Изумруды к свадьбе (Властелин замка, Влюбленный граф)

Это был замечательный и веселый праздник. За большим столом, который Габриэль украсила веточками вечнозеленых кустарников, собралось полным-полно гостей. Среди приглашенных были и Жак с матерью. Она с трудом передвигалась, и было очень трогательно наблюдать, как сын нежно и заботливо ухаживает за ней. Вместе с мадам Бастид, ее сыном с четырьмя детьми, со мною и Женевьевой мы являли собой довольно внушительную компанию, которую восторги и радость детей постоянно поддерживали в приподнятом настроении.

Мадам Бастид расположилась во главе стола, напротив сидел ее сын. Я справа от хозяйки, Женевьева — справа от ее сына. Мы были почетными гостями, и здесь, как и в замке, соблюдали этикет.

Дети без умолку болтали, и я была рада видеть, как Женевьева внимательно прислушивалась к ним и иногда принимала участие в разговоре. Ив просто не давал ей возможности чувствовать себя скованной и застенчивой. Я была уверена, что именно такое общество нужно Женевьеве, ибо никогда не видела ее более счастливой. На ее шее блестел новый кулон. Я могла побиться об заклад, что она никогда не снимет его и даже будет спать с ним.

Мадам Бастид разрезала индейку, фаршированную грецкими орехами и поданную с пюре из шампиньонов. Все было очень вкусно, но самый главный момент наступил, когда под радостные возгласы детей подали огромный пирог.

— Кому это попадется? Кому-это попадется? — распевал Ив. — Кто будет королем сегодняшнего дня?

— А вдруг это будет королева? — возразила ему Марго.

— Это будет король! Какой толк от королевы?

— Если у королевы есть корона, она сможет править.

— Потише, дети, — воскликнула мадам Бастид. — Возможно, мадемуазель Лоусон не знает этого древнего обычая!

Жан-Пьер улыбался мне с другого конца стола.

— Видите этот пирог? — спросил он.

— Конечно, видит! — закричал Ив.

— Он такой большой, — добавила Габриэль.

— Прекрасно, — продолжал Жан-Пьер, — дело в том, что внутри пирога — корона, маленькая корона. Теперь следует разрезать пирог на десять частей — по куску каждому из сидящих за столом. Каждый ест свой кусок, но очень осторожно…

— … Потому что в вашем кусочке может оказаться корона, — вставил Ив.

— Очень осторожно… — повторил Жан-Пьер, — и кто-то из присутствующих обязательно обнаружит в своем куске маленькую корону.

— И когда он ее обнаружит — то что дальше?

— Он становится королем сегодняшнего дня! — закричал Ив.

— Или королевой, — добавила Марго.

— И они должны носить корону? — спросила я.

— Она очень маленькая, — сказала Габриэль, — но…

— … Лучше всех других. Тот, кому достанется корона, будет королем — или королевой — в течение целого дня, — объяснил Жан-Пьер. — Это значит, что он… или она… правит всей семьей, всем домом. Его, — Жан-Пьер улыбнулся Марго, — или ее слово — закон.

— И так весь день! — вскричала Марго.

— Если она достанется мне, — сказал Ив, — я даже не знаю, что сделаю!

Мальчик был так переполнен радостным ожиданием, что не мог произнести ни слова, и все вокруг тоже начали проявлять явное нетерпение.

Когда мадам Бастид воткнула в пирог нож, над столом повисло напряженное молчание. Но вот пирог наконец был разрезан. Габриэль встала, взяла стопку тарелок и стала раздавать их по кругу. Я наблюдала за Женевьевой, которая несказанно радовалась этой незамысловатой забаве.

Когда все начали есть, в комнате не раздавалось ни единого звука или шороха — только тиканье часов и потрескивание дров в очаге.

Вдруг раздался торжествующий крик, и мы все увидели в руке Жан-Пьера сверкающую золотом корону.

— Она досталась Жан-Пьеру! Жан-Пьеру! — распевали дети.

— Прошу называть меня теперь Ваше Величество, — заявил Жан-Пьер с деланной важностью. — Я сообщаю всем, что церемония моей коронации состоится немедленно, без всякого отлагательства.

Габриэль вышла из комнаты и вскоре вернулась, неся на подушечке металлическую корону, украшенную блестками. Дети в восторге вскочили со своих мест, а Женевьева следила за происходящим круглыми и немигающими глазами.

— Кого вы, Ваше Величество, избираете для возложения на вас короны? — спросила Габриэль.

Жан-Пьер сделал вид, что внимательно изучает всех присутствующих; потом его глаза задержались на мне. Я показала ему взглядом в сторону Женевьевы, и он мгновенно понял мое желание.

— Мадемуазель Женевьева де ла Таль, выйдите вперед, — сказал он.

Женевьева вскочила с места, ее щеки пылали, глаза блестели.

— Ты должна возложить корону на его голову, — сказал Ив.

Женевьева торжественным шагом направилась к подушечке, которую протягивала ей Габриэль, взяла корону и возложила ее на голову Жан-Пьера.

— Теперь встань на колени и поцелуй его руку, — скомандовал Ив, — а потом поклянись служить королю.

Я смотрела на Жан-Пьера, сидевшего в кресле с короной на голове, на Женевьеву, преклонившую перед ним колени на положенную на пол подушечку. Его лицо сияло полным триумфом: со своей ролью он справлялся просто великолепно.

Ив нарушил торжественную церемонию, спросив у Жан-Пьера, каким будет первое повеление Его Величества. Жан-Пьер на секунду задумался, посмотрел на меня, на Женевьеву и сказал:

— Мы должны отступить от формальностей. Повелеваю всем присутствующим обращаться друг к другу по имени.

Габриэль бросила на меня понимающий взгляд, и я, улыбнувшись, сказала:

— Меня зовут Даллас. Надеюсь, вам удастся выговорить мое имя.

Все произнесли его с некоторым акцентом, делая ударение на последнем слоге. Дети весело смеялись, слушая, как я по очереди поправляю каждого. — Это распространенное английское имя? — спросил Жак.

— Как Пьер и Ив во Франции? — спросил Ив.