Известная персона или история одной старинной песни

После его смерти селом Шурово владели два его сына - Иван Петрович ( стряпчий при царе Алексее Михайловиче ) и Василий Петрович ( ум. около 1676 г., стольник, был в свите царя ), который оказался в составе делегации Василия Бутурлина на переговорах с гетманом Запорожского войска Богданом Хмельницким о присоединении последнего к Московскому царству. Он же занимался в 1654 году описанием имущества и приведением городов Малороссии к присяге царю Алексею Михайловичу.

Женился Василий Петрович Кикин на Марии Михайловне Голохвастовой и в их браке родилось четверо сыновей - Пётр, Иван, Варфоломей и Александр. Последний из этого списка сыновей и стал центральным персонажем "Кикинского дела". Дата рождения Александра Васильевича в родословных росписях не указана, Википедия говорит, что в 1660-70 годах..., я считаю, что ближе к 1662 году - он где-то лет на 10 был старше Петра I.

Как я уже говорил выше, сначала он был бомбардиром потешного полка, потом служил денщиком ( адъютантом ) царя и был включён в состав Великого посольства, отправившегося в Европу. Далее Александр Васильевич Кикин участвовал в отдельных сражениях Северной войны, заведовал петербургским Адмиралтейством, выполнял различные поручения Петра I..., и даже в 1712 году был шафером на официальном бракосочетании государя с его второй женой Екатериной Алексеевной.

Тут стоит рассказать, что в самом конце 1714 года Александр Васильевич Кикин сильно погорел на "хлебном деле" - при поставках продовольствия армии и флоту избранная когорта чиновников-толстосумов ( князь Меншиков, адмирал Апраксин, канцлер Головкин и т.д. ) за свои деньги через подставных лиц по дешёвке закупала зерно и продукты, а потом за казённый счёт эти "друзья П....", ой, не так..., "птенцы гнезда Петрова" фактически сами у себя покупали этот провиант, но уже втридорога. Естественно, сальдо от аферы ( махинаторы около трёх лет проворачивали свои дела ) шло в карман этим господам, среди которых был и Кикин.

Для преступных схем наживы была даже создана фиктивная торговая фирма в Амстердаме и денежки оседали в тамошних банках. Как говорится, "кому война, а кому мать родна" - в то время ещё продолжалась изнуряющая Северная война ( для России она началась в августе 1700 года ), плюс "османы" не давали покоя..., и каждая казённая копейка была на счету.

Обнаружив этот "распил" государственных средств, Пётр I учинил суды и расправы над многочисленными казнокрадами ( наказали только "мелких" чинуш - им жгли языки калёным железом, клеймили, ссылали в Сибирь, казнили ...), но при этом его "лучший кореш" светлейший князь Меншиков был царём прощён, а Кикин прикинулся "шлангом", сымитировав апоплексический удар ( инсульт ) - у него отнялась речь..., и на все вопросы следствия он только таращил глаза и мычал.

Царь не стал трогать "болезного", тем более, что за него заступилась царица Екатерина Алексеевна ( это видно из письма английского резидента в России Джорджа Маккензи от 3 декабря 1714 г. ), а лишь заставил того заплатить в казну большой штраф и отправил подальше от своих глаз в Москву.

Именно тогда Кикин часто бывал в Щурове, где к нему "вернулся язык и хорошее настроение". В это же время на "левые" деньги Александра Васильевича в Петербурге продолжалось строительство "Кикиных палат". Возможно, что именно тогда часть утаённых денег ( в немереном количестве ) была сокрыта где-то в Щурове.

Опала Кикина длилась недолго..., Александр Васильевич был прощён и снова стал служить государю, но уже без привычного "доступа к телу"..., но чтобы по-прежнему быть в курсе настроений царя относительно себя любимого, ему пришлось заводить при свите Петра I агентуру в лице камер-пажа Семёна Баклановского..., естественно, оплачивая такую услугу.

Во время побега царевича Алексея за границу, Кикин прекрасно понимал, что если царь в ближайшее время не "двинет ноги" ( а предпосылки к этому были ), то с ним самим может случится всё что угодно. И Александр Васильевич решает избавиться от своих "непрофильных активов" и занимается продажей скота, зерна, многих своих земель, переводя всё это в серебряные рубли. Часть денег идёт на строительство своего дворца в Петербурге, но основная масса кэша прячется в укромном месте..., которым, наверняка, могла служить его усадьба в Щурове.

"Узким местом" в этой проблеме клада является то, что неизвестно где конкретно находился дом Александра Васильевича.

От губернаторского дома в Коломне до дома Кикина было 5 вёрст ( это данные в 1703 году ). Естественно, в Щурове этот двухэтажный деревянный дом до наших дней не сохранился. Чуть позднее первый этаж был обложен тёсанным белым камнем, которого в округе множество, второй этаж был бревенчатый, а крыша из тесовой доски. Но "наводку" этого места я могу дать - это должна быть точка, примерно находящаяся напротив места впадения Москвы реки в Оку.

При этом "условный двухэтажный дом" на правом берегу должен быть хорошо ВИДЕН С РЕКИ ( его видел наблюдатель, выйдя из Москвы реки в Оку..., и наоборот - с места этого дома должна хорошо просматриваться вся округа. Представьте, что вы барин и вам нужно выбрать место для строительства центрального дома своей усадьбы.., и чтобы потом выйдя на террасу такого дома, и оглядывая виды вокруг, вы могли бы произнести - Лепота ! То есть, выберите самое красивое, "престижное" и одновременно удобное для логистики место на правом берегу Оки.

Вот упоминание об этих местах у голландского путешественника, художника и писателя Корнелиса де Брюйна, который в начале 1700-х годов предпринял путешествие через Москву в Индию и Персию. Будучи в Москве, он решил присоединиться к "компании" Петра I, когда тот в 1703 году отправился в Воронеж..., тем более, что сам царь пригласил путешественника посмотреть на "воронежскую флотилию". По итогам всего своего вояжа Корнелис де Брюйн в 1711 году издал книгу о той поездке с собственными рисунками. Вот интересующий нас фрагмент из его книги ( это перевод ):

"... я отправился въ домъ Губернатора Ивана Давыдовича ( Ivan Davidewids ) ( скорее всего это только имя и отчество коломенского губернатора.
– И.Ш. ), где я нашелъ уже Его Величество со всемъ его обществомъ, за столомъ. Когда я подошелъ къ Царю, чтобы приветствовать его, онъ обернулся ко мне, поцеловалъ меня, и за темъ, выслушавъ мое сообщенiе о томъ, что я делалъ, онъ велелъ мне сесть также за столъ. После хорошаго обеда и попойки, въ два часа по полудни отправились мы в дальнейший путь и прiехали въ загородный господскiй домъ Александра Васильевича Кикина ( Alexander Wasielewits Kiecken ), въ 5-ти верстахъ отъ этого города. Здесь насъ превосходно угостили. Самый домъ былъ прекрасное деревянное двуярусное зданiе, въ которомъ и внутреннiе покои были отлично устроены и убраны: видъ изъ него открывался прекрасный на окрестность во время хорошей погоды, какова была въ это время. Мы оставались тутъ до 5-ти часовъ, а къ 9-ти часамъ утра прибыли къ Иванъ-Озеру, лежащему близъ селенiя Иванъ-Озера ( Ivanofra ), во 130-ти верстахъ отъ дома Г-на Кикина". ( стр. 120, "Путешествие через Московию Корнелия де Бруина", перевод с французского П.П. Барсова, проверенный по голландскому подлиннику О.М Водянским, изд. Москва, 1873 г. )

Вскоре ( в середине весны ) Корнелис де Брюйн во второй раз проезжал по этим местам..., но уже не на санях, а по воде - его путь лежал к Волге, к Астрахани и далее в Индию.

Естественно, что более тонны серебряных монет в деревянном доме будет прятать только дурак, поэтому схрон Кикина, вероятно, состоял из нескольких десятков сундучков, которые удобнее всего закопать в землю поблизости от дома..., и возможно даже в разных местах.