Измена

— Эм-м… — смотрю растерянно то на свою начальницу, то на мистера Барнса. — Понимаете… Грег, дело в том, что я еще не дала своего окончательно ответа по этому поводу, — опускаю голову, чувствуя себя так, словно подставляю прямо сейчас рядом стоящих людей.

— Да, мистер Барнс, Джозефин еще обдумывает данное предложение. Но! Дорогая, у тебя пока есть время все взвесить. Только представь, какие перемены тебя ждут. Во-первых, карьерный рост. Во-вторых, отличное жилье, если с этим возникнут сложности. В-третьих, у тебя появятся огромные перспективы в таком мегаполисе, собственные связи… Новая жизнь, в конце концов, — подмигивает, намекая на мою недавно сложившуюся ситуацию в семье, о которой стало всем известно в округе, собственно, чему я даже не была удивлена после слов Дэвида.

— Да, кстати, — вклинивается в разговор мистер Барнс. — Я слышал, что у вас есть ребенок и он обожает футбол, — по многозначительному выражению лица понимаю, что Элизабет насчет моей кандидатуры настроена слишком решительно, убеждая самым что ни на есть соблазнительным образом. — Так вот, я бы решил эту проблему на раз-два. Ваш сын мог бы посещать частную спортивную школу, попав в их детскую футбольную лигу. Я в курсе, что в скором времени у школьной команды, в которой играет ваш ребенок, состоится за этот сезон второй важный матч. Я бы мог поспособствовать. Если они одержат победу в игре, его бы могли рассмотрели в качестве капитана на новом месте.

— Вы… в курсе, что очень красиво умеете убеждать? Я думаю… спортивная карьера ребенка — уже слишком. Мой Джеймс сам всего добьется, но насчет частной школы… Это и правда слишком заманчиво, — прикусываю нижнюю губу, охваченная таким сильным давлением со стороны.

— Как пожелаете, это только делает честь для вас, как для матери. Да, если вы будете согласны, то… Мы могли бы видеться чаще, например, в самом Нью-Йорке и в командировках, скажем, по Европе, — вновь подносит мою трясущуюся от волнения ладонь к своим губам, опаляя жарким дыханием, тем самым продолжая вводить в неловкую ситуацию. — Джозефин, обдумайте все хорошенько, тщательно взвесьте. Я был бы безумно счастлив с вами работать и… видеть вас чаще.

Черт! Черт! Черт! Я надеюсь, он не намекает ни на что лишнее…

— Я вас напугал? — усмехается, одаривая улыбкой меня и рядом стоящую Элизабет, которая уже прожигает мою персону взглядом, гласящим о том, чтобы я приняла правильное решение незамедлительно… Правильное для нее и бизнеса решение. — Давайте оставим этот разговор на потом, а сейчас. Дамы, предлагаю тост, — остановив жестом мимо проходящего официанта, мистер Барнс берет с подноса два бокала игристого розового шампанского, предлагая по очереди нам с миссис Баклэнд, а затем берет и себе. — Выпьем же с вами за удачную сделку и… За наше, не побоюсь этого слова, будущее. А именно, прибыльный и успешный бизнес, а также взаимовыгодное сотрудничество на долгие годы.

Приблизив шампанское в сторону Элизабет и Грега, слышу громкий звон гулко ударяющихся друг о друга хрустальных бокалов, делая глоток изысканного дорогого напитка, принимаю в голове важное для себя решение, которое может в считанное мгновение изменить всю мою жизнь раз и навсегда.

Спустя месяц

— Да, Эм, я уже еду. Немного опаздываю, но передай всем, что скоро буду. Все, отключаюсь, — блокирую телефон, отбрасывая его на соседнее пассажирское кресло.

Ну… я как обычно. Все эти рабочие дела совсем выбили меня из колеи. Еще хорошо, что Джеймс перестал посещать психиатра, который на последнем его визите объявил о том, что в его консультациях наш сын больше не нуждается. Выдохнули мы с Дэвидом прилично, особенно я, чувствуя каждый день на себе вину и огромный пласт ответственности… А еще страх, что, не дай бог, сын снова может перестать говорить. Нет. Нет. Нет. К черту эти пессимистичные мысли.

Вчера состоялся финальный матч первого учебного года Джеймса, на котором мы с Дэвидом присутствовали вдвоем, неистово болея за нашего маленького капитана. Игра была, конечно, не самой простой. И соперники попались в этот раз, по словам самого сына, намного сильнее, чем в прошлую игру. Господи… Как же я молилась, сидя за этими трибунами, как волновалась за свою маленькую белокурую копию. После того как объявили завершение первого тайма, я увидела, что Джеймс прихрамывает. Пулей метнулась к ним в раздевалку, проверяя поврежденную ножку. Просто ушиб… оказался по итогу сильным вывихом, но об этом мы узнали уже после игры. Хорошо, что Эмма была рядом и наложила ему эластичный бинт. Однако велела строго-настрого не прыгать, не бегать, не скакать. И… мы этим рекомендациям, естественно, практически не следуем.

Второй же тайм стал для меня просто невыносимым зрелищем. Я то и дело прятала голову, утыкаясь ей в плечо Дэвида, который точно так же, переживая, перебирал мои пальцы на руке своей ладонью. Однако по его невозмутимому лицу сложно было догадаться, что он и вправду переживает. Казалось, будто он с интересом наблюдает за движением каждого игрока на футбольном поле. Наши отношения постепенно приходят в порядок, по крайней мере, мы себя очень даже комфортно в них ощущаем, продолжая воспитывать сына.

На последних минутах, когда счет двух команд-соперников сравнялся, сердце мое, казалось, пробьет вот-вот грудную клетку, разбиваясь о землю на тысячу мелких осколков. Это было для меня, как для матери, чересчур. Буквально за одну… За одну минуту до завершения всего матча, словно по мановению волшебной палочки, мой мальчик, обнаружив-таки мои глаза на трибуне, забил свой тачдаун, который принес его команде четыре дополнительных очка, бесспорно обыграв соперников, тем самым вырвавшись вперёд…

Не сразу сообразив, что мой сын… мой мальчик забил самый важный и решающий гол для своей команды, вернув тем самым свою репутацию, по его мнению, я бросилась прочь с трибун, практически сбивая других людей. Под крики Дэвида, который помчался за мной следом, я практически с немыслимой для меня скоростью стала перепрыгивать по две, а то и три ступеньки на трибуне, порываясь как можно скорее оказаться на поле.

Бежала к своему герою так, как никогда в своей жизни. Джеймс, вырвавшись из объятий команды, бросился в противоположную от них сторону. Ко мне.

— Мамочка, — крепко вцепившись за меня, в ответ обхватила своего любимого ребенка, поднимая на руки. — Мы… мы победили, — запыхавшись, радостно прокричал что есть мочи. — Мам, ты мной гордишься теперь?

— Господи, зайчик, — поставив сына на землю, обхватила его нежные детские щечки двумя руками, поглаживая их пальцами. — Ты мой победитель, — поцеловала его в лоб. — Горжусь, — покрываю поцелуем снова попеременно щечки. — Люблю! — целую в носик. — Всегда! — крепко-накрепко обнимаю, чувствуя, как у самой по лицу хлынул целый поток слез… от счастья.

— Иди ко мне, победитель! — раскрыв руки для объятий, Дэвид подхватил нашего сына на руки, подкидывая словно пушинку в воздух, а затем крепко обнял, притягивая и меня в их жаркие объятия. — Мы гордимся тобой, сын. Очень гордимся…

Приехав в наше любимое место «Thinking Cup», где мы с Хлоей и Эммой запланировали устроить для всей футбольной команды сына детский праздник, начала доставать из багажника огромную коробку с подарком для Джеймса, о котором он уже давно бредил. Вот уже как две недели ребенку приглянулся гироскутер, который бы он хотел испытать на себе на время летних каникул. Последним его аргументом послужило следующее: «У всех моих друзей уже есть свой личный транспорт, а я один как ботан». После такой весомой причины нам с Дэвидом оставалось лишь принять сей бесспорный факт и воплотить его в реальность.