Измена

— Давай помогу. Почему не позвонила, я бы вышел раньше. Увидел, как ты тащишь коробку из машины уже через окно, — подбегает ко мне Дэвид, забирая из рук эту тяжесть.

— Я сильная. Я бы дотащила, — громко смеюсь, передавая в сильные мужские руки подарок.

— Пап, ты куда ушел? — выбегает, прихрамывая, Джеймс из кофейни. — Ой, а что это? Это мне, что ли? Мам, пап, это то, о чем я думаю? — моментально забыв о своей боли в ноге, как ни в чем не бывало, сын ринулся к своему подарку.

— Ну-у, — тянет Дэвид с усмешкой в голосе, накаляя запал ребенка еще сильнее. — Смотря, о чем ты думаешь…

— Эй. Если это не гироскутер, то… то… Мам, скажи папе, что это гироскутер. Это же он? Он? Или нет? Или да? — вертит головой из стороны в сторону, жалобно смотря то на меня, то на своего папу огромными синими глазищами.

— Все узнаешь, молодой человек, но после того как вынесут торт. Так что… терпения, мой друг! — подмигиваю ребенку, широко улыбаясь и посмеиваясь над его надувшейся нижней губой…

— Вы сведете меня с ума, ма-ам. Па-ап. Ну… Хоть одним глазком, можно? — строит умилительное выражение на своем личике.

— Как хочешь! — смешно пародирует его голос Дэвид. Как маленький, ей-богу.

— Правда? — радостно пищит Джеймс.

— Нет. Все после того, как вынесут торт. Мама права, — треплет его свободной рукой по волосам. — Идемте, нас уже поди заждались.

Практически оказавшись внутри кондитерской, резко останавливаюсь, разглядывая с ног до головы мужа.

— О Господи, Дэвид. Что это? — громко начинаю заливаться смехом, согнувшись пополам. — Джеймс, ты только посмотри на своего папу, — смеюсь так, что начинают болеть лицевые мышцы.

— А что не так? — Дэвид крутится вокруг своей оси, выше поднимая коробку, чтобы не мешала обзору, пытаясь понять, что же с ним не так. Наш сын, не растерявшись, тоже внимательно осматривает своего папу, в попытке понять причину моего смеха.

— А что у него? Что, мам? — ребенок внимательно изучает Дэвида, словно он экспонат, выставленный в музее.

— О Боже. Вы оба сведете меня с ума, мальчики, — продолжаю хохотать как ненормальная. — Дэвид, твои туфли… — заметив неладное, Джеймс подхватывает мою волну дикого смеха, утыкаясь лицом в мой живот в попытке успокоиться.

— Дэвид. Твои туфли… — превозмогая собственную истерику, наконец, добавляю. — Они же абсолютно разные.

— О! — ухмыляется в ответ. — Да, я это специально, тебе разве не нравится? Сейчас так модно, — слышу, кажется, уже знакомое оправдание кареглазого по поводу его невнимательности, возвращаясь как будто в недалекое прошлое, которое, казалось бы, было только вчера, но в то же время уже очень давно.

— Подожди, на минутку задержись, — останавливаю мужа движением руки перед самим входом в заведение. — Джеймс, мы с папой сейчас поговорим и подойдем, — кивнув, сын скрывается за дверьми кофейни, убегая дальше веселиться к своим приятелям.

— Что-то случилось? Ты вся бледная.

— Да… То есть, нет. Смотря как посмотреть на ситуацию в целом. Дэвид, я приняла очень важное для себя решение и хочу, чтобы ты… Нет, не одобрил его, а просто знал о моем решении. Это очень важно и нужно для меня. Просто необходимо.

— Какое еще решение? — удивленно вскидывает брови, положив коробку на землю. — Джозефин…

— Дэвид, — тяжело вздохнув, решаюсь. — Я возвращаюсь домой.

— К-куда? — обеспокоенно всматривается в мои глаза, ожидая ответа.

— Домой. С Джеймсом. В Нью-Йорк.

ГЛАВА 38

ДЖОЗЕФИН

Спустя полгода

Взлетая ввысь, поначалу ощущаю легкий мандраж от предстоящего будущего, которым брежу, рисуя в голове картинки чего-то нового и неизведанного. Пребывая на борту самолета, отправляющегося из Бостона в самое сердце Америки, мой родной город, где я родилась и выросла — Нью-Йорк, в голове то и дело вереницей чередуются моменты, которые я успела пережить после того, как приняла столь важное и безумно ответственное решение в своей жизни. Но, как оказалось, чтобы в полной мере осуществить задуманное, необходимо было полностью оставить прошлое позади, решив все его вопросы на берегу, прежде чем ступить на порог новых возможностей и открыть для себя новые перспективы.

Месяц за месяцем я ощущала, как проносились дни то степенно, словно в замедленной съемке, то наоборот, будто галопом, втягивая в свой безумный круговорот различных жизненных этапов. Первое время мне далось очень тяжело и сложно, так как бракоразводный процесс на деле оказался слишком тягостным и душещипательным событием. Однако я горжусь и собой, и Дэвидом. Мы смогли достойно расторгнуть брак, не имея друг к другу никаких претензий. Каждое судебное заседание было наполнено исключительной поддержкой и уважением со стороны моего уже бывшего супруга. Я не стала претендовать ни на что, оставив большую часть нажитого имущества человеку, с которым совместно прожила ни один и не два года. Я не хотела, чтобы меня связывало хоть что-то с Бостоном. Дэвид, в свою очередь, по собственному желанию, отказался от установленных судом алиментов, объясняя это тем, что ему не нужны никакие назначенные законом цифры, чтобы полностью обеспечивать собственного ребенка. Это было для меня слишком трогательно. По-мужски.

Наши отношения превратились в дружеские, от которых чувствуешь постоянную поддержку и заботу. Я знаю, что на своего бывшего мужа я смогу полностью положиться в любое время, несмотря на обстоятельства. Дэвид все эти долгие месяцы неистово помогал мне, подсказывал, с юридической точки зрения, как поступить в той или иной ситуации лучше, правильнее.

Примерно месяц назад он абсолютно случайным образом познакомился с девушкой по имени Кэролайн Хоффман, которая недавно перевелась в их Университет из Страсбурга, чтобы вести подготовительные языковые курсы по немецкому и французскому языкам. Я безумно счастлива, что Дэвид продолжает жить несмотря на все те непростительные поступки, которые я совершила, подвергнув его унижению, недостойному такого хорошего и светлого человека. Не знаю, как сложатся их отношения, но девушка буквально сразу расположила к себе всех нас. Кэролайн оказалась безумно интересной, умной, независимой, увлеченной и порядочной женщиной с большим добрым сердцем. Джеймс поначалу довольно критично воспринял сей факт, что у его папы теперь есть девушка, с которой он постепенно пытается завязать отношения. Однако поговорив с сыном и вновь объяснив ему, что это никак не повлияет на его отношения с папой, он более и менее успокоился. А после и вовсе сдружился с девушкой, с нетерпением ожидания ее и Дэвида на Рождество, чтобы провести его нашей большой шведской семьей.

Практически каждый месяц я улетала в Нью-Йорк, чтобы постепенно разрешать все проблемы, связанные с переездом, потихоньку перевозя вещи. Началось все именно с работы и жилья. Прилетев первый раз после долгого расставания с Нью-Йорком, я не успела даже осмотреться, насколько сильно изменился город и изменился ли он вообще, поскольку сразу же по приезде меня встретил мой новый босс. Грегори моментально подписал со мной очень выгодный контракт, гласивший о том, что теперь я являюсь руководителем первого филиала аукционного дома Элизабет.

Понимая, какую ответственность я лично взгромоздила себе на плечи, все равно испытываю чувство гордости за саму себя, ведь именно мою кандидатуру отметила начальница, терпеливо ожидая ответа после столь выгодного предложения. Уверена, окажись на моем месте другой человек, он бы, вероятнее всего, согласился не раздумывая. Но со мной не все так просто… Точнее, с моей жизнью.

Пока я еще не успела побывать на новом рабочем месте и оценить, как говорится, масштабы вселенской катастрофы, но зато успела в полной мере ознакомиться со всеми документами, изучив их досконально. Я действительно упорно трудилась и работала все это время, чтобы предстать перед новыми сотрудниками в выгодном свете. Я очень хочу, чтобы у них появилось ко мне хотя бы минимальное чувство уважения как к своему начальству, ведь до тех навыков руководителя, что имеются в арсенале Элизабет, мне далеко.