?.. Мне?..

— Я с ней не встречался уже больше месяца, Наташ. Мы даже, блядь, не виделись, — он повторяет. — Как ты не понимаешь? Такой бред несешь! Я даже мысленно не ебал никого никогда, кроме тебя!

— Дело не в этом… — качаю головой. — Дело в том, что все обман, Ром. Все пустышка. Я ведь чувствовала. Чувствовала там в Дубае, словно мы роли играли. Сегодня пазл сложился, Ром. Я больше не буду это терпеть.

— Терпеть? — он тоже злится, вскакивает с места и ходит по кухне — Расскажи-ка поподробнее, что именно ты терпишь?

— Да все!!! — снова ору, рыдая. Активно жестикулирую. — Арчи твоего двуличного терплю!.. Настю!..

— Двуличный Арчи? — разочарованно усмехается Рома. — Ты ему еще вчера в самолете сидела, улыбалась. Так может с себя начать? Кто двуличный?