Измена

Беллатор прислушался. В апартаментах отца было тихо.

– Ладно. Мы выйдем. В отцовском крыле достаточно укромных мест, где нас никто не заметит.

Они спустились на колено ниже, и Беллатор показал брату, на какую пружину нужно нажать. Раскрылся небольшой проход, они оказались в гардеробной среди висящей и лежащей одежды. Резко пахло кожей и шерстью. Сильвер чихнул и зажал рот рукой.

– Вот черт! Здесь нечем дышать! Я сейчас задохнусь! Пойдем отсюда! И поскорей! Не то на нас пойдут облавой, решат, что мы воры!

– Да, оставаться здесь нельзя, хотя это довольно укромное место. В апартаментах отца пусто, он всегда берет с собой всех своих доверенных слуг, и здесь нам ничто не угрожает, но давай поищем что-нибудь не такое ароматное.

Они вышли из гардеробной. Беллатор пошел вперед со словами:

– Нам стоит устроиться в любимой комнате отца, туда никто без дозволения не ходит.

Они прошли в частную гостиную. Там, в нише за большими плотными портьерами, закрывающими стены, и обосновались, поставив пару стульев.

– Может, что-нибудь выпить?
– предложил Сильвер.
– После хождений по катакомбам у меня все горло пересохло. У отца наверняка есть хорошее вино. Только вот где оно?

В ответ Беллатор достал из складок плаща серебряную баклажку и подал брату.

– В других местах лучше ничего не пить. Никогда не знаешь, на что можешь наткнуться. В принципе, все вино отца проверяется, так же как и еда, но он все-таки отравлен. И его решение уехать из дворца первое разумное решение, принятое без указки Зинеллы.

Сильвер отпил вина из баклажки и смешно почмокал губами. Вытянув шею, выглянул из укрытия. Прямо перед ним, напротив кресла, в котором любил отдыхать отец, висел портрет очень красивой еще юной женщины в золотой узорной раме. Это был портрет их матери в полный рост, сделанный при ее жизни.

– Мама была поразительно красива. Недаром отец любит ее до сих пор. Зинелла только бледное ее подобие, - голос Сильвера был полон сожаления.
– Интересно, как бы мы жили, не покинь она нас так рано?

Беллатор с сочувствием похлопал брата по плечу. Из них двоих Сильвер был более чувствителен, хотя ему и приходилось много сражаться. Выпив, Сильвер вернул баклажку брату и вытер губы.

– Хорошее вино, свое. Как мне хочется уехать в наше поместье, валяться на траве, смотреть в небо, и ни о чем не думать!

Глава шестая. Поиски

Внезапно посреди полной тишины послышался легкий шорох. Дверь почти бесшумно растворилась, раздались осторожные шаги, приглушенные лежащим на полу ковром. Шаги приближались, и братья настороженно замерли, схватившись за кинжалы.

У стола с винами послышалось журчание наливаемого напитка.

Что это? Кто-то из слуг решил выпить дорогого вина, пользуясь отсутствием хозяина? Или, наоборот, что-то влить в бутылку? Сильвер, сидевший ближе к краю портьеры, осторожно выглянул наружу. Стала видна женщина в пышном придворном наряде, державшая в кулаке пустой флакон зеленого стекла.

Сильвер стремительно вскочил, в два шага подошел к ней и зажал в ее руке флакон, не дав спрятать.

– Что ты делаешь?

Женщина с ужасом воззрилась на него. Все в замке были уверены, что братья в темнице по повелению наместника. И вдруг младший перед ней и держит ее за руку!

– Это просто лекарство, просто лекарство!
– растерянно залепетала она.

– Лекарство не наливают тайком, моя дорогая. Кто тебя сюда прислал?

Она затравленно посмотрела на него. Его суровый вид и осуждающий взгляд внушал ей ужас.

– Меня никто не присылал! Я сама!

– Значит, ты хочешь умереть? Ты же знаешь, что делают с отравительницами.
– Сильвер сильнее нажал на ее руку, заставив вскрикнуть от боли.

– Но это не отрава!

– Не отрава? Тогда выпей это!
– он налил в бокал вина из бутылки и силой поднес его к ее губам.

Она задрожала, но он безжалостно приказал:

– Пей немедленно!

Она обреченно выпила. Немного помедлив, заявила:

– Вот видите, ничего не произошло. Это не яд.

Сильвер хмуро возразил, рассматривая фиал на свет:

– Яды бывают разные. Глупо поить человека ядом и знать, что тебя обвинят в его смерти. Возможно, ты умрешь завтра. Или через неделю. Если не примешь противоядия. А противоядие тебе может дать только твоя госпожа. Но ты ее не увидишь.

– Но это не яд! Я часто...
– тут она запнулась, поняв, что чуть было не проговорилась, и уставилась в пол.

– Ты часто подливаешь наместнику в вино эту гадость? Ты это хочешь сказать?
– свирепо рявкнул Сильвер, теряя терпение.

– Это не отрава! Вы не понимаете!

Из-за своего укрытия вышел Беллатор. Женщина удивленно посмотрела на него и снова опустила голову.

– Отпусти ее, Сильвер!

Тот неохотно выпустил руку дамы.

– Пожалуй, тут все не так просто, как ты думаешь, Сильвер. Зачем ей приносить сюда отраву и подливать в вино, если бы она была служанкой Зинеллы и действовала по ее поручению? Какой в этом смысл, если отец каждый вечер обедает в покоях любовницы? Гораздо проще подлить ему отраву там. Так что лучше расскажите нам, кто вы и что тут делаете. Не бойтесь, мы вас не выдадим.

Женщина приободрилась и даже слабо улыбнулась.

– Хорошо, рискну. Все равно выхода у меня нет.
– И, оглянувшись по сторонам, призналась: - Я Лори Еррера, подруга вашей тети, Фелиции. Она попросила меня проследить за Зинеллой, в последнее время наместник полностью лишился...
– она помедлила, не зная, как правильно обозначить состояние отца, не обижая при этом его сыновей.

– Да разума он лишился, чего же еще?
– нетерпеливо уточнил Сильвер.
– Это все знают, можете не миндальничать!

Лори кивнула, не в силах скрыть улыбку, и продолжила:

– Меня устроили в свиту к Зинелле, выдав за родственницу нескио. Фелиция дала мне этот флакон и попросила подливать в вино Медиатора. Думаю, это противоядие против яда Зинеллы. Я делаю так вот уже почти полгода. Раньше Фелиция давала его ему сама, но вот уже почти год, как Медиатор к ней не ездит, видимо, из-за запрета Зинеллы. И принимать лекарство он отказался. Потому я и здесь.