Изменить нельзя простить

В голове всплыли воспоминания, как мы с бабушкой возвращались из Москвы с несколькими чемоданами вещей, потому что меня надо было собрать в школу. Не папа же должен был этим заниматься.

— А с мамой? — не отставал Кирилл, и я понимала, что он просто пытается заставить меня говорить, и с одной стороны благодарила его за участие, а с другой — я не хотела многого рассказывать о себе…

— Она ушла рано. Мы ничего на успели с ней, — воспоминания прорезались нотами грусти в голосе, и Кирилл замолчал, поняв, что затронул не самую удачную тему.

Стюардесса прошла мимо с предложениями напитков, и Кирилл зацепился за новую тему.

— Хочешь позавтракать?

Я отрицательно помотала головой. А ещё ведь больше трёх часов лететь. Пришлось закрыть глаза. Минут через десять в мою руку тыкнулось что-то, и я разлепила веки. На столике перед Кириллом стоял планшет, а в меня тыкали наушником.

— Новый сериал, давай посмотрим? Или расскажи мне ещё что-нибудь?

Из двух зол я выбрала сериал, поэтому первый час, пролетевший за диалогами непонятного сериала про внутренние желания каждого в комнате, я даже не заметила. И плевать, что перевода не было. Английским на уровне «поболтать» я владела. Какие-то особо непонятные слова я либо переспрашивала у Кирилла, либо мы оба записывали в заметки, чтобы потом разобраться.

Самым страшным в оставшемся пути была посадка, поэтому готовиться к ней я начала заранее. Отдала наушник, хотя вот честное слово, наушники меня покорили, это личная вещь и давать попользоваться другому…

Я бы не дала. А Кирилл дал.

Глава 31

Мне показалось, что самолёт сел быстрее и аккуратнее чем взлетал, хотя обычно наоборот.

Глотнув сухой и тёплый воздух, я расслабилась и уже более осмысленно подошла к поездке. Хотя впервые чувствовала себя если не в безопасности, а даже не знаю, как объяснить…

Вот раньше всегда я ловила такси, проверяла документы и вообще держала руку на пульсе во время путешествий. Это выматывало. Сейчас я не успевала продумать очередность действий, как оказывалось, что они уже сделаны. Так, Кирилл каким-то невозможным образом быстро поймал такси, погрузил вещи в багажник и даже придержал мне дверь.

Какое-то острое чувство кольнуло больно в сердце, словно отравленная иголка или лучше пусть будет веретено. И мне бы тут же уснуть, но казалось, что я уже сплю и попала совершенно в другую реальность, где Бестужев мог быть чутким и внимательным. Это пугало и заставляло задуматься: а какой Кирилл все же настоящий?

Я не понимала, поэтому смотрела в окно на город и не вклинивалась в разговор Кирилла и таксиста. Поскольку турецкого я не знала, то и не пыталась даже разобраться, о чем речь.

Без пробок мы добрались до центра примерно за час, который я все больше продремала, поэтому мы поселились в гостинице в соседних номерах, и я первым делом сходила в душ, а потом упала спать.

В три часа дня дятел по имени Кирилл стал тормошить меня и вынуждать спуститься вниз в ресторан. Я зевала и не открывала глаза, только бессвязно бурчала, что ещё десять минут и я буду готова. Волосы высохли как им заблагорассудилось, поэтому я была слегка кудрявой. А платье в пол добавило образу чудаковатости. Кирилл переоделся в светлые и тонкие брюки и такую же рубашку и выглядел до ужаса довольным. Я даже засомневалась, спал ли он или работал.

Мы прогулялись до ресторана. Я не лезла в меню. Просто рассматривала немного колорита с примесью европейской культуры.

— Вечером можем выбрать поинтереснее место, — предложил Кирилл, а я кивнула.

Вместе с солнцем, которое было более близким, у меня внутри нашёлся давно потерянный дзен, и я даже ленилась говорить. Поэтому Кирилл взял на себя роль гида, и после обеда с традиционными сладостями на десерт мы отправились на большой базар. Я не особый любитель таких мест, но атмосфера сделала меня другой. У меня блестели глаза при виде расписанных сводов и интересных мелочей, которые лежали на прилавках, а вот Кирилл с таким бешеным энтузиазмом торговался, что я вообще перестала удивляться, как он построил свой бизнес.

Выйдя с территории базара, Кирилл провёл через несколько улочек, чтобы оказаться в большом бутике ювелирных изделий.

— Ева, дай руку, надо браслет померить, — сказал Кирилл, не сразу перейдя на русский. Я так расслабилась, что протянула ладонь, и мне на запястье легла змейка из золота и белых камней. От браслета тянулась тонкая цепочка к среднему пальцу, на конце которой было изящное кольцо. Мне понравилось.

— Подходит? — спросила я, сдувая со лба прядь волос. — Снимаю?

— Зачем, тебе очень идёт. Давай ещё что-нибудь выберем…

Я замерла, не в силах проронить и слова. Но, совладав с собой, со своим солнечным настроением, которое кричало во все горло, что сейчас можно, сейчас правильно и нужно немного поступиться принципами хорошей девочки и пожить для себя, я выдавила:

— Мне ничего не нужно, — я протянула руку к Кириллу и попросила: — Сними.

В глазах цвета первородной тьмы мелькнуло адское пламя. Так ярко и отчётливо, что меня обожгло им. Опалило всю кожу.

— Ева… — медленно выдохнул Кирилл, явно борясь со своим взрывным характером. — Не мешай мужику тратить бабки, а просто ткни пальцем, что тебе здесь нравится.

Мне стало стыдно. Кровь прилила к лицу, и почти уверена, оно сравнялось цветом с моими волосами. Я из-под ресниц смотрела, как напрягался Кирилл, как его оскорбило, наверно, мое заявление.

— Ты же не думаешь, что пара побрякушек заставят меня превратиться в мудака и через час заорать тебе, что раз заплатил, то давай раздвигай ноги? — тихо спросил Кирилл. А я взяла и сказала правду.

— Но ты уже так делал.

Проблески совести не мелькнули в глазах Кирилла, а вот раздражение и немного усталости — да.

— Черт, — Кирилл зажал пальцами переносицу и прикрыл глаза. — Рыжая, как с тобой сложно. Мы же обсудили, что ни хрена я не собираюсь тебя деньгами вынудить спать со мной. Так почему, когда остановились на модели отношений, где логично, что мужик дарит подарки, ухаживает, заботится, ты просто не можешь взять и сказать: «Спасибо, Кир, я ещё вот то кольцо хочу?».

— Потому что я не хочу. Потому что это один из способов манипуляции…

— Ой, затрахала! — рявкнул Кирилл и обратился к продавцу, что-то быстро-быстро говоря на турецком и английском. Но я все рвано на могла уловить сути. А улавливала в себе почти обиду. А ещё не понимала, что тормозит меня. Столько лет я не была избалована подарками от супруга, так почему сейчас, когда рядом мужчина, который может это дать, я стою и выеживаюсь? Почему я не могу хотя бы на сутки стать Лялей с ее любовью к жизни, к чувствам, к мужчинам. Зачем я все усложняю?

— Извини… — вот именно сейчас, когда чувство обиды на саму себя вскипело в крови, я почти решила, что время заплакать, но сдержалась. И коснулась плеча Кирилла. Он вздрогнул и посмотрел искоса на меня. Я рискнула и сделала ещё шаг, чтобы встать рядом. — Это только моя проблема, что я не умею быть девочкой. Не твоя.

Кирилл молчал, а бедный продавец пошевелиться боялся, чтобы не спугнуть затишье.

— Мне очень нравится твой выбор, — слова приходилось выдавливать из себя по капле.