Известная персона или история одной старинной песни
Шрифт:
Сам бунт был подавлен регулярной армией.., тогда сразу казнили 130 зачинщиков. А уже осенью Пётр I дополнительно казнил ещё 2 тысячи человек, при этом на Лобном месте Красной площади он собственноручно отрубил головы пятерым стрельцам..., эта работа Петра палачом является спорным моментом и не всеми историками признаётся. А вот то, что он заставлял своих министров "поработать на плахе" - это факт. Мне представляется, что это была его кровная месть за Нарышкиных, которых резали стрельцы на его глазах при первом бунте 16 лет назад.
Кроме того косвенным репрессиям подверглись родственники стрельцов, включая их жён и детей - их было запрещено принимать кем-либо и где-либо. Таким образом тысячи и тысячи людей, лишённые крова и еды,
Это уже сейчас по прошествии более 300 лет всё забылось и сгладилось..., а тогда на Руси почти не оставалось дома, где бы втайне не желали государевой смерти. В наше время любая трагедия, любая несправедливость становится достоянием гласности чуть ли во всём мире, а раньше люди гибли сотнями и тысячами - и тишина..., "и только слухи по домам...".
Ну и вполне естественно, что народная молва все беды списала на чужеземцев: "Это не наш государь- немец, а наш царь в немцах в бочку закован, да в море пущен" или "Нашего государя в Москве нет. Это де не наш царь, то де басурман, а наш царь в иной земле, засажен в темницу".
Даже у Пушкина в его подготовительных текстах к работе "История Петра" мы находим следующее - "Народ почитал Петра антихристом".
Уж не знаю почему, но именно в тот период казней Пётр особенно часто начал устраивать балы и пиры..., днём казнили, а вечером пили. Это мне напомнило фразу одного сталинского палача из НКВД Емельянова: "Водку, само собой, пили до потери сознательности. Что ни говорите, а работа была не из лёгких. Уставали так сильно, что на ногах порой едва держались. А одеколоном мылись до пояса. Иначе не избавиться от запаха крови и пороха. Даже собаки от нас шарахались, и если лаяли, то издалека".
Тут я хочу вернуться к термину "печалование", о котором говорил ранее. Напомню, что это ПРАВО высшего духовного лица просить государя о помиловании кого-либо. Так вот, в народе разнёсся слух о страшных пытках, которые устраиваются на допросах стрельцов в Преображенском. Эта пытка, так называемая "московская кобылка" - когда допрашиваемого бьют кнутом, а потом поджаривают на костре ( но не до смерти )..., и потом всё повторяется снова и снова. По словам очевидцев, там каждый день одномоментно горело до 30 костров. И на волне этих слухов об ужасных пытках патриарх Адриан, уже будучи не совсем здоровым, приехал в Преображенское со своим печалованием о заключённых.
Вот как это описывает современник, секретарь посольства Священной Римской империи в России - Иоганн Георг Корб в своей работе, больше известной как "Дневники Корба", которая была им издана по "горячим следам" уже на рубеже 1700-1701 годов ( обработка текста современная ):
"Весть о жестокости ежедневно производимых пыток дошла до патриарха. Он нашел, что обязанность его требует убедить разгневанного монарха смягчиться. Лучшим для сего средством считал он явиться к царю с образом Пресвятой Богородицы; лик Ее, думал он, пробудит в почти ожесточившемся сердце человечность и чувство естественного сострадания. Но притворная обрядная набожность не могла иметь влияния на точные взгляды правосудия, коими царь измерял великость такого преступления; ибо теперь было такое время, что для блага всей Московии не набожность, но жестокость нужна была, и тот бы весьма погрешил, кто бы такой способ принуждения считал тиранством, ежели с ним сопряжена справедливость, в особенности когда члены государственного тела до того поражены болезнью и подвержены неизлечимому гниению, что для сохранения организма ничего не остается, как железом и огнем уничтожить эти члены. Поэтому слова, коими поразил царь патриарха в ответ на его убеждения, не были недостойны его величия: "Зачем пришел ты сюда с иконой? И по какому долгу твоего звания ты сюда явился? Убирайся отсюда живее и отнеси икону туда, где Должно ее хранить с подобающей ей честью! Знай, что я чту Бога и почитаю Пресвятую Богородицу, быть может, более, чем ты. Но мой верховный сан и долг перед Богом повелевают мне охранять народ и карать в глазах всех злодеяния, клонящиеся к его погибели. ( запись от 6 и 7 октября, "Дневник поездки в Московское государство Игнатия Христофора Гвариента, посла императора Леопольда I к царю и великому князю московскому Петру Первому в 1698 году, веденный секретарем посольства Иоанном Георгом Корбом". Перевод с латинского Б.Женева и М.И.Семевского, Москва, издание ОИДР, 1867 г. ) По этой ссылке на источник хочу пояснить, что здесь числа 6 и 7 октября приведены по Григорианскому календарю, который уже тогда использовался в Европе. Это соответствует 26 и 27 сентября 1698 года по Юлианскому календарю, который я применяю в этой статье.
Как мы видим, Пётр I послал патриарха Адриана с его печалованием "куда подальше"..., и с той поры церковнослужители перестали использовать эту возможность для прошений о помилованиях и снисходениях. Неплохо было бы в наше время возродить эту давно утраченную традицию..., а то наш патриарх уж больно "слился" с властью и совсем забыл о роли церкви в становлении милосердия в обществе.
Свою мысль продолжу словами одного из разработчиков знаменитой судебной реформы 1860-х годов юриста Ровинского ( Дмитрий Александрович, 1824 - 1895 гг, тайный советник, историк искусства ), который в своей книге "Русские народные картинки" написал:
"Да не подумаютъ, что этими словами мы хотимъ набросить тень на великаго преобразователя, - имя его стоитъ слишкомъ высоко для этого; онъ такъ много сделалъ для славы и могущества своего государства, что никакiе пятна не могутъ помрачить его солнца; мы взглянули на него только со стороны народной картинки, а съ этой стороны, надо говорить правду, - заслоняетъ его отталкивающая жестокость и неразборчивое расходованiе на жизнь и мясо своихъ подданныхъ, неоправдываемыя даже ни тогдашнимъ временемъ, ни теми обстоятельствами, при которыхъ онъ, по словамъ Фридриха Великаго ( король Пруссии в 1740-86 годах.
– И.Ш. ), также действовалъ на Россiю, какъ крепкая водка на железо".
Я считаю, что Пётр I поставил свою жену перед выбором - или она по-хорошему уезжает с глаз долой в монастырь, или ей будет инкриминировано участие в заговоре стрельцов..., со всеми вытекающими отсюда тяжкими последствиями. И Евдокия была вынуждена согласиться на более "мягкий вариант", хотя всё её нутро протестовало против подобного насилия - она абсолютно не понимала за что, за какую провинность ей была уготована эта участь.
Царевича Алексея отдали на попечение родной сестре царя - Наталье Алексеевне ( 1673 - 1716 гг. ), она вместе с ним приезжала 20 сентября в Преображенское к брату для получения от того "инструкций по воспитанию" наследника.
После прощания с сыном Евдокию Фёдоровну 23 сентября 1698 года под конвоем отправили в женский Суздальско-Покровский монастырь - туда ещё при Рюриковичах ссылали всех бесплодных и опальных жён русских царей..., и первой из таких "постоялиц" была Соломония Юрьевна Сабурова ( в иночестве София ) - бесплодная жена Ивана III ( отец Ивана Грозного ). Вот вид этого монастыря на акварели художника Евгения Дубицкого:
http://cloud.mail.ru/public/DvyM/5VEztJPQC
Архимандрит монастыря по желанию Евдокии Фёдоровны не стал её постригать..., шло время, но опальная царица оставалась мирянкой. В конце июня 1699 года в Суздальско-Покровский монастырь приехал окольничий Семён Иванович Языков ( член следственной комиссии по делу о стрелецком бунте ) с целью проверки "жития-бытия" Евдокии..., и поняв, что та ещё не пострижена, стал настаивать на совершении обряда..., ибо ему возвращаться в Москву с таким итогом - это голова с плеч. Уговаривать Евдокию Фёдоровну пришлось долго - около десяти недель. Тут надо пояснить, что без церковного суда или приговора насильственное пострижение не допускалось.