Изменяя прошлое

— И все это базируется только на одном, — Пастор хлопнул ладонью по столу, — на добровольном согласии мужчин. Их убедили в том, что равные права — это справедливо, ведь поначалу все так и выглядело.

— Подожди, Пастор, — помнится, возразил Сурок. — Не понимаю, если дошло до такого, то в чем здесь выгода женщин?

— Как в чем? — В том, что они постепенно становятся главным клиентским классом для патрона-государства, который на каждом этапе этого движения все больше получает от этого патрона, если взять римскую аналогию, хлеба и зрелищ, — пожал плечами тот, — когда при прочих равных, преимущество отдается человеку «правильного» биологического пола, а теперь уже и гендера. А закончится это, вот увидишь, все равно тем, что женщины, как бы это сказать…, — он пощелкал пальцами в воздухе, — реализуют все свои страхи, вот! Если ты отказываешься от равноправных отношений, где каждый реализует свою, данную от Бога биологическую природу, делает свою часть общего дела, а не пытается «играть на чужом поле», то в результате рано или поздно ты получишь агрессию, насилие и унижение. Просто потому, что все вот эти «игры», они уже были, например, в древнем Риме. Давай я тебе зачитаю цитату из Катона, римского патриция, жившего в самый расцвет Римской империи, когда Рим победил всех своих врагов и в эпоху полного благополучия в нем стали происходить похожие, если не сказать — идентичные современным, процессы.

Пастор полез в тумбочку, достал потрепанный томик и, открыв закладку на нужной странице, процитировал:

— «Победив всех своих врагов, республика на мгновение расцвела, а потом стала умирать. Обычно власть женщин усиливается вместе с богатством общества, поскольку, когда желудок полон, он оставляет поле любви и похоти. С того момента, как женщины становятся вам равными, они становятся вашими хозяевами. Женщины добились свободного управления своим приданным, они разводились со своими мужьями и сомневались в целесообразности рождения детей в эпоху перенаселенных городов и империалистических войн». Конец цитаты.

Пастор поднял глаза на Сурка:

— Это написано еще до нашей эры, а словно про сегодняшнее общество! Помнишь, чем все это кончилось?

Николай неуверенно пожал плечами.

— Падением империи под напором варваров на Западе, и завоеванием мусульманами на Востоке. У тех и других были самые что ни на есть, как сейчас говорят, традиционные ценности и порядки, построенные, условно говоря, на «Домострое». И поверь, Коля, этим все закончится и для Европы. История, как известно, повторяется, причем — циклично. Нет ничего нового под солнцем, — утверждал еще автор Книги Экклезиаста.

Николай тряхнул головой, отгоняя неуместные воспоминания и удивляясь тому, зачем он сейчас об этом вообще вспомнил? Но, как это ни удивительно, воспоминания сии подтолкнули к действию. Он решительно взял лежавший на столике рядом смартфон и запустил иномирную программу. Последними его словами были:

— К дьяволу этот современный мир! Хочу назад, в СССР, к нормальным бабам и мужикам!

Как только он это сказал, тут же его тело обмякло в кресле. С минуту ничего не происходило, потом физик захрипел, выгнулся, телефон выпал из его рук, и тело обмякло. Если бы рядом был врач, он констатировал бы смерть.

А ровно через пять минут из телефона на полу потянулась струйка дыма, потом внутри что-то тихо грохнуло и уникальный прибор словно бы потек, в конце превратившись в однородную и постепенно застывающую массу из пластика и разрушенных микросхем.

***

СССР, 198… год

Проснулся Коля оттого, что кто-то тряс его за плечо и орал прямо в ухо:

— Подъем, Сурков, труба зовет!

Он открыл глаза и увидел над собой ухмыляющееся лицо Сани Рыкова, командира их студенческого стройотряда:

— Вставай, вставай, Коля, машина через десять минут уходит!

— Какая машина? — не понят тот.

— Ну, ты даешь, сам же вчера весь день просился в город, — вот, я договорился, тебя довезут, а к вечеру захватят обратно. Просыпайся давай!

— Нет, я не поеду! — испугался Коля, и увидев недоумевающий взгляд командира отряда, добавил:

— Горло болит, сил нет, какая тут поездка! Потом как-нибудь.

— Точно? — переспросил Рыков.

— Век воли не видать! — вырвалось у Коли.

Саня заржал и хлопнул Суркова по плечу:

— Ладно, тогда сейчас иди в колхозный медпункт. Пусть тебя осмотрят и что-нибудь выпишут, горло там полоскать или таблеток каких. Не хватало еще тебе разболеться, хватит с нас Леонтьевой. Понял?

— Понял, — ответил Коля и проводил глазами уходящего Рыкова. После чего сел на скрипучей железной кровати с тонким матрацем и огляделся. Точно! Это же сельский клуб, в который их стройотряд заселили на первом курсе. Впрочем, стройотряд — так, громкое название, по сути, их курс просто загнали «на картошку», что было обычным делом в СССР того времени. Помогать собирать урожай в колхозах и совхозах по всей стране в сентябре ехали все школьники старших классов, учащиеся ПТУ и техникумов, студенты ВУЗов, и даже некоторые служащие в обязательном порядке.

Выходит, все получилось? Интересно, как определить, в каком они мире и что это: очередной скачок в свое прошлое или обещанное тем полковником возвращение в молодость? Если последнее, то он, выходит, только что изменил свою судьбу. Тогда, на первом курсе он поехал на колхозной «буханке» в ближайший городок, чтобы закупиться…, а чем надо был закупиться? черт, да неважно это сейчас!

Коля мотнул головой. Главное, что они тогда попали в аварию: водителю ничего, а Коля сломал ногу. Это в его реальности, а, как сказал полковник Рябинин, в их реальности он разбился насмерть. И если это все же параллельный мир, то судьба изменилась. Сурков вслушался в себя и каким-то образом понял, что это он настоящий, а не внедренная на время психоматрица из будущего. А как только понял это, так на него накатила такая мощная эйфория, что Коля упал спиной на постель и громко, с надрывом, со слезами из глаз захохотал. Он снова молод и полон сил, вся жизнь впереди, а еще у него есть бесценный опыт, которого сейчас нет ни у одного из сверстников. Насчет знания будущего он усомнился, пока неизвестно, как пойдет здесь история, но если учитывать, что полковник был из альтернативной Российской Федерации, а сейчас вокруг страна с названием СССР, то будущее должно быть очень похожим. И это знание открывало перед Николаем Сурковым просто удивительные возможности.

***

СССР, август 1979 года.

— Ну, племяш, смотри, что я тебе привез, — и дядя Вова, брат отца, достал из большого зеленого брезентового рюкзака красивый пластмассовый автомат.

— Спасибо, — смущенно пробормотал Андрей, но в глазах его полыхнул восторг. Такого автомата ни у кого из знакомых мальчишек нет, но он уже видел такой у какого-то пацана, что гулял в парке с родителями. Увидел и понял, что без этого автомата жизни больше нет, это же настоящее чудо, он почти как настоящий! И вот теперь, принимая от дяди такой охренительный подарок, его руки дрогнули. Да и, сами посудите, как не дрогнуть: автомат был черный, на батарейках, и когда нажимаешь на курок, огонь рвется из дула, а выстрелы грохочут как настоящие!

Своим старым разумом Андрей понимал, что это игрушка, причем, довольно простенькая. Понимал, что никакой огонь из дула не вырывается, а просто загорается лампочка, расположенная на конце дула в красном пластмассовом колпачке, да и трещит автомат совершенно не так, как настоящий. Но детский разум был в полном восторге, воображение легко дополняло несуществующее, и старый разум тоже был очень доволен, ведь он совершил почти невозможное: отец жив, и теперь будущее его семьи, а значит, и его собственное будущее изменится, он верил — к лучшему.

Нечай переместился позавчера вечером, а уже ночью, сбежав из дома, перебрался через старый забор автопредприятия, на котором работал отец, и ржавой трубой расхреначил служебный «Москвич», так что кузов теперь, если и подлежал восстановлению, то дело это не быстрое, а значит, отец никак не сможет поехать на этой машине встречать дядьку. Еле убежал от сторожа, но это уже неважно.

А утром, отправившись в школу, на самом деле дождался за углом, когда уйдет на работу мама (отец уходил раньше), вернулся домой и достал из серванта ключи от гаража-ракушки, в котором стояла их собственная (вернее, отцовская) машина, и острым ножом проткнул все колеса, постаравшись сделать разрезы такими широкими, что, скорее всего, придется родителям покупать новые камеры, да и шины. А это совсем не так просто в нынешнее время, не то что в будущем, — здесь и сейчас это страшный дефицит.