Известная персона или история одной старинной песни

После первого свидания майор Глебов подарил своей возлюбленной шкурки соболей, песцов и плотной парчи..., затем он стал присылать ей пищу. Они мечтали, что после освобождения заживут счастливой жизнью...

Они жили "как супруги" в течение всей "командировки" Глебова по рекрутскому набору - около двух лет. Время течёт неумолимо и всё хорошее когда-то заканчивается - после выполнения своих служебных обязанностей майору надо было возвращаться в Москву.

Вот отрывки одного из писем Евдокии к Степану, когда тот по службе разъезжал по Владимирской округе. Мы видим, что у майора не всегда получалось приезжать в монастырь и Евдокия уже начинала его ревновать ( все письма Глебову написаны рукой старицы Каптелины ):

"Светъ мой, батюшка мой, душа моя, радость моя ! Знать уже зло проклятый часъ приходитъ, что мне съ тобою роставаться ! Лучше бы мне душа моя съ теломъ разсталась ! Охъ, светъ мой ! Какъ мне на свете быть безъ тебя, какъ живой быть ? Уже мое проклятое сердце да много послышало нечто тошно, давно мне все плакало. Ажъ мне съ тобою знать будетъ роставаться. Ей, ей, сокрушаюся ! И так Богъ весть,каковъ ты мне милъ. Ужъ мне нетъ тебя миляе, ей Богу ! Охъ ! любезный другъ мой ! За что ты мне таковъ милъ ? Уже мне ни жизнь моя на свете ! За что ты на меня, душа моя, былъ гневенъ ? Что ты ко мне не писалъ ? Носи, сердце мое, мой перстень, меня любя; а я такой же себе сделала; то-то у тебя я его брала ...

И давно уже мне твоя любовь знать изменилася .... Для чего, батько мой, не ходишь ко мне ? Что тебе сделалось ? Кто тебе на меня что намутилъ ? Что ты не ходишь ? Не далъ мне на свою персону насмотриться ! То ли твоя любовь ко мне ?.... Отпиши мне, ... где тебе жить въ Володимере ли, или въ Юрьеве, али къ Москве ехать ? .... Поедъ лучше ты къ Москве, нежели тебе таскаться по городамъ. Приедь ко мне: я тебе нечто скажу. Послала къ тебе галздукъ я ( повязка из широкой ленты, завязываемая узлом или бантом вокруг шеи.
– И.Ш. ), носи, душа моя ! Ничего ты моего не носишь, что тебе ни дамъ я. Знать я тебе не мила ! .... Ей тошно, светъ мой.... что ты не прикажешь ни про что, что тебе годно покушать ? Братецъ, а съ чемъ у тебя мешки-та пропали, съ уздами, или съ иным съ чемъ ? Скажи, сердце, будетъ досугъ, прiедь хоть къ вечерне". ( стр. 331, том 6, Приложения, 40, письмо 3, Николай Устрялов: "История царствования Петра Великого", Санкт-Петербург, 1859 г. )

В дальнейшем между собой они общались только путём переписки ( лишь несколько раз майор сумел навестить её ), всё-таки у Глебова в Москве была семья ( жена, сын, дочь ), ну и служба есть служба. Кстати, Евдокия в своих письмах настойчиво просила Степана добиваться перевода служить поближе к Суздалю и вообще получить "дембель" или добиться воеводства поближе к ней. И даже не единожды она предлагала майору помощь деньгами ( фигурируют суммы от трёхсот до семисот рублей ) для подкупа чиновников, от которых зависела карьера Глебова. Из переписки видно, что и сам майор присылал ей деньги. Письма переправлялись в столицу и обратно через монастырских слуг - Якова и Григория Стахеевых.

Нередко в письмах Евдокии к Степану делала свои приписки от себя и старица Каптелина. Вот одна из таких приписок:

"Братецъ мой ! Матушка твоя по тебе неутешно плачетъ, въ голосъ вопитъ по тебе. Уже такъ вопитъ, такъ вопитъ по тебе, что ты ее покинулъ. Уже братецъ безъ меры, молъ, добивайся ты сюды, другъ мой !"

Я почти уверен в том, что Евдокия и Степан были хорошо знакомы между собой и ранее, так как в одном из писем Евдокии к брату Аврааму в неожиданном контексте упоминается жена Глебова - Татьяна Васильевна. Вот это письмо 1715 года, написанное её рукой:

"Братецъ Авраамъ Федорович !

Здравствуй на многiя лета со всеми своими; а я ж(ива). Пиши ко мне про мужа моего и про сына моего и про всехъ. А я, светъ мой, нешто больно не могу; боюся, чтобъ мне не умереть. Поехала къ Москве Татьяна Васильевна: будете вы до нея добры, явите ей милость свою въ нуждахъ ихъ; не оставьте, пожалуйте, за него порадей, что бы ему быть одному у набору, чтобъ на смотре ему не быть. А ты, радость моя, прежнему не верь: ты мне поверь. Знаешь ты меня, какова я и моложе была."

По этому письму получается, что жена Глебова приезжала к бывшей царице хлопотать, чтобы её муж не был переведён в действующую армию.

А что касается непосредственно личной переписки Евдокии и Степана, то до нас дошли только 9 писем ( от длинных до совсем коротких ), которые были найдены и изъяты в 1718 году дома у Глебова. Как я уже сказал, все они написаны рукой старицы Каптелины.

Петру I об этой любовной связи стало известно совершенно случайно ( спустя девять лет ) - лишь только после того, как в феврале 1718 года было возбуждено следственное дело против его сына - царевича Алексея Петровича, обвинённого в "измене царю и отечеству" и в бегстве за границу.

Вот по мере возможности краткая история этого побега.

Почти весь 1916 год Пётр I лечился в Европе на местных водах и заодно занимался морскими и иными делами. И вот в конце сентября курьер Сафонов доставил от него царевичу Алексею письмо, в котором государь просил сына поскорее определиться с обещанными ему перед отъездом двумя вариантами своих дальнейших действий - либо царевич, ссылаясь на своё слабое здоровье, отрекается от наследия престола, либо изъявляет желание свою дальнейшую жизнь провести в монастыре ( что фактически означает первый вариант ).

Далее в письме было сказано, что если Алексей выберет первый вариант, то "более недели не мешкай и поезжай сюда"..., что тот тут же и сделал, сказав всем, что уезжает повидать отца. Он взял под это дело у князя Меншикова тысячу, а в Сенате две тысячи рублей..., и, прихватив свою новую "пассию" Ефросинию ( жена Алексея умерла годом ранее вскоре после вторых родов ) и ещё нескольких слуг, 26 сентября отправился через Ригу в Европу, надеясь под именем подполковника Коханского там на два-три года "раствориться" в ожидании смерти отца. А все предпосылки для кончины государя были - в конце 1715 года царь по болезни чуть не отдал богу душу..., у Петра не раз наступали такие кризисные моменты после длительных виноизлияний ( осенью того года у него родился сын ). Так вот, Пётр I ужасно испугался исчезновению Алексея и послал своих людей "искать его концы" по всей Европе. Наконец, 20 февраля 1717 года стало понятным, что его отпрыск инкогнито прячется в Вене в цесарских владениях.

Спустя один год и четыре месяца после побега царевича Алексея разными угрозами и посулами, включая разрешение на женитьбу с уже беременной Ефросинией, сумели выманить из Европы на родину.

Он возвратился в Москву ( через Тверь ) поздно вечером 31 января, а уже на следующее утро Пётр I со своим ближним кругом выработал всю дальнейшую стратегию действий над царевичем. Судя по всему, Алексей уже 1 февраля был расспрошен отцом, но конкретных имён "соучастников" тогда им названо не было.

6 февраля ровно в полдень в северной столице в гарнизонный каземат Петропавловской крепости генерал-майором князем Голицыным Петром Михайловичем был доставлен Кикин ( Александр Васильевич, 166?
– 1718 гг. ). Он когда-то был любимцем и сподвижником Петра I, начинал служить бомбардиром в его потешных полках, был денщиком царя во время Азовских походов, назначался адмиралтейств-советником и вообще специализировался по "морским делам" ( ему же принадлежит разработка передачи морских сигналов флагами ).