Извращенное королевство

Или, возможно, этот шторм предназначен только мне.

Втягиваю воздух, но дышать полной грудью не получается. Я вообще не дышу.

«Сильвер – королева Кинга, под стать их фамилиям».

Это напоминание словно удар по ребрам. Внутри все кипит, а блокировки воспоминаний, которые мне удавались до этой встречи, вот-вот разобьются на куски.

С трудом отвожу глаза и поворачиваюсь к ребятам: «Мне надо найти Тил».

Ронан возражает, но я подбираю платье и ухожу в противоположном направлении.

Понятия не имею, куда пошла Тил, но если я найду ее и Нокса, то не придется встречаться с Эйденом и его стервозной невестой, которая наверняка пришла с ним.

На меня обрушивается водопад из смешанных чувств. Руки чешутся, и я ругаю себя за то, что не взяла антисептик.

Нехватка дыхания, которую я испытала ранее, возвращается с удвоенной силой. Я чуть не падаю.

Воздух.

Надо выйти подышать.

Спотыкаясь, иду вперед, вижу, что дверь во внутренний двор открыта, и выскальзываю на улицу.

Музыка с банкета немного приглушается, и в лицо ударяет поток свежего воздуха. Голые руки покрываются мурашками, но я не обнимаю себя руками, чтобы согреться. Это для слабаков.

Убегать – это удел слабых.

Прикусываю нижнюю губу. Рана еще свежа. Уверена, что со временем я перестану убегать. Настанет день, когда я увижу Эйдена и просто пройду мимо, не удостоив его взглядом.

Надеюсь.

Очень надеюсь.

Боль не навсегда. Она притупится со временем.

Однако сомневаюсь, что наступит день, когда я подумаю о нем и не почувствую боли, но уверена, что она хотя бы не будет такой острой или мучительной.

«Ты сильная, Эльза. Ты – Стил».

Как говорил когда-то папа: «Никто из тех, кто навредил кому-то из Стилов, не выжил, чтобы рассказать об этом».

Глубоко вдохнув, кружу по двору. Пора зайти обратно и притвориться, что его не существует.

Я спотыкаюсь, зацепившись каблуками за подол. Эйден стоит передо мной, словно смерть с косой.

Нет, не смерть. Монстр.

Мой монстр.

Он не произносит ни звука, когда выходит на улицу, захватывая весь воздух, которым я дышу, и мое личное пространство.

Но Эйден ведь всегда так поступает? Загоняет в угол, пока ты не поймешь, что выхода нет.

Пугающий и прекрасный, как никто другой. Он унаследовал от отца гордо поднятый нос и ауру, как у Бога среди простых смертных. Или короля среди крестьян.

– Думаешь, что вот так просто сбежишь от меня, сладкая?

Его голос остался прежним – резкий, глубокий и зловещий. Да и с чего бы ему измениться за неделю.

Мой подавляемый гнев вспыхивает и несется горячим потоком по венам. Ругательства сражаются во мне и скребут когтями, чтобы вырваться наружу, словно надвигающийся где-то вдалеке ураган.

Но я молчу.

Эйден из тех психов, которые подпитываются истериками. Лучший способ победить его – обратить его тактику против него самого, оборвать его мысли и держать в неведении.

Из-за недостатка эмпатии он научился считывать людей. Он сильно полагается на логику и интуицию, и это его главное оружие. Сбить его с толку или сделать ход, которого он не ожидал увидеть, практически невозможно.

Однако у меня есть преимущество.

Я настолько хорошо его знаю, что могу смотреть ему в глаза и при этом запечатать внутри все свои эмоции.

Если он ждет от меня порыва гнева, то он его не получит.

– Ты спряталась от меня, – продолжает Эйден после недолгого молчания. – Понимаю, что ты злишься, но ты не слышала историю с моей стороны, Эльза.

«Злишься»? А что он скажет насчет того, что я просыпалась среди ночи, плакала в подушку, а на душе скребли кошки? А как насчет того, что я изо всех сил старалась игнорировать его предательство, иначе развалилась бы на куски?

История с его стороны? Да пошло оно все!

Да пошел он.

Нет никакой истории с его стороны. Он держал эту чертову помолвку втайне от меня, когда я все больше злилась на девушку, у которой, как оказалось, было на него больше прав, чем когда-либо было у меня.

Этот козел превратил меня в любовницу.

Такая грязная и унизительная роль, никогда не прощу его за это.

Приподнимаю подол платья и обхожу его.

Эйден хватает меня за руку. Раньше я бы вся вспыхнула от его прикосновения, а сейчас оно просто… такое холодное.

Такое ледяное.

Такое неправильное.

– Я же сказал. – Он чеканит каждое слово – можно подумать, я прослушала, когда он говорил это первый раз. – Ты не знаешь мою версию истории.

Шевелю рукой, пытаясь высвободиться, и, к моему удивлению, он отпускает меня.

Это что-то новенькое.

Делаю два шага вперед, но меня останавливает его сильный, убийственный голос.

– Ты дала обещание, Эльза. Так сдержи его, черт возьми.

– Если ты не сдерживаешь свои обещания, с чего бы вдруг это делать мне? – Мой голос бесконечно спокоен.

Я не оборачиваюсь, не смотрю ему в лицо.

Он сделал выбор. Выбрал поговорить со мной в таком месте, где моя спина – единственное, что он сможет увидеть.

– А я и не даю обещаний, которых не сдерживаю. Это ты делаешь так снова и снова. Я же тебе говорил, что любить меня – это как дорога с односторонним движением. Я говорил тебе не произносить этих чертовых слов, если ты не придаешь им значения.

Бросаю на него взгляд из-за плеча.

– Я придавала значение тем словам. Я люблю тебя, Эйден, но и себя я люблю достаточно, чтобы уйти.

И затем направляюсь внутрь.

Нестерпимое желание разрыдаться настигает меня, словно стихийное бедствие. Но все же я не плачу. Я не буду проливать по нему слез. Не стану жертвой, которой он хочет меня сделать.

Боль сжимается где-то в центре груди. Она глубокая и проникает в каждую клетку моего сердца.

Я думала, что если снова признаюсь ему в любви, то боль уменьшится.

Я ошибалась.

Так будет всегда? Хаотично и болезненно? Мне придется просчитывать каждый шаг?