Изменяя правила

— Он просил тебя остаться с ним?

Ветер усиливается. По моим ногам бьют ледяные капли. Тонкие, но назойливые, как булавки. За деревьями мелькает что-то светлое. Строение, на которое я не смотрела целых четыре года. Я обнимаю себя, по спине пробегает дрожь.

Джун ждёт, что я отвечу на его вопрос. Я хочу, но боюсь, что со мной может случиться, если буду честна до конца и скажу ему, что не только Рулз просил меня, но на мгновение я сама подумала о том, чтобы согласиться.

— Ты бы совершила ошибку, — внезапно говорит он. — Рулзу не под силу уберечь тебя от Ноя. И от меня тоже.

Джун резко останавливается, его взгляд устремляется на меня. Ветер усиливается, развевая его волосы перед лицом. Он смотрит на меня, но не так, как до сих пор. Его взгляд впивается в мою душу.

«Беги».

Капли дождя бьют по губам.

«Убегай».

Я не могу ни дышать, ни говорить. По крайней мере, пока он не отводит взгляд. Джун проходит мимо меня, быстрым шагом доходит до здания, которое я видела в ветвях, и открывает дверь. Мы оба промокли. Нам нужно укрытие, но это не укрытие.

Это проклятая ловушка.

В отличие от Брайана, я знаю, кто он на самом деле. Джун — не человек, а кровожадный демон, бездушный монстр.

И я его жертва.

Сердце начинает биться быстрее. Трудно противостоять инстинкту обнять своё тело и отступить. Однако я не поддаюсь.

— Зачем ты привёл меня сюда?

— Потому что здесь всё началось.

Именно так. Впервые я увидела Джуна именно здесь. И он был весь в крови.

Джун протягивает ко мне руку.

Так поступает дьявол: он не принуждает вас и не насилует.

Он льстит улыбкой, развращая изнутри.

Пока ты не станешь желать именно того, чего хочет он.

Мои пальцы покалывает. Ощущаю в животе странное томление, почти предупреждение. Я игнорирую это. Беру Джуна за руку. По всему телу пробегает электрический разряд. Я знаю, что он тоже это чувствует, потому что притягивает меня к себе.

Неспешным шагом он ведёт меня внутрь. Пол покрывают старые деревянные доски. В некоторых местах они даже прогнили. Скрипят под ногами. Часть крыши обрушилась или, возможно, была снесена. С потолка свисают цепи всех видов и размеров. На некоторых из них видны красные пятна. Хочется надеяться, что это ржавчина, но я знаю, — это не так.

Это кровь.

Охваченная дрожью, я переплетаю свои пальцы с его.

На стене справа от нас я вижу вогнутость. Могу ошибаться, но мне кажется, она похожа на повреждение, которое можно нанести, ударив чем-то — возможно, кулаком или головой, — с полной силой об стену. Когда прикасаюсь к тому месту, мелкие кусочки бетона падают на землю.

Что-то склизкое покрывает кончики моих пальцев. Я представляю, что это дождь, пробившийся сквозь трещины, но в голове крутится нечто совершенно иное — и гораздо более опасное.

Это декадентское место кричит о насилии из каждой щели. Неважно, что некоторые балки треснули, цепи проржавели или доски прогнили. Если Джун решит связать мне запястья и пытать до тех пор, пока я не взмолюсь о пощаде, у меня не будет ни единого шанса.

Моё сердце колотится, опасаясь худшего.

— Ты никогда не разрешал мне входить сюда, — говорю я.

— Не хотел, чтобы ты боялась.

«Но теперь да».

Вижу, как Джун смотрит на меня: он хочет меня напугать.

И ему это очень хорошо удаётся.

Я хочу убежать, но он продолжает удерживать мою руку.

Шаг за шагом он вынуждает меня приблизиться спиной к стене. Вздрагиваю, когда сырость на стенах пропитывает мою одежду. Над головой висят, поскрипывая цепи. Джун наклоняет голову в сторону и касается носом моей шеи.

— О чём ты думаешь?

— Мне страшно.

— Почему?

Прикусываю губы, не давая себе заговорить. В мыслях нет порядка. Я всегда знала, что насилие — часть жизни Джуна. И это место — лишь ещё одно подтверждение того, что я знала. Но это ещё не всё.

Здесь находится большая часть его самого.

Разрушение — вот что делает его живым.

Я сама разрушение.

Я оглядываюсь вокруг и вижу себя. Это место — идеальное зеркало не только его души, но и моей тоже.

Моё сердцебиение замедляется, когда понимаю, зачем он привёл меня сюда. Джун хочет, чтобы я увидела его, поняла, кто он такой. Что бы Джун ни планировал сделать с Ноем, это должно быть очень опасно, если он решил забрать Брайана у Рулза и показаться мне в таком виде. Набираюсь смелости и говорю:

— Я боюсь, что ты можешь причинить мне боль, но не физическую.

Беру его руку и подношу к области своего сердца. Его пальцы нежно касаются меня, будто я сделана из хрусталя.

— Ты спросил меня, готова ли я умереть за тебя. — У меня перехватывает дыхание, когда он проникает под мою одежду. — Я никогда не смогу этого сделать, но не потому, что ты этого не стоишь. Я…

— Я знаю.

Я наклоняю голову в сторону, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Ты знаешь?

— Ты никогда не сможешь оставить Брайана одного, но, видишь ли, он не один. — Джун обнимает ладонями моё лицо. — Есть я.

Хитоши относился к Брайану скорее как к разменной монете, чем как к сыну. Я всегда знала, что Джун так не поступит, но слышать, как это говорит он, — совсем другое дело. Осознание того, что он любит моего сына, наполняет грудь такими сильными эмоциями, что на глаза наворачиваются слёзы.

— Он любит тебя.

— А ты? — Я отворачиваюсь, чувствуя себя неловко. Джун не позволяет мне вырваться. Он хватает меня за бёдра и прижимает к стене. — Что ты чувствуешь ко мне, Глория?

Эмоции переполняют меня. Я знаю, что чувствую к нему, но признаться сейчас — здесь, в его мире тьмы и крови, — пугает меня. Я хватаю его за запястья. Хочу оттолкнуть его, вернуть себе дыхание и ясность, но Джун не позволяет. Он прикасается большим пальцем к моей губе, нежно проводит по всей её длине.

— Ш-ш-ш, — шепчет он. — Не говори мне сейчас.

— Когда?

Он приподнимает уголок рта, расстёгивая ремень.

— Когда я буду в тебе.

Сдвигает в сторону мои трусики, и его горячий член прижимается к моему лону, вызывая дрожь по телу. Я цепляюсь Джуну за плечи, пока он прокладывает себе путь между складочками моей плоти.

Медленно.

Но неумолимо.

Я хлопаю рукой по его груди, побуждая продолжать. Это настоящая пытка. Зову его по имени, умоляю войти сразу, а не понемногу. Джун улыбается в ложбинку на моём горле и выходит, кусает меня за горло.