Изменить судьбу

Лечение Лулы заняло несколько минут, строгий выговор Гордона - пол часа, потом Патор, весь красный от неловкости, все-таки увел учителя к себе и потребовал обещанного объяснения о таинственной незнакомке.

– Дай клятву, что будешь молчать, - строго потребовал Первый маг, не забыв закрыть комнату от прослушивания.

– Клянусь Пресветлой матерью хранить тайну, - торжественно ответил принц.

– Три недели назад Анна-Сорита вместе с родителями приехала во дворец представиться твоему отцу, как моя будущая ученица, когда в их карету ударила молния...

– Вот это да, - прошептал Патор.
– Значит это она? Будущий сильнейший маг Ирии? Папа предупредил нас тогда, что на приеме будет девочка-маг с невероятным потенциалом. Но потом, когда в грозу весь фасад остался без стекол... говорили, что есть пострадавшие... а как она..?

– Дай мне сказать, - Гордон улыбнулся.
– Анна-Сорита, как и её дедушка, несколько дней пролежали без сознания. А когда очнулись, оказалось, что молния не только не нанесла вред их здоровью. Наоборот, дедушку, Гвидо де Шарона, вылечила, вернув потерянную давно магию Воздуха, а потенциал Анны вообще увеличился вдвое, так что на сегодняшний день эта девочка по уровню силы превышает даже меня. И как и я - Анна-Сорита де Лей - маг-универсал, то есть может свободно владеть любой стихией магии.

Патор застыл, открыв рот.

– И поэтому я хочу дать тебе совет, - Гордон вгляделся в потрясенные глаза подростка.
– Подружись с Анной. Как будущему королю Ирии, тебе понадобится свой придворный маг-универсал, а она - лучшая кандидатура. Если прошляпишь эту замечательную девочку, она выберет себе другую судьбу, а, возможно, и другую страну. Подумай над этим.

Обедать Патор не вышел, гордо заявив, что наказан. Родители переглянулись ...и отправили в комнату сына поднос, заставленный тарелками. Вечером, зайдя к принцу пожелать спокойной ночи, король застал его валяющимся на пушистом ковре у кровати. Патор не спал, уставившись в потолок, заедая очередной булочкой свои важные мысли и все они были о необыкновенной девочке, которая встретилась ему утром на парковой аллее.

– Так и растолстеешь, - хмыкнул Грей и, захватив с тарелки последнюю булку, улегся рядом с сыном.

– Папа, - задумчиво спросил принц.
– Тебе сложно ладить с Гордоном?

– Нет, мы всегда понимали друг друга. А почему ты спрашиваешь?

– Ну-у, - Патор повернул голову к отцу, - однажды я ведь тоже стану королём?

– И что?

– Дядя Гордон к тому времени уже уйдет на покой. Кто же будет тогда Первым магом Ирии?

– Время покажет, сын. Хотя выбирать мага, которому собираешься доверять самое важное и сокровенное, придется тебе самому.

– Но как его выбирать?

– Сердце подскажет. А еще трезвый расчет. Много факторов придется учитывать. И всё же, почему тебя сейчас беспокоит этот вопрос?

Мальчик молча двинул плечом и вздохнул, отворачиваясь.

– Ладно, можешь не таиться, - улыбнулся Грей.
– Гордон рассказал мне о твоей встрече с Анной-Соритой. И как впечатления?

– О, - мальчик взволнованно сел, - эта девочка ...такая сильная. Я и не предполагал, что в её годы...

– Патор, успокойся, - хохотнул король.
– Я уже понял, что Анна-Сорита тебя поразила. Ты, счастливчик, увидел её первым. Хотя на следующей неделе она снова приедет представляться ко двору и мы все, наконец, сможем с ней познакомиться. Надеюсь, больше ничего плохого не случиться, храни нас Пресветлая.

– Ага.

– Не агакай, ты же принц, - поддел сына король.
– Лучше скажи, а кроме того, что малышка сильна в магии, какой она тебе показалась?

– Смешной, интересной ...но непочтительной и вредной.

– Ого, ты так быстро ответил. Неужели всё время об этом думал?

– Да, дядя Гордон посоветовал мне подружиться с Анной-Соритой, ведь в будущем она станет сильнейшим магом Ирии. Хотя девочка - уже сильнейшая, просто не обученная.

– И что ты решил?
– полюбопытствовал король.

– Думаю, подружиться будет интересно.

Грей засмеялся, с любовью глядя на своего наследника. Рослый не по годам, четырнадцатилетний подросток в будущем обещал вырасти в красивого молодого человека. От матери ему достались иссиня-черные волосы, которые Патор в прошлом году отказался стричь, заплетая их в замысловатую косу, уже достигающую лопаток, а смуглая кожа и ярко-синие глаза, наследие Арахетов, сделали внешность парня просто незабываемой и яркой.

"Ох и настрадаются девицы, глядя на эту красоту, - подумал Грей.
– Хотя сегодня сын сам выставил себя дураком. Не зря Авия называет переходный возраст у детей сумасшедшей порой. Кровь играет, сил хоть отбавляй, а знаний и опыта пока нет, вот и буянят подростки, срываясь на опасные выходки и просто глупость".

– Ладно, перебирайся в постель, - поднялся с пола король.
– Спать пора.

– А мама ко мне не зайдет?

– Сегодня я и за маму и за папу, - ответил Грей.
– Завтра её увидишь.

– Она сильно на меня сердится?

– Уже нет, но была достаточно расстроена, поэтому выпила снотворное и уже спит. До завтра, сын, и хороших тебе снов.

Глава 43.

Весна после затяжных зимних холодов наступила бурно. Вначале отгремела шумными грозами, а затем смилостивилась и от души согрела продрогшую землю и всех на ней живущих ласковым теплом двойных солнц. Аруна преобразилась, зазеленев парками и садами, щедро насаженными еще при короле Малхое. На дорогах быстро высохли лужи, дворники вымели с тротуаров и дорожек прошлогоднюю листву и мусор, а затем за дело дружно взялись сами жители столицы, начав приводить в порядок стены и крыши своих домов и особняков. Дом де Леев тоже претерпел все необходимые по весне обновления, только теперь в таком интересном действе, как покраска окон и дверей, принимала участие и Анна-Сорита. Девочка собственноручно красила окна своей комнаты, радуясь ярким голубым мазкам на старой раме. Предложение быстро обновить дом с помощью магии её родители не приняли, объяснив, что особняк де Леев - такой же член семьи, как и они все, а это значит, что нужно оказать ему уважение и не экспериментировать понапрасну.

– Знаешь, дочка, - заметил Эрик, - магия - это, конечно, хорошо, но работа, выполненная своими руками, приносит лично мне ещё большее удовольствие. Так что цени жизнь во всех её проявлениях и главное - НЕ СПЕШИ! Ты должна понимать, что магический дар не делает тебя лучше других, потому что в человеке важно не то, что он умеет делать, а то, сколько души и сердца вкладывает в работу.

– Вот посмотри на дедушку Гвидо, - вставила Эления.
– Когда его дар исчез, он, конечно, огорчился, но не отчаялся. У него ведь оставались его трудолюбивые руки, которыми он не брезговал браться за любое дело, а еще у Гвидо всегда была гениальная голова, так что даже без магии он пользовался большим уважением среди своих коллег и долгие годы трудился на благо Ирии. А еще вспомни дедушку Хьюго. Он ведь был Целителем с большой буквы, а как проводил время, когда не лечил пациентов? Трудился вместе со всеми на полях и виноградниках, потому что видеть, как родит земля и дарит людям плоды своего труда было для него замечательным зрелищем.

– Так что бери кисть, аккуратно крась рамы и подумай о том, чего же ты стоишь без магии, Анна-Сорита. Какой ты человек сама по себе?
– Эрик подал дочери банку с голубой краской и ушел помогать Гвидо на улицу, где тот вместе с челядью вскапывал в саду цветочные клумбы.

– Я тоже, пожалуй, пойду, - поцеловала дочь Эления и направилась к двери, - проверю, как там дела на кухне у Розы, а то она с утра нервная, боится, что печную трубу плохо вычистят, все её кастрюли запылятся и, в итоге, вместо того, чтобы готовить, она до вечера будет мыть и вытирать посуду.

– Мама...

– И даже не заикайся Розе о магии - обидится и, вдобавок, полотенцем шлёпнет, она ведь такая.

– Ладно, - вздохнула Анна-Сорита, - буду красить без магии, обещаю.

Два больших окна окрасились на удивление быстро. Анна отступила к дверям, чтобы оценить собственную работу и счастливо вздохнула - отец оказался прав, делать что-то своими руками было приятно. Девочка в последний раз придирчиво осмотрела окна и, убедившись, что стекла чистые и рамы окрашены качественно и ровно, решила приступить к другому действию. Отец посоветовал подумать, что же за человек она сама, Анна-Сорита, и чего стоит, когда ей недоступна магия. Чтобы лучше понять себя, в дело пошел лист бумаги, разделенный надвое.