Измена

Сворачивая в район Норт-Энд, припарковываю автомобиль рядом с домом, выполненным из типичного для большинства американцев красного кирпича. Район является отражением того самого американского пригорода, который видят туристы либо по новостным каналам, либо из журналов или местных газет. Здесь практически у каждого жителя во дворе расположились небольшие комфортабельные дома с привлекательно подстриженными газонами и клумбами.

Решительно настроив себя, уверенно подхожу к дому, ожидая серьезного, далеко не детского разговора с ребенком.

— Привет, милая, — Эмма легко обнимает меня за плечи, пропуская внутрь дома.

— Привет, Эм. Слушай, я без всех этих посиделок, ладно? Все, с меня хватит. Забираю ребенка домой прямо сейчас, довольно ему тут ютиться, в конце концов у него есть свой дом. Нам столько нужно с ним обсудить с глазу на глаз.

— Погоди, — подруга останавливает меня, ухватив за ладошку в тот момент, когда я уже порываюсь подняться на второй этаж в гостевую комнату, где временно живет сын. — Не торопись. Во-первых, сначала спокойно поговорите без спешки. А во-вторых, Джеймс на заднем дворе сейчас. Я ненадолго отъеду, нужно Ханну забрать с тренировки, а ты тут пока хозяйничай. Кстати… — Эмма берет в прихожей сумочку, продолжая разговор, — Я догадалась, что ты захочешь забрать сегодня Джеймса, поэтому не утруждай себя собирать его детские вещи. Если хотите, то спокойно отправляйтесь домой, а Алекс вечером все завезет на машине, думаю, так тебе будет гораздо удобнее.

— Нет, Эм. Спасибо, но мне уже и правда неудобно. Слишком мы затянули с вашей помощью. Это уже некрасиво с моей стороны все семейные проблемы и разборки сваливать и на вашу семью. Так неправильно, и я жутко виновата перед тобой за это. Как говорится, пора и честь знать. Мы ваши должники. Точнее… Я. Спасибо вам с Алексом за все, и не переживай, дверь я захлопну перед уходом, — широко улыбаюсь, обнимая, а после и провожая подругу.

М-да… Каждый раз приезжая к Эмме в гости, удивляюсь, как такой трудоголик, как она, успевает настолько тщательно следить за своим пристанищем. Первоначально приобретенный дом семьи Стоун выглядел как ничем не примечательное двухэтажное здание. Дом они до сих пор пытаются искусно реконструировать, филигранно дополняя мансарду на крыше великолепно выращенным садом. Здесь и правда очень хорошо и уютно. Открыв запасную дверь дома, ведущую на задний двор, в глаза сразу бросается картина идеально выстриженного газона, по которому бегал мой драгоценный мальчик, пиная обычный футбольный мяч. Сегодня на нем были обычные спортивные тренировочные штаны и черная футболка.

— Джеймс, — громко зову сына, помахав рукой, и чуть ли не бегу в его сторону, сгребая в охапку. — Привет, милый.

Кивнув в ответ и радостно улыбаясь, сын берет меня за руку и ведет к качели-беседке, жестом приглашая присесть на нее. Удобно разместившись на мягких подушках, чувствую, как качели начинают раскачиваться.

— Эй, нет. Стоп. Мама тяжелая, дорогой. Давай лучше я тебя покачаю, — на что в ответ тут же получаю хмурое лицо и отрицательно покачивающуюся из стороны в сторону голову. — Давай только слегка раскачивай тогда, чтобы не надорвать живот, хорошо? — тут же следует одобрительный кивок, продолжая раскачивать качели, пока я собираюсь с мыслями.

Немного погодя Джеймс вдруг резко прекращает меня качать, увидев рядом лежащую сумку и с интересом поглядывая на нее.

— Ах да, забыла совсем. Это тебе, малыш, — передаю подарок мальчишке, внимательно наблюдая за его последующими действиями.

Сын достает резиновый мяч, внимательно рассматривая его, а затем и открытку. Прочитав содержимое, сынок переводит взгляд в мою сторону, наверное, чтобы я с ним объяснилась.

— Это подарок тебе от… Хьюго. Если не хочешь его принимать, мы можем отправить его обратно с курьером? — не зная какую точно ждать реакцию, перестаю дышать вовсе.

Джеймс хватает рядом лежащий скетчбук и что-то усердно пишет на листе бумаги:

«Нет. Я хочу сказать ему спасибо. Можно?».

— Конечно, можно. Только давай ты сам ему позвонишь потом, когда сможешь говорить. Как тебе такой вариант?

«Хорошо».

«Я скучал по тебе, мам».

— И я по тебе, мое солнышко! — обхватываю детское личико ладонями, целуя его нежно в лоб, а затем в маленький вздернутый носик. Так, начну, пожалуй, сейчас. — Джеймс, дорогой, я должна кое-что тебе сказать. Я забираю тебя сегодня домой. Собственно, я приехала не просто для того, чтобы только навестить. У тебя, милый, есть свой дом, и пора бы уже возвращаться.

Кивает в ответ, и я замечаю в глазах моего мальчика подобие метания, словно немой вопрос, застрявший в его голове, который он не решается задать.

— Давай поступим так, я сейчас поднимусь в твою комнату и соберу вещи, а ты подождешь меня в гостиной, посмотришь мультфильмы, например, а заодно соберешь игрушки и комиксы, которые у тебя там лежат, — еще раз целую напоследок белокурую макушку, устремляясь в дом. Почти добравшись по лестнице до второго этажа, я слышу…

— Ма-ам.

Резко оборачиваюсь, уставившись с выпученными глазами на своего ребенка, словно вижу его в первый раз. На ватных ногах, крепко держась за перила, тихонько спускаюсь к Джеймсу, что так и стоит на пороге дома, переминаясь с ноги на ногу и точно так же испуганно посматривая на меня… Словно он, как и я сама, не ожидал от себя, что сможет произнести слово.

— Солнышко! — падаю перед ним на колени, трясущимися руками невесомо прикасаясь к миниатюрному телу, глазами бегая из стороны в сторону, будто он сейчас возьмет и испарится. — Повтори… Пожалуйста, скажи маме еще что-нибудь. Прошу…

— М-м-м… Ма-м-ма, — облегченно выдыхаю, а мой мальчик начинает широко улыбаться мне, пытаясь сформулировать что-то еще. Сидя перед ним как вкопанная на коленях, я боюсь даже лишний раз сделать очередной вдох, чтобы не спугнуть. — Мамочка.

— Мой хороший, — крепко хватаю сына, прижимая к себе и вдыхая такой родной запах. Впервые за последнее время ощущаю поистине полное умиротворение и спокойствие на душе, что все хорошо, а мне ведь этого так не хватало. — У тебя все получится, сынок, все наладится.

— Я х-хочу… — отстранившись, пыталась внимательно прислушаться к ребенку.

— Что? Что ты хочешь? Скажи своей маме. Я сделаю все, что ты пожелаешь, — немного взволнованным голосом тараторю слова на одном дыхании, только сейчас осознавая, что не дышала какое-то время вовсе.

— Мама, я хочу… — обхватив мое лицо своими маленькими детскими ладошками, сын только что поселил в моей душе надежду, однако закончил свою мысль так, — жить с папой.

И тут мой мир рухнул окончательно и бесповоротно. Вдребезги…

В груди поселилось полное ощущение, будто время резко перестало существовать вовсе. Пребывая без сознания секунды, плавно перетекающие в минуты, я безотрывно смотрю в глаза маленького мальчишки, что являются точной копией моих собственных. В глаза тому, кого, как выяснилось совсем недавно, на мой стыд и грех, я боготворю, люблю и обожаю больше всего на свете. Больше собственной жизни.

— Хорошо, — горько выдавливаю из себя слова, стараясь контролировать накативший ком, что мертвым грузом встал попрек глотки, не позволяя эмоциям обрушиться прямо сейчас при сыне. — Я сейчас позвоню папе… А ты пока помоги мне сложить свои вещи.

Мотнув головой, Джеймс убегает на второй этаж, а я обессилено достаю трясущимися руками из кармана светлых джинсов свой мобильный телефон, который в данный момент словно увеличился в весе. Настолько я чувствую себя ослаблено…

Набирая бесчисленное количество раз мужу на телефон, постоянно попадаю на голосовую почту. Услышав в очередной раз сигнал переключения на автоответчик, в голову мне приходит самая здравомыслящая идея, которая бы могла разрешить все нюансы наших «интересных» семейных разборок.