Изумруды к свадьбе (Властелин замка, Влюбленный граф)

Но она спокойно отреагировала на мои слова, что доставило мне огромную радость. Габриэль явно не поняла подтекста моего высказывания, а чувствуй она себя виноватой, немедленно уловила бы его скрытый смысл.

— Да, это было большим потрясением, — откликнулась Габриэль. — К счастью, Жак в это время находился неподалеку от места происшествия и быстро прислал людей с носилками.

Но я решила продолжить свои расследования.

— Как вы думаете, у графа здесь есть враги?

— О, это был несчастный случай, уверяю вас, — быстро сказала она.

— Пожалуй, — сочла нужным согласиться я. — И к счастью, граф пострадал не очень сильно.

— Я ему так благодарна. — В ее глазах стояли слезы. И мне хотелось бы знать, были ли это слезы благодарности или чего-то иного, более сокровенного.

Через несколько дней, гуляя по средней террасе с ее декоративными клумбами и партерами, отделенными друг от друга живыми изгородями из самшита, я увидела графа, сидящего на каменной скамье перед маленьким прудом с лилиями и золотыми рыбками.

В этом замкнутом со всех сторон пространстве сада сильно припекало солнце, и в первый момент мне показалось, что он спит. Несколько секунд я стояла и смотрела на него, а когда собралась тихо уйти, то услышала его голос:

— Мадемуазель Лоусон!

— Надеюсь, я не побеспокоила вас.

— О, это самое приятное из всех беспокойств. Идите сюда и посидите со мной немного.

Я подошла к скамейке и села рядом с ним.

— Я еще не поблагодарил вас за быстроту и находчивость, проявленные в тот день в лесу.

— Не думаю, что сделала нечто, достойное похвалы. Любой на моем месте поступил бы так же. Вам уже лучше?

— Намного. Правда, растяжение мышц немного беспокоит. Но мне сказали, что это через неделю пройдет. А пока вот ковыляю с палкой.

Я посмотрела на его руку с кольцом-печаткой на мизинце, опиравшуюся на трость с набалдашником из слоновой кости. Он не носил обручального кольца, как принято у мужчин во Франции. Интересно, это было просто пренебрежение традицией или имело какой-то смысл?

Он посмотрел на меня и сказал:

— Вы выглядите… такой умиротворенной и довольной, мадемуазель Лоусон.

Я была поражена. Неужели я позволила себе так обнаружить свои чувства?

— Вся эта окружающая обстановка, — поспешно залепетала я. — Теплое солнце… цветы, фонтан… так прекрасны. Разве можно чувствовать себя по-иному здесь? А что это там за скульптурная группа посередине пруда?

— Персей, спасающий Андромеду. Очень неплохая вещь. Вы должны посмотреть на нее поближе. Она сделана около двухсот лет назад скульптором, которого мой предок привез в замок. Она должна вам очень понравиться.

— Почему же очень?

— Я считаю вас Персеем женского рода, спасающим искусство от дракона гниения, старения, вандализма и так далее.

— Какая поэтичная фантазия! Вы удивляете меня.

— Я вовсе не такой уж обыватель, как вы думаете. А после того, как вы преподадите мне еще несколько уроков в галерее, я и вовсе стану эрудитом, вот увидите.

— Уверена, что вы не горите желанием приобретать знания, от которых вам нет никакой пользы.

— Но я всегда считал, что любые знания полезны.

— Если всего нельзя постичь, то стоит ли забивать голову тем, что не имеет практической пользы, — это будет лишь пустой тратой времени… в ущерб многому другому.

Он пожал плечами и улыбнулся. А я продолжала:

— Как же все-таки выяснить, кто стрелял в лесу?

— Вы считаете, это нужно?

— Конечно. А что, если это опять повторится?

— Ну что ж, возможно, тогда исход будет менее удачен… или более. В зависимости от того, как на это посмотреть.

— Я нахожу ваше отношение к происшествию очень странным. Как будто вам все равно, кто пытался убить вас!

— Но моя милая мадемуазель Лоусон, уже проведено не одно расследование, а установить, кому принадлежала пуля, не так-то просто, как вам кажется. Ружье имеется почти в каждом доме. В окрестных лесах водится много зайцев. Они так хороши, тушенные в горшочке!

— В таком случае, если кто-то действительно стрелял зайцев, то почему бы не прийти и не сказать об этом?

— Что вместо зайца убили мою лошадь?

— Хорошо, предположим, что кто-то стрелял, и пуля, попав в дерево, срикошетила и убила вашу лошадь. Знал ли тот человек с ружьем, что вы в лесу?

— Положим, что он… или она… об этом и не подозревали.

— Так, значит, вы склонны считать случившееся несчастным случаем?

— А почему бы и нет, поскольку это очень разумная версия.

— Это очень удобная версия, но я не думаю, что вы из тех, кто согласится с ней.

— Возможно, когда вы узнаете меня лучше, то измените свое мнение. — Граф улыбнулся. — Здесь так приятно. Если у вас нет других планов, может быть, останетесь со мной и мы немного поболтаем. Потом я отведу вас к пруду и вы полюбуетесь скульптурой. Это действительно маленький шедевр. У Персея на редкость решительное выражение лица. Он буквально преисполнен решимости одолеть чудовище. А теперь… давайте поговорим о картинах. Как идут дела? Вы просто чудо. Скоро вы закончите работу и наши полотна будут выглядеть так, будто только что вышли из-под кисти художника. Это просто невероятно, мадемуазель Лоусон.

Мы поговорили о картинах, а потом пошли смотреть скульптурную группу. Затем вместе отправились в замок.

Мы медленно шли по террасе. Когда приблизились к замку, я заметила в окне классной комнаты какое-то движение. Любопытно, кто следил за нами — Нуну или Женевьева?

Интерес к происшествию с графом внезапно угас — виноградникам грозила опасность. Виноградная лоза приближалась к пику своего летнего роста, когда появились признаки филлоксеры. Новость быстро распространилась и в городке, и в замке.